Йога, смерть и учение Карлоса Кастанеды

Изменение в объекте заметно в некоторых физических экспериментах. Например, в эксперименте с двойной щелью элементарная частица электрон, когда за ним никто не наблюдает, ведёт себя, как волна на море, а когда кто-нибудь наблюдает – как твёрдый шар. А изменение в человеке мы видим на примере самих себя. Почувствовав запах, услышав звук или увидев что-то, мы порой замечаем, что наше настроение, ход мыслей и состояние тела поменялись.

Дон Хуан говорит, что:

«никакого мира в широком смысле не существует, а есть только описание мира, которое мы научились визуализировать и принимать как само собой разумеющееся» [18] .

18

Кастанеда К. Сказки о силе. Второе кольцо силы. – Киев: София, 1992. С. 125.

Дон Хуан любит слово «описание». Иногда он ещё использует похожее слово – «интерпретация». Оба эти слова придают тому, о чём он говорит, какой-то эфемерно-умственный оттенок. Чтобы снять этот вредный оттенок, заменим оба этих слова на слово «факт», и тогда у нас получится: «Есть только факты мира, которые мы научились визуализировать и принимать как само собой разумеющиеся». И смысл его речи от этого никак не изменится.

Ещё два примера завершат наш разговор о несуществующих событиях, которые всё-таки существуют. Однажды случилось так, что, занимаясь практиками пробуждения свободной воли – по-кастанедовски, намерения, – Олег Георгиевич Бахтияров получил способность к остановке транспортных средств. На языке йоги такие способности именуются «сиддхи». Способностью этой он может пользоваться по своему усмотрению так же, как каждый здоровый человек может пользоваться рукой.

Задействованная, эта способность позволяет ему остановить любое транспортное средство: например, поезд на вокзале или кабину лифта в шахте прямо во время движения.

Странная особенность сиддхи состоит в том, что она может менять прошедшие события. Как рассказывает Олег Георгиевич, однажды он отправлялся из Киева в Таганрог. При пересечении границы требуется паспорт. Он пришёл на вокзал минут за 15 до отхода поезда, поднялся на второй этаж, взял в киоске воду на дорогу. Его портфель при этом был расстёгнут, а в портфеле были деньги и паспорт.

Мимо проходила какая-то компания, его слегка толкнули, но он не обратил на это внимания. Закрыл портфель и поспешил к поезду. Сев в вагон, он обнаружил, что из портфеля исчезли паспорт и деньги. Ехать было нельзя, он вышел и поспешил в отделение милиции сделать заявление о пропаже паспорта. В милиции выяснилось, что человек, укравший паспорт, задержан и документ вернули Олегу Георгиевичу.

Оформление всего этого дела заняло минут 30. Выйдя из отделения, он понял, что поезд уже ушёл 20 минут тому назад. И произвёл то самое действие, которое формирует «активный синхронизм», то есть остановку поезда, при этом понимая, что это совершенно бесполезно. Выйдя же на перрон, Олег Георгиевич обнаружил поезд, который задержался с отправлением минут на 30–40.

Само простое объяснение этого случая – фантазия или галлюцинация, а может быть, случайное везение. Более изощрённым объяснением воспользовался бы автор-фантаст. Он начал бы с того, что, хотя события-причины в прошлом влекут события-следствия в будущем, при некоторых особых обстоятельствах (например, при наличии у вас машины времени или же сверхспособности) порядки эти могут нарушаться. И, залезая в прошлое и меняя события в нём, мы, конечно, меняем следствия этих событий в будущем. Например, переместившись на машине времени назад и убив машиниста, мы заставим поезд остаться на перроне. Можно представить себе какое-нибудь фантастическое незримое излучение, действующее на прошлое, которым Олег Георгиевич и заставил поезд остаться на месте.

Однако же в момент особой интенсивности переживания жизни мы понимаем, что все эти описания не соответствует сути дела. Причинам и следствиям нет доступа в область вечного мира. И там не работает логика повседневной связи событий, как бы мы ни крутили эту связь – из прошлого в будущее или же наоборот. В этой области есть нити, на которые нанизано всё и которые в следующей главе будут зваться у нас впечатлениями. В вечном мире мы совершаем выбор версии реальности из некоторого числа альтернатив.

При этом сам этот выбор – не причина, а выбранная версия реальности – не следствие. Причины и следствия есть нечто, замкнутое само на себя в каждой из версий реальности. И за рамки версии, в которой они сидят, им нет хода.

Точно такое же «действие намерения на прошлое», какое мы видели на примере сиддхи Олега Бахтиярова, мы видим и в фильме Андрея Тарковского «Жертвоприношение». Это художественное произведение, однако мы неверно понимаем вещи, если думаем, что художественное произведение изображает реальность. Оно не изображает, оно создаёт реальность.

Фильм Тарковского, в котором герой отменяет начавшуюся на земле ядерную войну, не показывает нам, как работает намерение. Он создаёт прецедент работы намерения – свободного выбора версии реальности. И в области свободного выбора нет причин и следствий. Например, люди, в которых вошло впечатление от этого фильма, уже живут в версии реальности, отличающейся от той, в которой они были до просмотра. Их сняли с нитки одних бус и нанизали на нитку других.

Пытаясь описать логику вечности, в корне отличающуюся от логики повседневной жизни, люди изощряются как могут. И если кому-то удаётся создать верное описание вечности, которое в том числе обязано быть непохожим на все предыдущие описания, то что-то на миг приоткрывается перед читателем. Приоткрывается только для того, чтобы снова закрыться, погрузив его в поток объяснений вещей в обычной повседневной манере.

Представления о вилках реальности, об альтернативных пространствах, из которых ты выбираешь одно, о квантовой неопределённости и пузырьковой вселенной берут своё начало в актах прикосновения к вечному миру. Я как-то читал у одного автора, что Иисус, ходя по воде, не ходит по ней в физическом смысле, а «движется по волнам вероятности». Конечно, так оно и есть. И не только Иисус делает это. То, что нам кажется непрерывной жизнью, на самом деле – куча вилок реальности, из которых мы всё время выбираем, двигаясь по маршруту своей личной пузырьковой вселенной.

Выбор реальности происходит «над» реальностью или извне реальности. А потом мы склеиваем вселенные, попавшиеся на нашем маршруте. Вселенные, которые на самом деле различны и не входят друг в друга. И с помощью наработанных инструментов, таких как память, мы придаём этой искусственной склейке обманчивый вид непрерывного движения по шкале времени в единственной версии мира.

Третье странное обстоятельство. Несправедливая справедливость

Что же ещё мы можем найти в срезе вневременной жизни, в едином, посюстороннем мире, который открывается нам в привилегированные моменты? Возьмём, к примеру, пережившую века повесть о Дон Кихоте Ламанчском. Сей хитроумный идальго начитался рыцарских романов, и так они поразили его, что начал он странствовать по миру и «выпрямлять кривду».

Однако, несмотря на благородные его стремления, жизнь тех, кому помогает он, становиться лишь хуже. К примеру: защитил он как-то мальчика-пастушонка от избиений злого хозяина. Но, по отбытии Дон Кихота, избил хозяин мальчика ещё раз и намного сильнее. И мальчик в большой претензии был к благородному рыцарю.

В чём же сила сумасбродств Дон Кихота? Его поведение и безумно, и последовательно. В отличие от окружающих его персонажей, кои последовательностью не отличаются, а собой являют пример истинных конъюнктурщиков. Своим сумасбродством он выбивает окружающих из круга привычных представлений, заставляет их думать и действовать не по шаблону. И дважды битому пастушонку рыцарь всё-таки оказал большую услугу. Своим бесстрашием он продемонстрировал ему, что бывают такие системы отношений между людьми, в которых унижение и подавление отсутствуют.