Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

If her health is such that discussions fatigue her, we will wait her amendment.	Если ее здоровье так слабо, что рассуждения только утомят ее, мы подождем, пока ей станет лучше.
I will call upon Miss Crawley tomorrow."	Я завтра же навещу мисс Кроули.
"And if I might suggest, my sweet lady," Pitt said in a bland tone, "it would be as well not to take our precious Emily, who is too enthusiastic; but rather that you should be accompanied by our sweet and dear Lady Jane."	– И осмелюсь заметить, моя милая леди, - сказал Питт кротким голосом, - лучше вам не брать с собой нашу дорогую Эмили, - она слишком восторженна; лучше, если вас будет сопровождать наша милая и дорогая леди Джейн.
"Most certainly, Emily would ruin everything," Lady Southdown said; and this time agreed to forego her usual practice, which was, as we have said, before she bore down personally upon any individual whom she proposed to subjugate, to fire in a quantity of tracts upon the menaced party (as a charge of the French was always preceded by a furious cannonade).	– Ну конечно, Эмили может испортить все дело, -сказала леди Саутдаун и на этот раз согласилась отступить от своей обычной практики, которая, как мы говорили, заключалась в том, что, прежде чем наброситься на очередную жертву, которую она собиралась прибрать к рукам, она обстреливала ее градом брошюр (так же, как у французов атаке предшествовала бешеная канонада).
Lady Southdown, we say, for the sake of the invalid's health, or for the sake of her soul's ultimate welfare, or for the sake of her money, agreed to temporise.	Повторяем, леди Саутдаун - щадя здоровье больной, или заботясь о конечном спасении ее души, или ради ее денег - согласилась потерпеть.
The next day, the great Southdown female family carriage, with the Earl's coronet and the lozenge (upon which the three lambs trottant argent upon the field vert of the Southdowns, were quartered with sable on a bend or, three snuff-mulls gules, the cognizance of the house of Binkie), drove up in state to Miss Crawley's door, and the tall serious footman handed in to Mr. Bowls her Ladyship's cards for Miss Crawley, and one likewise for Miss Briggs.	На следующий день огромная семейная карета Саутдаунов с графской короной и ромбовидным гербом на дверцах (на зеленом щите Саутдаунов три прыгающих ягненка, наискось -золотая перевязь с чернью и тремя червлеными табакерками - эмблема дома Бинки) торжественно подкатила к дому мисс Кроули, и высокий солидный лакей передал мистеру Боулсу визитные карточки ее милости для мисс Кроули и еще одну - для мисс Бригс.
By way of compromise, Lady Emily sent in a packet in the evening for the latter lady, containing copies of the	В тот же вечер леди Эмили, помирившись на компромиссе, прислала на имя мисс Бригс и для ее личного потребления объемистый пакет, содержавший экземпляры
"Washerwoman," and other mild and favourite tracts for Miss B.'s own perusal; and a few for the servants' hall, viz.:	"Прачки" и еще пять-шесть брошюр умеренного и нежного действия, а кроме того, несколько других, более сильно действующих -
"Crumbs from the Pantry,"	"Хлебные крошки из кладовой",
"The Frying Pan and the Fire," and	"Огонь и полымя" и
"The Livery of Sin," of a much stronger kind.	"Ливрея греха" - в людскую, для прислуги.
CHAPTER XXXIV	ГЛАВА XXXIV
James Crawley's Pipe Is Put Out	Трубка Джеймса Кроули вышвырнута в окно

The amiable behaviour of Mr. Crawley, and Lady Jane's kind reception of her, highly flattered Miss Briggs, who was enabled to speak a good word for the latter, after the cards of the Southdown family had been presented to Miss Crawley.	Любезность мистера Кроули и ласковое обхождение леди Джейн сильно польстили мисс Бригс, и, когда старой мисс Кроули подали визитные карточки семьи Саутдаунов, она нашла возможность замолвить доброе слово за невесту Питта.
A Countess's card left personally too for her, Briggs, was not a little pleasing to the poor friendless companion.	Карточка графини, оставленная лично для нее, Бригс, доставила немало радости бедной, одинокой компаньонке.
"What could Lady Southdown mean by leaving a card upon you, I wonder, Miss Briggs?" said the republican Miss Crawley; upon which the companion meekly said "that she hoped there could be no harm in a lady of rank taking notice of a poor gentlewoman," and she put away this card in her work-box amongst her most cherished personal treasures.	– Не понимаю, о чем думала леди Саутдаун, оставляя карточку для вас, Бригс, - сказала вольнолюбивая мисс Кроули, на что компаньонка кротко отвечала, что, "она надеется, нет ничего плохого в том, что знатная леди оказала внимание бедной дворянке". Она спрятала карточку в свою рабочую шкатулку среди самых дорогих своих сокровищ.
Furthermore, Miss Briggs explained how she had met Mr. Crawley walking with his cousin and long affianced bride the day before: and she told how kind and gentle-looking the lady was, and what a plain, not to say common, dress she had, all the articles of which, from the bonnet down to the boots, she described and estimated with female accuracy.	Мисс Бригс рассказала также, как она встретила накануне мистера Кроули, гулявшего со своей кузиной, с которой он давно обручен, какая она добрая и милая и как скромно - если не сказать просто - эта леди была одета; весь ее костюм, начиная со шляпки и кончая башмачками, она описала и оценила с чисто женской точностью.
Miss Crawley allowed Briggs to prattle on without interrupting her too much.	Мисс Кроули позволила Бригс болтать и не спешила прерывать ее.
As she got well, she was pining for society.	Здоровье старой леди поправлялось, и она уже начала тосковать по людям.
Mr. Creamer, her medical man, would not hear of her returning to her old haunts and dissipation in London.	Мистер Кример, ее врач, и слышать не хотел о ее возвращении к прежнему рассеянному образу жизни в Лондоне.
The old spinster was too glad to find any companionship at Brighton, and not only were the cards acknowledged the very next day, but Pitt Crawley was graciously invited to come and see his aunt.	Старая дева была рада найти какое-нибудь общество в Брайтоне, и на следующий же день не только было отправлено письмо с выражением благодарности за внимание, но Питт Кроули был любезно приглашен навестить тетку.
He came, bringing with him Lady Southdown and her daughter.	Он явился с леди Саутдаун и ее дочерью.
The dowager did not say a word about the state of Miss Crawley's soul; but talked with much discretion about the weather: about the war and the downfall of the monster Bonaparte: and above all, about doctors, quacks, and the particular merits of Dr. Podgers, whom she then patronised.	Вдовствующая леди ни слова не сказала о состоянии души мисс Кроули, но говорила с большим тактом о погоде, о войне и о падении этого чудовища Бонапарта, а больше всего о докторах-шарлатанах и о великих достоинствах доктора Поджерса, которому она в ту пору покровительствовала.

During their interview Pitt Crawley made a great stroke, and one which showed that, had his diplomatic career not been blighted by early neglect, he might have risen to a high rank in his profession.	Во время этого визита Питт Кроули сделал ловкий ход, - такой ход, который показывал, что, если бы его дипломатическая карьера не была загублена в самом начале, он мог бы многого достигнуть на этом поприще.
When the Countess Dowager of Southdown fell foul of the Corsican upstart, as the fashion was in those days, and showed that he was a monster stained with every conceivable crime, a coward and a tyrant not fit to live, one whose fall was predicted, &c., Pitt Crawley suddenly took up the cudgels in favour of the man of Destiny.	Когда вдовствующая графиня Саутдаун стала поносить корсиканского выскочку, что было в то время в моде, доказывая, что он чудовище, запятнанное всеми возможными преступлениями, что он трус и тиран, недостойный того, чтобы жить, что гибель его была предрешена и т. д., Питт Кроули вдруг стал на защиту этого "избранника судьбы".
He described the First Consul as he saw him at Paris at the peace of Amiens; when he, Pitt Crawley, had the gratification of making the acquaintance of the great and good Mr. Fox, a statesman whom, however much he might differ with him, it was impossible not to admire fervently--a statesman who had always had the highest opinion of the Emperor Napoleon.	Он описал первого консула, каким видел его в Париже во время Амьенского мира, когда он, Питт Кроули, имел удовольствие познакомиться с великим и достойным мистером Фоксом, государственным мужем, которым - как сильно он сам, Питт Кроули, ни расходится с ним во взглядах - невозможно не восхищаться и который всегда был высокого мнения об императоре Наполеоне.
And he spoke in terms of the strongest indignation of the faithless conduct of the allies towards this dethroned monarch, who, after giving himself generously up to their mercy, was consigned to an ignoble and cruel banishment, while a bigoted Popish rabble was tyrannising over France in his stead.	Далее он с негодованием отозвался о вероломстве союзников по отношению к свергнутому императору, который, великодушно отдавшись на их милость, был обречен на жестокое и позорное изгнание, в то время как Франция оказалась во власти новых тиранов -шайки фанатичных католиков.
This orthodox horror of Romish superstition saved Pitt Crawley in Lady Southdown's opinion, whilst his admiration for Fox and Napoleon raised him immeasurably in Miss Crawley's eyes. Her friendship with that defunct British statesman was mentioned when we first introduced her in this history. A true Whig, Miss Crawley had been in opposition all through the war, and though, to be sure, the downfall of the Emperor did not very much agitate the old lady, or his ill-treatment tend to shorten her life or natural rest, yet Pitt spoke to her heart when he lauded both her idols; and by that single speech made immense progress in her favour.	Такая ортодоксальная ненависть к католической ереси спасла Питти Кроули от гнева леди Саутдаун, а его восхищение Фоксом и Наполеоном чрезвычайно возвысило его в глазах мисс Кроули. (О ее дружбе с покойным английским сановником уже упоминалось.) Верная сторонница вигов, мисс Кроули в течение всей войны была в оппозиции; и хотя можно с уверенностью сказать, что печальный конец императора не слишком сильно взволновал старую леди, а плохое обращение с ним не лишило ее сна, все же похвала Питта обоим ее кумирам нашла отклик в сердце тетушки и очень содействовала тому, чтобы расположить ее в пользу племянника.
"And what do you think, my dear?" Miss Crawley said to the young lady, for whom she had taken a liking at first sight, as she always did for pretty and modest young people; though it must be owned her affections cooled as rapidly as they rose.	– А вы что об этом думаете, дорогая? – спросила мисс Кроули юную леди, которая с первого взгляда понравилась ей, как всегда нравились хорошенькие и скромные молодые особы; хотя нужно признаться, что ее симпатии остывали так же быстро, как и возникали.

Lady Jane blushed very much, and said "that she did not understand politics, which she left to wiser heads than hers; but though Mamma was, no doubt, correct, Mr. Crawley had spoken beautifully."	Леди Джейн сильно покраснела и сказала, что "она ничего не понимает в политике и предоставляет судить о ней людям более умным, чем она; и хотя мама, без сомнения, права, но и мистер Кроули говорил прекрасно".
And when the ladies were retiring at the conclusion of their visit, Miss Crawley hoped "Lady Southdown would be so kind as to send her Lady Jane sometimes, if she could be spared to come down and console a poor sick lonely old woman."	Когда гостьи стали прощаться, мисс Кроули выразила надежду, что "леди Саутдаун будет так добра отпускать к ней иногда леди Джейн, когда та будет свободна, чтобы утешить бедную больную и одинокую старуху".
This promise was graciously accorded, and they separated upon great terms of amity.	Обещание было любезно дано, и дамы расстались очень дружески.
"Don't let Lady Southdown come again, Pitt," said the old lady.	– Не пускай ко мне больше леди Саутдаун, Питт, -сказала старая леди.
"She is stupid and pompous, like all your mother's family, whom I never could endure.	– Она глупая и напыщенная, как и вся родня твоей матери; я их всегда терпеть не могла.
But bring that nice good-natured little Jane as often as ever you please."	Но эту прелестную маленькую Джейн приводи когда хочешь.
Pitt promised that he would do so.	Питт обещал.
He did not tell the Countess of Southdown what opinion his aunt had formed of her Ladyship, who, on the contrary, thought that she had made a most delightful and majestic impression on Miss Crawley.	Он не сказал графине Саутдаун, какое мнение его тетка составила об ее милости, и та, напротив, думала, что произвела на мисс Кроули самое приятное и величественное впечатление.
And so, nothing loth to comfort a sick lady, and perhaps not sorry in her heart to be freed now and again from the dreary spouting of the Reverend Bartholomew Irons, and the serious toadies who gathered round the footstool of the pompous Countess, her mamma, Lady Jane became a pretty constant visitor to Miss Crawley, accompanied her in her drives, and solaced many of her evenings.	И вот леди Джейн, которая всегда готова была утешать болящих и, пожалуй, даже радовалась возможности время от времени избавляться от мрачных разглагольствований преподобного Бартоломью Айронса и от общества скучных приживальщиков, пресмыкавшихся у ног напыщенной графини, ее матери, - леди Джейн сделалась частой гостьей в доме мисс Кроули, сопровождала ее на прогулки и коротала с нею вечера.
She was so naturally good and soft, that even Firkin was not jealous of her; and the gentle Briggs thought her friend was less cruel to her when kind Lady Jane was by.	Она была по природе так добра и мягка, что даже Феркин не ревновала к ней, а безответной Бригс казалось, что ее покровительница обращается с нею не так жестоко в присутствии доброй леди Джейн.
Towards her Ladyship Miss Crawley's manners were charming.	С этой юной леди мисс Кроули держала себя премило.
The old spinster told her a thousand anecdotes about her youth, talking to her in a very different strain from that in which she had been accustomed to converse with the godless little Rebecca; for there was that in Lady Jane's innocence which rendered light talking impertinence before her, and Miss Crawley was too much of a gentlewoman to offend such purity.	Она рассказывала ей бесконечные истории о своей молодости, причем совсем в другом тоне, чем в свое время - маленькой безбожнице Ребекке, потому что в невинности леди Джейн было что-то такое, что делало неуместными легкомысленные разговоры, и мисс Кроули была слишком хорошо воспитана, чтобы оскорбить такую чистоту.

The young lady herself had never received kindness except from this old spinster, and her brother and father: and she repaid Miss Crawley's engoument by artless sweetness and friendship.	Сама юная леди ни от кого не видела ласки, за исключением этой старой девы, своего отца и брата; и она отвечала на engoument {Увлечение (франц.).} мисс Кроули неподдельной нежностью и дружбой.
In the autumn evenings (when Rebecca was flaunting at Paris, the gayest among the gay conquerors there, and our Amelia, our dear wounded Amelia, ah! where was she?) Lady Jane would be sitting in Miss Crawley's drawing-room singing sweetly to her, in the twilight, her little simple songs and hymns, while the sun was setting and the sea was roaring on the beach.	В осенние вечера (когда Ребекка, самая веселая среди веселых победителей, блистала в Париже, а наша Эмилия, милая, сраженная горем Эмилия, - ах, где-то была она теперь?) леди Джейн сидела в гостиной мисс Кроули и нежно пела ей в сумерках свои простые песенки и гимны, пока солнце заходило, а море с шумом разбивалось о берег.
The old spinster used to wake up when these ditties ceased, and ask for more.	Когда песенка кончалась, старая дева переставала дремать и просила леди Джейн спеть что-нибудь еще.
As for Briggs, and the quantity of tears of happiness which she now shed as she pretended to knit, and looked out at the splendid ocean darkling before the windows, and the lamps of heaven beginning more brightly to shine--who, I say can measure the happiness and sensibility of Briggs?	Что касается Бригс и количества счастливых слез, пролитых ею, пока она сидела тут же, делая вид, что вяжет, и смотрела на великолепный океан, темневший за окном, и на небесные огни, ярко разгоравшиеся вверху, -кто, скажите, может измерить счастье и умиление Бригс?
Pitt meanwhile in the dining-room, with a pamphlet on the Corn Laws or a Missionary Register by his side, took that kind of recreation which suits romantic and unromantic men after dinner.	Питт тем временем сидел в столовой с брошюрой о хлебных законах или с миссионерским отчетом и отдыхал, как подобает и романтическим и неромантическим мужчинам после обеда.
He sipped Madeira: built castles in the air: thought himself a fine fellow: felt himself much more in love with Jane than he had been any time these seven years, during which their liaison had lasted without the slightest impatience on Pitt's part--and slept a good deal.	Он тянул мадеру; строил воздушные замки; думал о том, какой он молодец; чувствовал, что влюблен в Джейн более, чем когда-либо за все эти семь лет, в течение которых они были женихом и невестой и в течение которых Питт не ощущал ни малейшего нетерпения; а после мадеры надолго засыпал.
When the time for coffee came, Mr. Bowls used to enter in a noisy manner, and summon Squire Pitt, who would be found in the dark very busy with his pamphlet.	Когда наступало время пить кофе, мистер Боулс с шумом входил в столовую и, застав сквайра Питта в темноте, погруженного в брошюры, приглашал его наверх.
"I wish, my love, I could get somebody to play piquet with me," Miss Crawley said one night when this functionary made his appearance with the candles and the coffee.	– Мне так хотелось бы, моя дорогая, найти кого-нибудь, кто сыграл бы со мной в пикет, -сказала мисс Кроули однажды вечером, когда названный слуга появился в комнате со свечами и кофе.
"Poor Briggs can no more play than an owl, she is so stupid" (the spinster always took an opportunity of abusing Briggs before the servants); "and I think I should sleep better if I had my game."	– Бедная Бригс играет не лучше совы; она так глупа! – Старая дева не упускала случая обидеть мисс Бригс в присутствии слуг. – Мне кажется, я бы лучше засыпала после игры.

At this Lady Jane blushed to the tips of her little ears, and down to the ends of her pretty fingers; and when Mr. Bowls had quitted the room, and the door was quite shut, she said:	Леди Джейн зарделась, так что покраснели даже ее ушки и тонкие пальчики; и когда мистер Боулс вышел из комнаты и дверь за ним плотно закрылась, она сказала:
"Miss Crawley, I can play a little.	– Мисс Кроули, я умею немножко играть.
I used to--to play a little with poor dear papa."	Я часто играла... с бедным дорогим папа.
"Come and kiss me.	– Идите сюда и поцелуйте меня!
Come and kiss me this instant, you dear good little soul," cried Miss Crawley in an ecstasy: and in this picturesque and friendly occupation Mr. Pitt found the old lady and the young one, when he came upstairs with him pamphlet in his hand.	Идите и сейчас же поцелуйте меня, милая, добрая малютка! – в восторге воскликнула мисс Кроули. И за этим живописным и мирным занятием мистер Питт застал старую и молодую леди, когда поднялся наверх с брошюрой в руках.
How she did blush all the evening, that poor Lady Jane!	Бедная леди Джейн, как она краснела весь вечер!
It must not be imagined that Mr. Pitt Crawley's artifices escaped the attention of his dear relations at the Rectory at Queen's Crawley.	Нечего и говорить, что ухищрения мистера Питта Кроули не ускользнули от внимания его дорогих родственников из пасторского дома в Королевском Кроули.
Hampshire and Sussex lie very close together, and Mrs. Bute had friends in the latter county who took care to inform her of all, and a great deal more than all, that passed at Miss Crawley's house at Brighton.	Хэмпшир и Сассекс находятся очень близко друг от друга, и у миссис Бьют были в Сассексе друзья, которые заботливо извещали ее обо всем -и даже больше, чем обо всем, - что происходило в доме мисс Кроули в Брайтоне.
Pitt was there more and more.	Питт бывал там все чаще.
He did not come for months together to the Hall, where his abominable old father abandoned himself completely to rum-and-water, and the odious society of the Horrocks family.	Он месяцами не показывался у себя в замке, где его отвратительный отец целиком посвятил себя рому и мерзкому обществу Хороксов.
Pitt's success rendered the Rector's family furious, and Mrs. Bute regretted more (though she confessed less) than ever her monstrous fault in so insulting Miss Briggs, and in being so haughty and parsimonious to Bowls and Firkin, that she had not a single person left in Miss Crawley's household to give her information of what took place there.	Успехи Питта приводили семью пастора в ярость, и миссис Бьют больше чем когда-либо сожалела (хотя не сознавалась в этом) об ужасной ошибке, которую она совершила, так оскорбив мисс Бригс и обнаружив такое высокомерие и скупость в обращении с Боулсом и Феркин, что среди домашних мисс Кроули не было никого, кто сообщил бы ей о том, что там делалось.
"It was all Bute's collar-bone," she persisted in saying; "if that had not broke, I never would have left her.	– И все это из-за ключицы Бьюта, - уверяла она. – Не сломай он ключицы, я ни за что бы оттуда не уехала.
I am a martyr to duty and to your odious unclerical habit of hunting, Bute."	Я жертва долга и твоей, Бьют, несносной и неуместной для священника страсти к охоте.
"Hunting; nonsense!	– При чем тут охота? Глупости!
It was you that frightened her, Barbara," the divine interposed.	Это ты, Марта, нагнала на нее страху, - возразил пастор.
"You're a clever woman, but you've got a devil of a temper; and you're a screw with your money, Barbara."	– Ты умная женщина, Марта, но у тебя дьявольский характер, и очень уж ты прижимиста.

"You'd have been screwed in gaol, Bute, if I had not kept your money."	– Тебя бы давно прижали в тюрьме, Бьют, если бы я не берегла твоих денег.
"I know I would, my dear," said the Rector, good-naturedly.	– Это я знаю, моя милая, - добродушно сказал пастор.
"You ARE a clever woman, but you manage too well, you know": and the pious man consoled himself with a big glass of port.	– Ты умная женщина, но действуешь слишком уж круто. И благочестивый муж утешился объемистой рюмкой портвейна.
"What the deuce can she find in that spooney of a Pitt Crawley?" he continued.	– И какого дьявола нашла она в этом простофиле Питте Кроули? – продолжал пастор.
"The fellow has not pluck enough to say Bo to a goose.	– Ведь он последний трус.
I remember when Rawdon, who is a man, and be hanged to him, used to flog him round the stables as if he was a whipping-top: and Pitt would go howling home to his ma--ha, ha!	Я помню, как Родон - вот это настоящий мужчина, черт его возьми! – гонял его хлыстом вокруг конюшни, как какой-нибудь волчок, и Питт с ревом бежал домой к мамаше. Ха-ха!
Why, either of my boys would whop him with one hand.	Любой из моих мальчиков одолеет его одной рукой.
Jim says he's remembered at Oxford as Miss Crawley still—the spooney. "I say, Barbara," his reverence continued, after a pause.	Джим говорит, что его до сих пор вспоминают в Оксфорде как "Мисс Кроули", этакий простофиля... знаешь, что, Марта... – продолжал его преподобие после паузы.
"What?" said Barbara, who was biting her nails, and drumming the table.	– Что? – спросила Марта, кусая ногти.
"I say, why not send Jim over to Brighton to see if he can do anything with the old lady.	– Отчего бы нам не послать Джима в Брайтон? Может, он как-нибудь обойдет старуху.
He's very near getting his degree, you know.	Он ведь скоро кончает университет.
He's only been plucked twice--so was I--but he's had the advantages of Oxford and a university education.	Он всего два раза проваливался на экзаменах -как и я, - но у него большие преимущества -Оксфорд, университетское образование...
He knows some of the best chaps there.	Он знаком там с лучшими ребятами.
He pulls stroke in the Boniface boat.	Гребет в восьмерке своего колледжа.
He's a handsome feller.	Красивый малый...
D— it, ma'am, let's put him on the old woman, hey, and tell him to thrash Pitt if he says anything. Ha, ha, ha!	Черт возьми, сударыня, напустим его на старуху и скажем ему, чтобы отдул Питта, если тот будет что-нибудь говорить, ха-ха-ха!
"Jim might go down and see her, certainly," the housewife said; adding with a sigh, "If we could but get one of the girls into the house; but she could never endure them, because they are not pretty!"	– Джим, конечно, может съездить навестить ее, -согласилась хозяйка дома и добавила со вздохом:- Если бы нам удалось пристроить к ней хотя бы одну из девочек; но она их терпеть не может, потому что они некрасивы.

Those unfortunate and well-educated women made themselves heard from the neighbouring drawing-room, where they were thrumming away, with hard fingers, an elaborate music-piece on the piano-forte, as their mother spoke; and indeed, they were at music, or at backboard, or at geography, or at history, the whole day long.	Пока мать говорила, эти несчастные образованные девицы, расположившись рядом в гостиной, деревянными пальцами барабанили на фортепьяно какую-то сложную музыкальную пьесу; целый день они или были заняты музыкой, или сидели с дощечкой за спиной, или зубрили географию и историю.
But what avail all these accomplishments, in Vanity Fair, to girls who are short, poor, plain, and have a bad complexion?	Но какая польза от всего этого на Ярмарке Тщеславия, если девица низкоросла, бедна, некрасива и у нее дурной цвет лица?
Mrs. Bute could think of nobody but the Curate to take one of them off her hands; and Jim coming in from the stable at this minute, through the parlour window, with a short pipe stuck in his oilskin cap, he and his father fell to talking about odds on the St. Leger, and the colloquy between the Rector and his wife ended.	Единственный, на кого миссис Бьют могла рассчитывать, чтобы сбыть с рук одну из дочерей, был младший приходский священник! В это время в гостиную вошел вернувшийся из конюшни Джим с коротенькой трубкой, заткнутой за ремешок клеенчатой фуражки, и заговорил с отцом о сент-леджерских скачках. Разговор между пастором и его женой прервался.
Mrs. Bute did not augur much good to the cause from the sending of her son James as an ambassador, and saw him depart in rather a despairing mood.	Миссис Бьют не ждала ничего особенно хорошего от посольства своего сына Джеймса и проводила его в путь просто с горя.
Nor did the young fellow himself, when told what his mission was to be, expect much pleasure or benefit from it; but he was consoled by the thought that possibly the old lady would give him some handsome remembrance of her, which would pay a few of his most pressing bills at the commencement of the ensuing Oxford term, and so took his place by the coach from Southampton, and was safely landed at Brighton on the same evening with his portmanteau, his favourite bull-dog Towzer, and an immense basket of farm and garden produce, from the dear Rectory folks to the dear Miss Crawley.	Да и юноша, после того как ему сказали, в чем будет состоять его миссия, также не ожидал от нее особенного удовольствия или выгоды; но он скоро утешился мыслью, что, может быть, старая дева преподнесет ему хорошенький сувенир, который даст ему возможность расплатиться с наиболее срочными долгами к началу предстоящего семестра, и потому беспрекословно занял место в саутгемптонской карете и в тот же вечер благополучно прибыл в Брайтон со своим чемоданом, любимым бульдогом Таузером и большой корзиной разных разностей с фермы и огорода: от любящего пасторского семейства - дорогой мисс Кроули.
Considering it was too late to disturb the invalid lady on the first night of his arrival, he put up at an inn, and did not wait upon Miss Crawley until a late hour in the noon of next day.	Решив, что слишком поздно беспокоить больную леди в первый же день приезда, он остановился в гостинице и отправился к мисс Кроули только в середине следующего дня.

James Crawley, when his aunt had last beheld him, was a gawky lad, at that uncomfortable age when the voice varies between an unearthly treble and a preternatural bass; when the face not uncommonly blooms out with appearances for which Rowland's Kalydor is said to act as a cure; when boys are seen to shave furtively with their sister's scissors, and the sight of other young women produces intolerable sensations of terror in them; when the great hands and ankles protrude a long way from garments which have grown too tight for them; when their presence after dinner is at once frightful to the ladies, who are whispering in the twilight in the drawing-room, and inexpressibly odious to the gentlemen over the mahogany, who are restrained from freedom of intercourse and delightful interchange of wit by the presence of that gawky innocence; when, at the conclusion of the second glass, papa says,	Джеймс Кроули, когда тетушка видела его в последний раз, был долговязым мальчишкой, в том неблагодарном возрасте, когда голос срывается с неземного дисканта на неестественный бас, а лицо нередко цветет украшениями, от которых рекомендуется в качестве лекарства "Калидор" Роленда; когда мальчики украдкой бреются ножницами сестер, а вид других молодых женщин повергает их в неизъяснимый страх, когда большие руки и ноги торчат из слишком коротких рукавов и штанин; когда присутствие этих юношей после обеда пугает дам, шепчущихся в сумерках в гостиной, и несносно для мужчин за обеденным столом, которые перед лицом этой неуклюжей невинности должны удерживаться от свободной беседы и приятного обмена остротами; когда после второго стакана папаша говорит:
"Jack, my boy, go out and see if the evening holds up," and the youth, willing to be free, yet hurt at not being yet a man, quits the incomplete banquet.	"Джек, мой мальчик, поди посмотри, какова погода", - и юноша, радуясь, что можно уйти, но досадуя, что он еще не настоящий мужчина, покидает неоконченный банкет.
James, then a hobbadehoy, was now become a young man, having had the benefits of a university education, and acquired the inestimable polish which is gained by living in a fast set at a small college, and contracting debts, and being rusticated, and being plucked.	Джеймс тогда был нескладным подростком, а теперь стал молодым человеком, получившим все преимущества университетского образования и отмеченным тем неоценимым лоском, который приобретается благодаря жизни среди золотой молодежи, долгам, временному исключению из университета и провалам на экзаменах.
He was a handsome lad, however, when he came to present himself to his aunt at Brighton, and good looks were always a title to the fickle old lady's favour.	Так или иначе, он был красивым юношей, когда явился представиться своей тетушке в Брайтоне, а красивая наружность всегда вызывала расположение капризной старой девы.
Nor did his blushes and awkwardness take away from it: she was pleased with these healthy tokens of the young gentleman's ingenuousness.	Неловкость мальчика и способность постоянно краснеть усиливали это расположение: ей нравились эти здоровые признаки неиспорченности в молодом человеке.
He said "he had come down for a couple of days to see a man of his college, and--and to pay my respects to you, Ma'am, and my father's and mother's, who hope you are well."	Он заявил, что "приехал сюда на несколько дней повидаться с товарищем по колледжу и... и... засвидетельствовать вам, сударыня, свое почтение и почтение отца с матерью, которые надеются, что вы в добром здоровье".
Pitt was in the room with Miss Crawley when the lad was announced, and looked very blank when his name was mentioned.	Питт находился у мисс Кроули, когда доложили о юноше, и очень смутился при упоминании его имени.
The old lady had plenty of humour, and enjoyed her correct nephew's perplexity.	Старая леди с присущим ей чувством юмора наслаждалась замешательством своего корректного племянника.
She asked after all the people at the Rectory with great interest; and said she was thinking of paying them a visit.	Она с большим интересом расспросила обо всем пасторском семействе и добавила, что хочет навестить их.

She praised the lad to his face, and said he was well-grown and very much improved, and that it was a pity his sisters had not some of his good looks; and finding, on inquiry, that he had taken up his quarters at an hotel, would not hear of his stopping there, but bade Mr. Bowls send for Mr. James Crawley's things instantly; "and hark ye, Bowls," she added, with great graciousness, "you will have the goodness to pay Mr. James's bill."	Она принялась в лицо расхваливать мальчика, сказала, что он вырос и похорошел, и пожалела, что его сестры не так красивы. Узнав, что он остановился в гостинице, она не захотела об этом и слышать и просила мистера Боулса немедленно послать за вещами мистера Джеймса Кроули. – Да, будьте добры, Боулс, - закончила она милостиво, - заплатите по счету мистера Джеймса.
She flung Pitt a look of arch triumph, which caused that diplomatist almost to choke with envy.	Она бросила на Питта такой лукавый и торжествующий взгляд, что дипломат чуть не задохнулся от зависти.
Much as he had ingratiated himself with his aunt, she had never yet invited him to stay under her roof, and here was a young whipper-snapper, who at first sight was made welcome there.	Как ни старался он расположить к себе тетку, она ни разу еще не приглашала его к себе погостить, а тут появился какой-то молокосос - и сразу стал желанным гостем.
"I beg your pardon, sir," says Bowls, advancing with a profound bow; "what 'otel, sir, shall Thomas fetch the luggage from?"	– Прошу прощения, сэр, - сказал Боулс, выступая вперед с глубоким поклоном, - в каком отеле Томас должен взять ваш багаж?
"O, dam," said young James, starting up, as if in some alarm,	– О черт! – воскликнул юный Джеймс и вскочил, явно чем-то встревоженный.
"I'll go."	– Я сам пойду.
"What!" said Miss Crawley.	– Куда? – спросила мисс Кроули.
"The Tom Cribb's Arms," said James, blushing deeply.	– В трактир "Под гербом Тома Крибба", - ответил Джеймс, густо краснея.
Miss Crawley burst out laughing at this title.	Услыхав это название, мисс Кроули расхохоталась.
Mr. Bowls gave one abrupt guffaw, as a confidential servant of the family, but choked the rest of the volley; the diplomatist only smiled.	Мистер Боулс, как старый слуга семьи, фыркнул, но тут же подавил свою веселость; дипломат только улыбнулся.
"I--I didn't know any better," said James, looking down.	– Я... я не знал, - добавил Джеймс, опустив глаза.
"I've never been here before; it was the coachman told me."	– Я здесь в первый раз; это кучер присоветовал мне.
The young story-teller!	– Юный лжец!
The fact is, that on the Southampton coach, the day previous, James Crawley had met the Tutbury Pet, who was coming to Brighton to make a match with the Rottingdean Fibber; and enchanted by the Pet's conversation, had passed the evening in company with that scientific man and his friends, at the inn in question.	На самом деле Джеймс Кроули познакомился накануне в саутгемптонской карете с "Любимцем Татбери", который ехал в Брайтон на состязание с "Ротингдинским Бойцом", и, восхищенный беседой с "Любимцем", провел вечер в обществе этого ученого мужа и его друзей в упомянутом трактире.
"I—I'd best go and settle the score," James continued.	– Я... я лучше пойду и расплачусь сам, -продолжал Джеймс.
"Couldn't think of asking you, Ma'am," he added, generously.	– Вы не беспокойтесь, сударыня, - прибавил он великодушно.
This delicacy made his aunt laugh the more.	Эта деликатность еще больше развеселила тетку.

"Go and settle the bill, Bowls," she said, with a wave of her hand, "and bring it to me."	– Ступайте и оплатите счет, Боулс, - промолвила она, махнув рукой, - и принесите его мне!
Poor lady, she did not know what she had done!	– Бедная леди: она не ведала, что творила!
"There--there's a little dawg," said James, looking frightfully guilty.	– Там... там собачка, - сказал Джеймс с ужасно виноватым видом.
"I'd best go for him.	– Лучше я сам схожу за ней.
He bites footmen's calves."	Она кусает лакеев за икры.
All the party cried out with laughing at this description; even Briggs and Lady Jane, who was sitting mute during the interview between Miss Crawley and her nephew: and Bowls, without a word, quitted the room.	При таком заявлении все общество разразилось хохотом, - даже Бригс и леди Джейн, которые сидели молча во время разговора мисс Кроули с ее племянником; а Боулс, не говоря пи слова, вышел из комнаты.
Still, by way of punishing her elder nephew, Miss Crawley persisted in being gracious to the young Oxonian.	Мисс Кроули, желая уязвить своего старшего племянника, продолжала оказывать милостивое внимание юному оксфордцу.
There were no limits to her kindness or her compliments when they once began.	Раз начав, она расточала ему любезности и похвалы без всякой меры.
She told Pitt he might come to dinner, and insisted that James should accompany her in her drive, and paraded him solemnly up and down the cliff, on the back seat of the barouche.	Питту она сказала, что он может прийти к обеду, а Джеймса взяла с собой на прогулку и торжественно возила его взад и вперед по скалистому берегу, усадив на скамеечку коляски.
During all this excursion, she condescended to say civil things to him: she quoted Italian and French poetry to the poor bewildered lad, and persisted that he was a fine scholar, and was perfectly sure he would gain a gold medal, and be a Senior Wrangler.	Во время прогулки она удостоила его любезной беседы, цитировала сбитому с толку юноше итальянские и французские стихи, утверждала, что он отличный студент и она вполне уверена в том, что он получит золотую медаль и кончит первым по математике.
"Haw, haw," laughed James, encouraged by these compliments;	– Ха-ха-ха! – засмеялся Джеймс, ободренный этими комплиментами.
"Senior Wrangler, indeed; that's at the other shop."	– Первый по математике? Это из другой оперы!
"What is the other shop, my dear child?" said the lady.	– Как так из другой оперы, дитя мое? – сказала леди.
"Senior Wranglers at Cambridge, not Oxford," said the scholar, with a knowing air; and would probably have been more confidential, but that suddenly there appeared on the cliff in a tax-cart, drawn by a bang-up pony, dressed in white flannel coats, with mother-of-pearl buttons, his friends the Tutbury Pet and the Rottingdean Fibber, with three other gentlemen of their acquaintance, who all saluted poor James there in the carriage as he sate.	– Первых по математике отличают в Кембридже, а не в Оксфорде, - ответил Джеймс с видом знатока. Он пустился бы, вероятно, и в дальнейшие объяснения, если бы на дороге не показался шарабан, запряженный сытой лошадкой; в нем сидели в белых фланелевых костюмах с перламутровыми пуговицами его друзья - "Любимец Татбери" и "Ротингдинский Боец", а с ними трое их знакомых джентльменов; и все они приветствовали бедного Джеймса, сидевшего в коляске.