Яду, светлейший?
Шрифт:
В курсе, зачем она пожаловала. На любовные дела инквизитор патента не выдал, ну да сам виноват. Агнешке мой регистрационный номер без надобности, ей замуж за Петруся хочется.
Хлопнула входная дверь, застучали босые пятки по полу. Мгновение – и раскрасневшаяся, с растрепанной косой через плечо Агнешка кувырком влетела на кухню. К груди она любовно прижимала мою жабу, хвостик мыши торчал из небольшой поясной сумки.
– Ну?
Зевнув, развела огонь в очаге. Агнешка подняла меня спозаранку, с первыми петухами. Перелезла через забор и принялась бросать камни в окошко.
– Петрусь! – спрятав жабу и мышь за спину, огласила Агнешка условия обмена.
– Чаю сначала выпью, потом будет твой Петрусь, – пробурчала я и наполнила пузатый латунный чайник.
– Ничего он не мой! – Наглая девица обосновалась за столом, с интересом обвела глазами кухню. – Кабы мой был, я бы не пришла. Он с Теклой гуляет.
Хмыкнула:
– А до этого с Марикой и Данутой. Бабник он, твой Петрусь, недаром мельник.
– Ничего он не бабник! – обиделась Агнешка. – Девки сами на него вешаются, а он отказать не может, потому как добрый.
– Мавки мне другое рассказывали…
Достала с полки две чашки и поправила сползший с плеч платок.
Легла я вчера за полночь, все с зельем маялась, думала, до полудня отоспаться. Эх, нет ничего более эфемерного, чем мечты!
За окном еще туман стелется, роса на траве лежит, соловьи не угомонились, а ей любовь понадобилась…
– Врут все ваши мавки, госпожа ведьма, – насупилась Агнешка.
А мышь с жабой все же вернула.
– Врут, не врут, не мое дело. – Ополоснула заварочный чайник кипятком и всыпала две ложки бодрящего утреннего сбора. – Правила мои знаешь?
Агнешка кивнула:
– Молчать аки рыба об лед. Даже если из самой столицы приедут, спросят, ничего не платила, ничего не просила. Разве только чуток соли да сахару по-соседски.
Улыбнулась и заново пригляделась к девчонке. Прежде я воспринимала ее как назойливую влюбленную муху, но вдруг и правда толк выйдет? «А, – остановила себя, – у нее муж и детишки на уме, пироги да скотина, а ты ей о высоком!»
Тогда перейдем к низкому:
– Дорого возьму! От работы зависит, но не меньше десяти злотых. Есть у тебя такие деньги?
Сумму назвала немалую. Думаю, отважу, но Агнешка ссыпала на стол монеты.
– Вот! На свадьбу копила.
Деньги были разные, в основном по одному-двум грошам. Кучка солидная, видно, с детства собирала. Подарят родственники монетку на день рождения, а она в копилку спрячет.
– Лет-то тебе сколько, невеста?
– Осьмнадцать, – важно подбоченилась Агнешка.
Могла бы не спрашивать, в каком еще возрасте любовь до гроба бывает? Ладно, привяжу к ней Петруся. Не насовсем – года на три. Если поладят, останется, если нет, не загублю жизнь мужику. Чары ведь не чувства, так, одна видимость.
– Смотри, – строго пригрозила пальцем, – обратной дороги нет! Хоть в ногах валяйся, хоть волостному инквизитору жалуйся, не отсушу.
Агнешка кивнула. Зачарованная, она следила за моими движениями: как чашки ставлю, наливаю ароматный чай.
– А он на мышах?
Девчонка подозрительно принюхалась, не спешила брать предложенный напиток.
– На вороньем помете, – зло пошутила я и смежила веки.
Вернуться бы
в теплую постель, под одеяло…– Госпожа ведьма!
Дернувшись, оторопело уставилась на склонившуюся надо мной Агнешку – таки заснула.
– Тебе какой приворот, – хлебнув бодрящего чаю, помассировала виски, – на нежность, страсть там, чтобы ночей спать не мог?
– Все сразу, – с набитым ртом пробубнила Агнешка.
Пока я дремала, она стащила с полки пирожки со щавелем и без зазрения совести уплетала их за обе щеки. В доме-то ведьмы! Бедный Петрусь! На осине повесится с такой женой.
– Нет уж, ты выбери. На каждый случай свой заговор.
– Самый сильный тогда сделайте, на все деньги.
Дожевав один пирожок, Агнешка потянулась за вторым и замерла с протянутой рукой. Глаза округлились, вот-вот вылезут из орбит.
– Мама!
Позабыв о Петрусе, девчонка порскнула под стол, обняв меня за колени, запричитала:
– Защите, госпожа ведьма!
– Да от кого?
Дверь не стучала, половицы не скрипели, мы одни… Ан, нет, недавняя знакомая вернулась.
Кивнула демонице:
– Бери чашку, садись! У меня серы нет, зато чай ароматный, на Святоянскую ночь собирала.
– Благодарствую!
Демоница чинно, явно паясничая, раскланялась и заняла пустующий табурет, тот, где прежде сидела Агнешка.
– Вот и чашка имеется.
Чужую посуду она тоже присвоила.
– Эй, человечка! – А это уже Агнешке. – Хватит молитвы читать, этим никого не вызовешь.
Всего два предложения, а какой эффект! Не сомневаюсь, поклонница Петруся меня больше не потревожит. Вылетела через окно, чуть раму не выломала.
– От тебя одни убытки!
Со вздохом оценила масштаб ущерба. Грядки вытоптала, часть забора повалила… Говорю же, намаялся бы с ней Петрусь, коли женился.
– Да какие убытки, наоборот, прибыль! – Демоница сгребла брошенные Агнешкой в спешке монеты, попробовала пару на зуб. – Зелье варить не надо, а заработок, вот он. Или ты ей деньги возвращать собираешься?
Сложила фигуру из трех пальцев. С тех пор, как в Колзии обосновался Линас, денежный вопрос стал особо остро. Да и не побежит девчушка жаловаться. На что? Мол, на преступление подталкивала, против воли влюбить себя человека хотела, а я пообещала да не сделала?
– Чего пришла-то?
Демоны по утрам в гости просто так не заходят. Признаться, прежде ко мне и вовсе наведывалась только Гражина. О, легка на помине! Завидев подругу возле калитки, прокомментировала:
– Ведьмин кружок в сборе.
– А, шептунья…
Судя по легкому презрению, демоница Гражину не жаловала. Что поделать, ничто человеческое демонам не чуждо, среди них полно снобов.
– А пришла… С Ифором я поговорила.
– И?
Вцепившись пальцами в подоконник, обратилась в слух.
– Обманул тебя Юргас, не заключал никто с тобой договора. Пить пил, флиртовать флиртовал. Потом вы наверх пошли, сама понимаешь, для чего. Только вот ты захрапела, пока он штаны снимал, а с пьяной и спящей какое удовольствие, что с трупом. Ифор и ушел. Подцепил внизу девку… А монета у него действительно пропала, как и бланк договора.