Йотунхеймские змеи

Может быть, стоило убить Локи. Лучше оплакать брата светлыми слезами, чем продолжать жить, сжигая душу ненавистью и чувством бессилия.

Вранье… Он бы не смог убить родного брата, и плевать, что Локи не ас.

Пальцы зло сжались в кулак, раня кожу мелким ледяным крошевом. Откуда здесь лед?

В Мидгарде было лето. И там точно не было столь холодно.

Тор попытался вспомнить, что произошло после битвы на башне Старка. Откуда-то брызнул яркий, нестерпимый свет, и шею пронзило острой болью. Его ранили? Читаури? Локи?

Возможно, где-то продолжается бой, а Тор лежит тут, оставив своих друзей. Необходимо найти в себе силы подняться во что бы то ни стало. Никто, кроме него, не сможет остановить Локи. А что если кто-то из Мстителей успеет раньше? Хотя навряд ли они сумеют убить полуаса-полуйотуна. Ну разве что этот зеленый гигант сможет серьезно потрепать…

Ноги и руки шевелились, хоть и были столь тяжелы, будто Тор не бился с врагом, а ворочал горы. Мышцы ныли от противной усталой боли и холода. Да, мороз стоял сильный. Он почти не чувствовал пальцев на ногах, лицо тоже замерзло, и если он не встанет сейчас, то вполне может насмерть заледенеть. Он-то не йотун, не сможет подстраховаться, как Локи в сугробе…

В памяти всплыли бледные картины заснеженных гор, призрачный барс привел Тора на круглую поляну, Локи лежит в пещере под одеялом, в лезвие кинжала отражаются его красные йотунские глаза… Когда это было? Тор совсем не помнил, чем закончилось то их приключение. В мозгу, медленно извиваясь, словно ледяная змея, проскользнула мысль, что, может быть, оно и не закончилось вовсе…

Тор распахнул глаза.

Огромная полная луна на чистом небе щедро освещала серебристым светом горную долину. С глухим рычанием Тор заставил себя опереться на негнущиеся руки и сесть. Он был в самом центре руин: разбитые колонны, ледяные глыбы и мелкое крошево - все, что осталось от йотунхеймского дворца. Откуда-то мужчина знал, что это было дворцом.

Локи был прикован к трону! Там были змеи!

Одинсон резко обернулся, чувствуя, как с одежды и волос сыпятся осколки льда.

Трон стоял на своем месте. Единственный уцелевший предмет, все еще поддерживающий своего «царя». Локи был без сознания: его тело завалилось на один из подлокотников, растрепанные волосы закрывали опущенное лицо.

– Вот, где ты встретишь свой конец, брат… - во рту было сухо, и слова наждачкой резанули по небу.

Хотелось встать и уйти прочь из этого места куда глаза глядят. Вырваться, наконец, из ледяного горного плена и больше не видеть того монстра, в которого обратился его брат.

Мышцы чуть дрожали от слабости, но Одинсон заставил себя подняться на ноги. Его пошатывало, будто пьяного, перед глазами кружились разноцветные несуществующие снежинки. Он не чувствовал себя так плохо с тех пор, как однажды его отравили какой-то очень ядовитой штукой. Мать с братом и толпа лекарей сбились с ног, разрабатывая противоядие. Вряд ли кто-то поможет ему здесь. Когда он один на один с тем монстром, в которого превратился его брат…

Нельзя его тут оставлять.

Переступая через глыбы льда и оскальзываясь на острой крошке, Тор добрался до ступенек, ведущих к трону. В лунном свете он разглядел, что кожа на Локиных руках приобрела йотунскую окраску. Как тогда, на поляне, в сугробе…

Тор нахмурился. Мидгардские воспоминания перемешивались с картинами из гор Анхель… И то, и то случилось вроде бы недавно, но выглядело слишком противоречиво. У богини-йотунши были ледяные змеи, которых она натравила на братьев…

В любом случае, надо привести Локи в чувство. Вместе они как-нибудь разберутся, а если что - кинжал все еще был в ножнах и висел на поясе.

Легкий толчок в плечо не дал результатов. Решив, что хуже все равно не будет, Тор кулаком разбил ледяные звенья цепей, приковывавших пленника. Те раскололись, словно хрустальные, осыпавшись на пол мелкой крошкой. Одинсон подхватил тяжелое тело под мышки и стащил с этой ледяной глыбы вниз. Трон, будто лишившись последней «опоры», пошел трещинами. Еще секунда - и он рассыпался грудой льда, как и все остальное в этом странном месте.

Пришлось опустить Локи на более-менее расчищенное место, он все еще оставался без сознания.

– Как с тобой трудно…

Одинсон нащупал на шее пульс - сильный, но медленный. Может, для йотунов такое сердцебиение нормально? Стоило прикоснуться к коже пальцами, как синева стала сходить, уступая место обычной бледности. Тор несколько порадовался, что хотя бы не придется смотреть в красные йотунские глаза, когда брат придет в себя. Это сделало бы его только больше похожим на монстра.

– Локи! Очнись!
– ас похлопал мага по щекам и потряс за плечо, надеясь привести в чувство.

В голове была мешанина из воспоминаний. Было страшно, что Локи не придет в себя. Но, с другой стороны, лучше бы он продолжал пребывать в небытие, не имея возможности делать и говорить обидные гадости. При воспоминании об этом рука сама дернулась, отвешивая хорошую пощечину. Это подействовало.

Локи вздрогнул и открыл глаза, растерянно осматриваясь вокруг. Взгляд наткнулся на недовольное хмурое лицо Тора. Его голубые глаза излучали недоверие и настороженность, словно Локи был диким зверем, который мог в любой момент вскочить и наброситься на него. Воспоминания о ядовитой плесени, услужливо подкинутые памятью, заставили Локи слегка запереживать. Если Тор решит, что он опасен, может и убить…

– Тор…

– Объяснишь, что здесь происходит?
– голос брата звучал до крайности недружелюбно.

Нет, плесень была слишком давно и далеко… Куда ближе были другие события. Например, изгнание Тора в Мидгард, убийство Лафея… Анхель заставила ледяных йотунхеймских змей укусить Тора и вытащить из него силы… Локи упал в бездну с Радужного моста. И спас Тору жизнь, распылив падающие с потолка сталактиты. И напал на Мидгард, вроде бы. Что-то из этого было лишним, но как угадать, что именно…

– Я… Кажется, ты сломал Радужный мост…

Брови Тора еще больше нахмурились.

– Ты напал на Мидгард и убил много людей.

Теперь уже оба Одинсона буравили друг друга недоверчивыми взглядами, словно пытаясь уличить во лжи. Локи не был уверен в том, что стоит делать дальше. Окружающий мир и воспоминания все еще плавали в какой-то дымке, тело плохо слушалось, поэтому он продолжал неподвижно лежать, чувствуя, как холод проникает под куртку. Тор тоже сидел, не шевелясь, словно берег силы. Их обоих изрядно потрепало…

Локи повернул голову, осматривая руины, в которых они находились. На звездном небе над ними ярко светила полная луна.

– Мы… на дне бездны или в Йотунхейме… Может, одно и то же…

Старший Одинсон все еще внимательно рассматривал его лицо, стараясь найти на нем ответ или ожидая, что Локи сейчас засмеется и скажет, что все это его проделки.

Ничего такого не случилось.

– Последнее, что я помню: я был в Мидгарде. Мы сражались против твоей армии, громящей Землю.

– Моей армии?
– Локи ничего такого не помнил.