Ярый Рай

— Ты не хочешь? — спросила Лиза, оплетая плечи руками.

— Нет, нет, нет, просто… Я тебя так люблю, так… сильно, что не верю, что ты, сама, здесь, у меня, и меня же, и не отталкиваешь, а сама, а я… боюсь, что не смогу, что все испорчу, подведу, что ты расстроишься.

— Солнышко мое. А мне-то тоже — страшно, — вздохнула девушка.

— Тебе? — Рон прищурился, и как будто увидел Лизу в другом свете. Где она стояла, маленькая, жалась к нему, заглядывала в глаза и волновалась едва ли не сильнее, чем он сам; тут же собственные страхи померкли и стали казаться незначительными, мелочными, а голос успокоился и резко потеплел. — Почему?

— Мне кажется, что я тебя тороплю. Что давлю, что ты теперь плохо обо мне подумаешь. Много чего боюсь, — сказала девушка и уткнулась носом в его плечо, опустив руки.

Ласки прервались. Похолодало.

Рональд испугался, поспешно усадил ее на кровать и сам сел рядом.

— Ну что ты такое говоришь, ты все правильно делаешь, конечно, правильно, это я вечно сомневаюсь, — убрал с ее лица прядь, заправил за ухо. Обнял, чувствуя, что от соприкосновения кожа-к-коже в паху разгорается пожар, отдающий пульсацией по всему телу. — Так хорошо, что ты здесь, сейчас, со мной, не верю, — прижал девушку крепче. Крепче. Еще крепче, жадно вдыхая будоражащий запах ее не менее разгоряченного тела.

— Чудо ты, — оттаяла девушка и, к огромному облегчению, возобновила ласки; Рональд охотно откликнулся, выбросил из головы лишние мысли, поцеловал Лизу в шею, плечо, бок, грудь, живот — а она откидывалась назад все дальше, дальше, и вскоре Рону пришлось нависнуть над ней, упираясь в постель локтями и на одно колено, чтобы не придавить случайно и не сделать больно. Ее животик и грудь касались тела раскаленными угольками, и это оказалось невыносимым, возбуждение настигло пика. Лиза голенью прижала его за бедро, язычком прошлась по уху — дыхание перехватило; погладила живот — в ушах зашумело; поцеловала — сердце ускорилось. Ноготками почесала спину, а после переместила руку и просто едва ощутимо провела кончиком пальца по изнывающей плоти — и стало так хорошо, так хорошо, что перед глазами померкло и… все упало.

«Это же ужасно!» — зажмурился, и все упало еще сильнее.

«Так же быть не должно!.» — слез с нее и примостился сбоку, спрятав лицо в подушку.

«Если она сейчас засмеется… Если что-то скажет… Если встанет и уйдет… — то просто убьет меня!» — обхватил голову руками.

— И все-таки, я на тебя напираю, — сказала. Спокойно. Миролюбиво. Без тени насмешки. Рональд осторожно приподнялся и взглянул на Лизу одним глазом. В темноте только ее профиль выделялся, на фоне светлой стены. Вздернутый носик, очерченные губы. Но, кажется, убивать его она не собиралась. Ни словом, ни делом.

— Да нет же, это я слишком все не умею, — вздохнул и перевернулся на спину.

— Это ты всегда так говоришь, а сам все на свете умеешь так, как другие и близко уметь не умеют! — так убежденно возразила девушка, что он не смог ей не поверить.

Лиза переместилась к Рону на плечо, обняла и тихонечко засопела в шею, нашептывая приятные и безумно пошлые слова. Очень скоро Рональд узнал, что самый красивый в мире, что прекраснее его глаз ничего на свете нет, что руки у него волшебные и золотые, а еще что он… да у него… да еще и такое!..

Рука сама потянулась к ней, провела по лицу и накрутила на палец волосы…

…во второй раз получилось куда как лучше. Правда, слишком быстро.

…после третьего Рон понял, что еще хотя бы раз — и он падет замертво, испустив дух.

Но самое главное — ей нравилось. Ей все нравилось. Любое его движение находило отклик, одобрение. Его загладили, заласкали; и хотелось еще, еще, просто чтобы трогали, больше, полностью, везде, это было так непривычно! Хотелось, чтобы гладили, гладили, гладили, всего, чтобы за всю жизнь нагладиться, ну хотя бы на чуть-чуть — но не получалось, жажда не утолялась. И Рональду казалось, что с ней он не так нежен, как она с ним. И он старался стать нежнее, сделать больше, выложиться сильнее — она мурлыкала, едва сдерживала стоны — а иногда и не сдерживала, а иногда и кричала; прижималась, целовала, обнимала, ласкала так, что от ее рук хотелось рычать и извиваться — но ему все равно казалось, что мало он делает, мало, мало, — а надо же больше!

Во время передышки Лиза как-то странно затихла и обмякла. Рука ее расслаблено опустилась Рональду на грудь, дыхание выровнялось. «Неужели спит?» — осторожно повернул голову. И правда, спит… С ним. На одной кровати. В его комнате и на его плече.

Одной рукой Рональд нащупал упавший на пол плед, укрыл себя и Лизу. Ладонь положил на круглый живот девушки и долго-долго не мог заснуть. Лежал, рассматривал счастливое лицо и сам улыбался. Рука затекла, все тело тоже. Но страшно было пошевелиться и лечь удобнее — а вдруг ее разбудит?..

Глава 20 Мнимый Рай

Лиза проснулась от того, что что-то теплое, греющее правый бок, пропало, а ей совсем не хотелось, чтобы оно исчезало. Она пошарила рукой по кровати, ничего не нашла и в волнении распахнула глаза.

— Я тебя разбудил?

Рональд тут же перестал одеваться и прильнул к кровати, сел перед ней на корточках и протянул к девушке руку. Лиза обхватила ее и залюбовалась — часть лица Рона скрывалась за одеялом, и она видела только взъерошенные волосы и глаза, с чертинками в зрачках. Бесподобные, так здорово было вот так проснуться и увидеть именно их. Чудесное утро. Солнечное. Настроение взлетело до небес, внутри распустились огромные цветы. Девушка подтянула Рона за руку, отодвинула одеяло, приподнялась на локтях и с упоением поцеловала его.

— Доброе утро, Солнце, — счастливая, Лиза откинулась на подушку. Рональд переместился на кровать и сел рядом.

— Доброе. Принести тебе чего-нибудь?

— Ах, нет, спасибо, Солнышко. То, что мне нужно, рядом сидит, — она переложила голову с подушки ему на колени, зажмурилась от удовольствия, потому что он пропустил пряди через пальцы; посмотрела на оголенный живот, хитро сощурилась и сделала вид, что хочет Рона укусить.

— Э-эй, ну что ты делаешь? — дрогнул он от щекотки, на всякий случай подавшись назад, и при этом так сильно сощурил глаза и так широко улыбнулся, что Лиза сама непроизвольно заулыбалась.

— Не знаю. Но мне нравится, — девушка схватила его за плечи, подтянулась, села верхом, сжала коленями, обхватила руками, обняла со всей силы, прикусила мочку уха. — Я тебя сейчас съем. Ты вкусный.

— Я же тогда умру. И что ты делать будешь? — шепотом поинтересовался Рональд.

— Обгладывать косточки и плакать, — грустно вздохнула Лиза, откинулась назад, посмотрела на смеющиеся напротив и сама звонко рассмеялась.

— Ну как же я тебя люблю, — рука Рона проскользнула девушке под затылок и прислонила голову к плечу. Шея покрылась поцелуями. — Походишь со мной? Пожалуйста. Я быстро Биззи подою, отведу на поляну, а потом налью тебе чай.

— Самый вкусный в мире?

— Ну конечно.

— Уже бегу.

Лиза встала с кровати, подошла к шкафу, не обращая внимания на вчерашнее платье, аккуратно повешенное на спинку кровати. Деловито распахнула дверцы, почему-то обрадовалась, увидев бардак. Взяла первую попавшуюся рубашку, надела.

— Ну вот, — протянула она, когда пуговицы в районе живота едва сошлись с петельками. — Так нечестно!

— Растет, — Рональд обнял ее со спины, положив ладони на живот.

— А я не хочу, чтобы он рос. Скоро стану неуклюжей, — вздохнула девушка. — А ты будешь помогать мне обуваться?