Янтарь и Лазурит

— Подожжём его цветы?

Перед глазами мелькнуло пламя, окутывающее стволы деревьев и взмывающее в небеса, полыхающие домики, плач и крики, скрежет металла. Кохаку встряхнула головой, пытаясь избавиться от этих образов.

После того, как генерал Ю торжественно вернулся в Сонгусыль после захвата княжеств, король даровал ему огромную территорию для собственной резиденции, вот только Ю Сынвон приказал построить там скромный домик с чудесным садом в основном из белых цветов, среди которых росли розы, первоцветы, ослинники, и назвал он это место Павильоном Памяти. Там царила нежная и таинственная атмосфера, которую Кохаку не хотела просто так разрушить из-за своей обиды.

— Нет, цветы трогать не будем, а сам дом… — она злорадно улыбнулась, — можно.

Она упала спиной на кровать и раскинула руки в стороны, задумчиво глядя в потолок и продумывая план мести, после чего вздохнула. Представлять-то она могла что угодно, а вот покинуть дворец становилось всё сложнее.

— Выбраться бы отсюда, — пробормотала Кохаку себе под нос.

— Принцесса Юнха, я же к вам от наложницы Ча, — вдруг воскликнула Хеджин и виновато опустила голову. Наложница Ча была матерью Кохаку — во всяком случае, в этом был уверен весь Сонгусыль вместе с правителем. — Она получила разрешение у короля, чтобы во время праздника урожая принцесса Юнха могла покинуть дворец. В сопровождении стражи, правда.

Кохаку резко села. Свобода!

Она вскочила с кровати и метнулась в сторону выхода, но настойчивая служанка окликнула её:

— Принцесса Юнха, подождите, сначала надо переодеться!

Шустрая и наглая Хеджин поймала свою госпожу за руку и потянула назад. Кохаку надула губы, но подчинилась и уселась на кровать, пока служанка доставала чистые жёлтые и нежно-персиковые чогори и сокчхиму*, а также яркую насыщенную чхиму** цвета лилейника, которые и помогла надеть принцессе, затем туго завязала карминовый бант. Представители королевской крови ходили во всех оттенках жёлтого и оранжевого и напоминали пылающее пламя, чего Кохаку старалась избежать и выбирала более нежные и спокойные.

* Сокчхима (кор. ???) — нижняя юбка.

** Чхима (кор. ??) — женская юбка.

— Эй, послабее! — возмутилась она, почувствовав, как яркая лента сдавила ей живот. — Теперь я могу идти?

Хеджин виновато улыбнулась и опустила голову:

— Ещё нет, принцесса Юнха, волосы тоже надо заплести.

Та вздохнула и уселась на одну из красных подушек, лежавших на полу. Служанка опустилась рядом и своими тонкими пальцами быстро и ловко сделала косу, в которую вплела глициниевый бант — такой же жёлтый, как и чогори.

— Теперь-то я свободна? — Кохаку сделала недовольное лицо, ожидая, что Хеджин что-то ещё придумает, но та кивнула и сложила руки перед собой.

— Да, принцесса Юнха.

Она мигом толкнула дверь ногой, позабыв об этикете, и выскочила в коридор.

— Свобода! — закричала Кохаку на весь дворец и стремительно понеслась к выходу. Не отставая, стража помчалась за ней, чтобы сопровождать и в городе.

Не зная, что предпринять и как отомстить, Кохаку решила первым делом заглянуть в лавку Джинхёна, чтобы посоветоваться с ним. Со своей памятью она прекрасно ориентировалась в городе и узнавала многих прохожих, а раз сейчас она не скрывалась, а шла открыто как принцесса, то здоровалась со всеми по пути.

В преддверии праздника все дома украшали колосками — символом богатого урожая. Торговую площадь превратили в ярмарку: развесили фонари, на которые тоже прицепили колосья и ярко разукрасили, вместе с музыкой и песнями; насыщенный аромат мяса, выпечки и другой уличной еды разносился по всему Сонбаку. Лавка свитков и чернил обычно находилась в тихом месте, но сейчас даже вокруг неё было очень оживлённо.

— Чиновник Ём, счастливого праздника урожая! — поздоровалась Кохаку, как только заметила очередное знакомое лицо.

— О, принцесса Юнха, и вам счастливого праздника урожая, — с добродушной улыбкой ответил мужчина в возрасте, возле его глаз и губ появились морщины. Сложив руки за спиной и держа под мышкой свиток, он двинулся в другую сторону улицы, а Кохаку зашла в лавку и впустила с собой ветер, от которого зазвенел колокольчик фурин.

— Джинхёна-а! — крикнула она, ничуть не смутившись, что внутри находились посетители. — Нужен план мести!

Мало того, что одна её золотистая и персиковая одежда приковывала к себе взгляды, вместе с Кохаку внутрь зашли также служанка Хеджин, евнух Квон и четыре стражника. Люди смущённо и восторженно начали говорить «принцесса Юнха» и кланяться, в то время как она сама пыталась глазами найти Джинхёна, а заметила лишь его младшего брата Джинги.

— Джинги-я, — обратилась к последнему Кохаку, — где твой хён?

— В гавани поставку принимает, — ответил он, однако его неуверенная интонация смущала и вызывала недоверие, к ней ещё и примешивался испуганный взгляд.

Кохаку с подозрением сощурилась и поинтересовалась:

— Почему не ты?

— Хён сам захотел, — кратко ответил тот, пока принимал у посетителя плату за красные чернила, сделанные специально для бумажных фонарей.

Тогда Кохаку подошла к нему впритык и понизила голос:

— А на самом деле он где?

Джинги посмотрел из стороны в сторону и, убедившись, что никто не подслушивал, шепнул:

— На болоте?

— А?!

Такого ответа Кохаку совершенно не ожидала. Никто бы не удивился, если бы разыскивали её саму и затем бы узнали, что принцесса пила чай на болоте или заснула на дереве, но другое дело Джинхён. Он почему-то ушёл посреди оживлённого рабочего дня, чем только подогревал интерес.

— Тише, — возмутился Джинги и судорожно прошёлся взглядом по посетителям, однако никто не обратил на них внимания.

Кохаку усмехнулась и вышла из лавки, за ней последовали её люди. Она уверенно направилась в сторону северного выхода из Сонбака, но для начала предстояло миновать шумную ярморочную площадь.

В нос ударили сильные ароматы, от которых блестели глазки и текли слюнки. Кохаку не удержалась и взяла себе и всем своим сопровождавшим токпокки* на палочках в остром соусе и сразу отправила один в рот, но тут же открыла его и замахала свободной рукой — токпокки оказались слишком горячими.

* Токпокки (кор. ???) — рисовые лепёшки.

— Принцесса Юнха, вам помочь? — обеспокоенный евнух Квон забегал вокруг неё, размахивая руками.

— Сама справлюсь, — сквозь зубы пробормотала Кохаку, успев закрыть рот, пока несчастный токпокки не вывалился, и еле проглотила, но уже в следующее мгновение припрыгала к другому ларьку и взяла палочку с волнами нанизанной рыбой.

— Всем по омуку*! — воскликнула она, уже проглотив один и принявшись за второй.

* Омук (кор. ??) — рыбные котлеты.

Стражник по фамилии Пак надкусил подостывший токпокки и сощурился — слишком острая еда.