Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)

– У нас будут большие неприятности, - предрек Руфрид. Они с Танфией и Линденом заглядывали в стойло Огонька, в то время как Зырка восседал рядом на булыжной мостовой. Наступал ясный, холодный вечер.
– Они не хотят нас отпускать.

– Потому, что я помянул бхадрадомен?
– взвился Линден.
– Боги, да чтоб вовсе этого не было! Если б вы двое не взялись любиться посреди леса...

– Эй, вот не надо!
– воскликнула Танфия.
– Это вы с Руфе завелись из-за отца, если меня память не подводит!

– Да какая разница?
– мрачно поинтересовался Руфрид.
– Мы тут застряли. Каламис только и ждет, чтобы мы дали ему повод нас прикончить.

– Можем бежать сейчас, - предложил Линден.
– Пока они этого не ждут.

– Не так просто, - возразил Руфрид.
– Ворота заперты. Даже когда сам Каламис в замке, склоны холма объезжают всадники. Луки наши отнесли в оружейную - без спросу не заберешь. Кроме того, если мы сбежим отсюда, Каламис сообщит в Скальд, чтобы за нами отрядили погоню.

– Значит, надо действовать не грубой силой, а умом.
– Танфия поощрительно похлопала его по плечу.

Руфрид оскалился.

– Нечего язвить, а то без койки оставлю.

– Угрожаем?
– ухмыльнулась Танфия.

Линден закатил глаза.

– Ну, а что-нибудь умное вы можете сказать?
– нетерпеливо полюбопытствовал он.

– С Каламисом, по крайней мере, все ясно, - заметила Танфия.
– Меня остальные волнуют. Вроде милые такие, но о главных вещах с ними и не поговоришь. Может, усыпить их внимание? Ты, Лин, можешь захворать обратно, вот они и решат, что еще пару дней мы никуда не стронемся. А мы пока поищем выход.

– Безнадежно, - заключил Руфрид.

Танфия ощутила всплеск прежнего гнева.

– Пока не придумаешь что получше - молчал бы!

Она повернулась к братьям спиной, пересекла двор и скрылась в доме. На душе у нее было неспокойно, и снедало раздражение оттого, что ни Руфрид, ни она сама не смогли найти простой способ бегства.

В доме было темно и тихо; здешнюю жутковатую атмосферу Танфия начинала недолюбливать. Семейство Данниона обитало на островках света, и дом можно было пройти насквозь, не встретив ни души. Шаги девушки гулко отдавались в пустом пыльном коридоре. Вернуться в библиотеку...

В груди у Танфии захолонуло - чья-то рука сомкнулась на ее запястье. Девушка обернулась, чтобы встретиться взглядом со стоящей в двери госпожой Амитрией. Лицо старухи было сосредоточено, и, несмотря на внешнюю хрупкость, чувствовалась в ней могучая и жуткая сила.

– Пойдем.

– Я, э, шла в библиотеку.

– Неважно. Ты мне нужна. Идем!

Отказаться Танфия не смела, а идти - не хотела ни капли. Госпожа Амитрия пропихнула ее в двери и повела впереди себя по бесконечной, тесной до ужаса лестнице, освещенной только пробивающимися сквозь узкие бойницы лучами заката. Наконец женщины вышли на круглую дощатую площадку, и Танфия поняла - они поднимаются к верхушке одной из башен. До крыши оставалось добрых тридцать локтей. Изнутри стены башни были выбелены, но известка от времени пожелтела и растрескалась. Вверх вела еще одна винтовая лестница, на сей раз из кованного железа, проржавелая и на вид хрупкая.

– Я пойду первой, - сообщила госпожа.
– Не пугайся так, милочка. Это совершенно безопасно.

Вслед за ней Танфия двинулась по раскачивающейся и скрежещущей лестнице, цепляясь за холодные поручни и стараясь не глядеть, как ходят туда-сюда в раскрошившейся известке крепежные болты. В башне было холодно. Над головой виднелся люк, а в нем - клочок сизого неба. Что, если ее тут запрут навсегда? Что, если лестница рухнет, а они вдвоем так и застрянут на крыше?

Госпожа Амитрия пролезла через лючок, и подала девушке руку. Протискиваясь через отверстие, Танфия увидела, что крыша накрыта стеклянным куполом, а три четверти площадки занимает некое медное сооружение - толстая труба на тонких кривых подпорках. Что это за штуковина, девушка не знала. Когда-то ей казалось, что книги научили ее всему, что стоит знать, но после недавних унижений она уже не была в этом уверена.

– Ч... что это?

– Я покажу тебе, милочка. Но вначале оцени вид.

Танфия вздохнула от изумления. Крыша замка осталась где-то внизу, а окрестные края были видны до самого окоема.

Вид был волшебный. Ничего подобного Танфии не доводилось видывать. Будто все царство раскинулось перед ней, волнами лесов и холмов, крашеное иссера-лиловой закатной мглой, тронутое звездным серебром. Окоем был еще подернут алым, в небе стояли все три луны. Лиственная луна была полна, Розовая и Лилейная были на ущербе. Каждый предмет отбрасывал слабую тройную тень, обретая немыслимую глубину и сложность.

На глаза девушке навернулись слезы. Она прижалась лицом к стеклу, дыхание ее туманило ее поверхность.

– Авентурия, - прошептала она.

– Да, - согласилась госпожа Амитрия.
– Но теперь глянь сюда.

Она поманила Танфию к одному из концов медной трубы и заставила заглянуть в торчащую из большой малую трубочку с наглазником. Девушка прищурилась, пытаясь вглядеться - и ахнула.

Новое открытие. Кусочек леса предстал совсем близко, в неизмеримой ясности. Видны были каждый сучок, каждый еще не облетевший листок на голых ветвях.

– Телескоп, - пояснила Амитрия.
– Мой. Я хотела, чтобы ты поняла.

– Что?

– Как совершенна эта земля. Как прекрасна. Как немыслимо потерять ее, по жадности ли, или из страха. Вот...
– Она положила пальцы Танфии на винтик сбоку.
– Покрути, чтобы навести резкость. Теперь погляди.

Она наклонила трубу, и поле зрения Танфии заполнила Розовая луна. Уже не плоским кругом, а совершенным шаром плыла она в небесах, и поверхность ее испещряли невообразимые узоры - нет, не узоры, но горы, и кратеры, и паутина, наверное, рек...

Амитрия помогла ей перевести телескоп на Лиственную луну - гладкую сферу, словно чуть подмятый плод, чья зелень в такой близи была почти незрима. И Лилейная луна - чистейшая хрустальная белизна, усеянная еще более яркими звездчатыми сплетениями, чище мрамора и опала, прекраснее самого бытия.

Танфия отступила от телескопа и утерла слезы.

– Это... изумительный инструмент.

– Линзы из чистейшего горного хрусталя, - проговорила Амитрия.
– Я отполировала их сама. На это ушли годы. "Чудесны плоды земли, пламенны яхонты во чреве безымянных камней".

– Сафаендер, - с улыбкой отозвалась Танфия.

– Это не все, - проговорила госпожа, вновь пригибая Танфию к наглазнику.
– Посмотри на восточный окоем.

– Там все темно.
– Чернильная линия холмов, и серебряная пыль в небе.

– Но за ним лежат Саванные горы. Ты слыхала о них?

– Конечно.
– Танфия знала, что на пути в Париону им придется преодолеть этот хребет.

– Прекрасны они, но суровы, дики, безжалостны. Если хотите вы перейти их до зимы, вам следует поторопиться. А сейчас...
– И прежде, чем Танфия успела высказаться, Амитрия повернула трубу телескопа вниз.