Юбер аллес (бета-версия)

Последнее помещение было самым большим. Выглядело оно странновато: очень низкие столики, подушки на полу, неяркие светильники. Посетителей не было.

Откуда-то выплыла - бесшумно и незаметно - молодая китаянка в белом одеянии, с покорно опущенным вниз лицом. Иссиня-чёрные волосы девушки были уложены в замысловатую причёску, напоминающую блестящую раковину.

– Драгоценная госпожа и почтенный господин, позвольте побеспокоить, - она говорила по-русски, чисто, но с каким-то пришептыванием, - у вас есть приглашение на сегодня?

– Что она такое говорит?
– переспросила старуха, вглядываясь в лицо Власова.

– Она спрашивает какое-то приглашение, - тихо сказал Фридрих, стараясь смотреть старухе в лицо и как можно более выразительно шевелить губами.

Старуха повернулась к китаянке.

– Мы пришли насчёт Те-Гуань Инь осеннего сбора. Сделайте всё как следует. Власов! Вы таки пьёте улун?

Фридрих кивнул: в чае он разбирался.

Девушка поклонилась и, пятясь, скрылась за выступом стены. Видимо, там были какие-то служебные помещения.

Старуха тем временем выбрала себе местечко в углу, возле одного из столиков. Она на удивление легко опустилась на оранжевую подушечку и села, скрестив ноги.

Власов тем временем обшарил взглядом помещение и обнаружил в углу маленькую скамеечку, покрытую оранжевым бархатом. Положив на неё две подушки, он устроился почти удобно.

– Что это за место?
– спросил он у Берты, пододвигая к себе столик. Берта не разобрала, пришлось повернуться к ней лицом и отчётливо шевелить губами.

– Чайный клуб, - ответила, наконец, старуха.
– Он закрытый, сюда нельзя прийти просто так. Тут можно поговорить. Но сперва чай.

Власов ещё раз оглядел помещение и поднёс палец к уху. Он был уверен, что такое подозрительное место просто не может не прослушиваться.

– Нет, - старуха поняла, - чисто.

Власов не поверил, но решил придержать своё мнение при себе.

Снова появилась китаянка, на сей раз с набором чайных принадлежностей. Опустившись на колени, она расставила на столе чашечки разных размеров - вэнсябэй и чабэй - деревянную решётку, глиняный заварочный чайник и прочие принадлежности традиционного китайского чаепития. На треногу с горящей спиртовкой был водружён пузатый стеклянный чайник с чистой водой.

– Господин знает гунфу-ча?
– прошелестела китаянка.

– В общем, да, - ответил Фридрих, знакомый с китайским обычаем пить чай. Он думал о том, почему женщина поставила им на столик не две, а три чашечки. Ожидается кто-то ещё? Похоже на то...

Китаянка тем временем приступила к началу церемонии - демонстрации чая. Она засыпала чайницу и передала её Берте. Та умело, как полагается, взяла её обеими руками, выпрямилась, и дважды вдохнула аромат сухой заварки.

Фридрих принял чайницу из рук старухи с неудовольствием. Он рассчитывал, что девушка передаст чайницу сначала ему. По ритуалу требовалось не только вдохнуть, но и дважды выдохнуть воздух в чайницу. Теперь она была полна содержимым лёгких старухи Берты, и брезгливому Власову это было неприятно.

– Я пересыплю чай, - тихо сказала китаянка, бережно взяла чайницу, извлекла откуда-то пинцет для чаинок и склонилась над чайником, готовясь к первому завариванию.

– Вы впервые в нашем клубе?
– осведомилась она у Власова, всё так же шёпотом, не поднимая глаз на гостя.

– Впервые, - согласился с очевидностью Фридрих.

– У нас есть своя особая традиция, - голос китаянки был похож на шорох пересыпаемых чаинок.
– Гадание на чае. Когда к нам приходит новый гость, мы делаем это с ним.

Власов поморщился: он не любил принимать участия в том, что сам считал глупостью.

Китаянка, похоже, это поняла.

– Это совсем не займёт вашего драгоценного времени, - льстиво прошелестела она.
– Просто пейте чай, и позвольте мне спрашивать.

– О чём?
– насторожился Фридрих.

– О вкусе чая, конечно, - лицо китаянки было всё так же склонено к полу, но Власов почувствовал, что она улыбается.
– Вы ведь понимаете чай?

Она приступала к первой заварке, предназначенной не для питья, а для омовения посуды.

Фридрих ощутил, что у него затекли ноги, и заёрзал, пытаясь сесть поудобнее. Подушка тут же выскочила из-под зада и шлёпнулась на пол. Пришлось возиться, подбирать подушку и снова устраиваться на дурацкой скамеечке.

Китаянка закончила с предварительной процедурой, снова наполнила чайник горячей водой, закрыла крышкой и облила сверху кипятком. Лишняя вода стекла в решётку, над столиком на мгновение завис клубочек тончайшего ароматного пара.

Наступило время первой заварки. Женщина ловко пропустила заварившийся чай через ситечко в глиняный кувшинчик для разлива, и начала разливать напиток по чашкам-вэнсябэй, постепенно подливая к каждой заварку. Потом высокие чашки были накрыты низкими чашками-чабей.

Власов заметил, что остатки чая были вылиты не в решётку, как полагается, а в ту самую третью чашку.

Он прижал верхнюю чашку к нижней и перевернул их. Теперь чай оказался в чабей. Он вдохнул аромат чая из высокой чашки и сделал небольшой глоток из низкой.

Старуха проделала то же, но менее аккуратно.

К третьей чашке никто не притронулся.

– Что вы скажете об этой заварке?
– спросила китаянка, извлекая из рукава кисточку и листок бумаги.

– Хороший китайский чай, - определил своё отношение Власов.
– Настоящий Те-Гуань Инь осеннего сбора.

– Нет, нет. Прислушайтесь к своим ощущениям. Каждая заварка имеет своё действие. Она или обостряет приятные чувства, или смягчает неприятные. То есть вы либо получаете новую энергию, или гармонизируете уже имеющуюся... Сосредоточьтесь на себе и скажите - что вы сейчас чувствуете...

Фридрих постарался подавить раздражение. Он не любил напыщенной восточной чепухи. С другой стороны, отслеживать собственное состояние он умел: в конце концов, его этому учили. Чай, будучи сложным напитком, в котором кофеино-теофиллиновая составляющая уравновешена таннинами и витамином C, и в самом деле мог действовать по-разному, в зависимости от ситуации. Что ж, это по-своему интересно... Он сконцентрировался на своём восприятии и через некоторое время сказал:

– Кажется, это смягчающая заварка.

Девушка молча опустила кисточку в третью чашку, потом два раза коснулась ей бумаги. Власов решил, что это часть неизвестного ему ритуала, и не стал этим интересоваться.

После этого чай был заварен ещё раз. Китаянка дождалась, пока Власов допьёт чай, и снова спросила об ощущениях.

На этот раз Власов почувствовал что-то вроде прилива бодрости: видимо, кофеин начал действовать. Впрочем, нет, рановато: Фридрих помнил, что тонизирущее действие чая начинается где-то через полчаса. Значит, что-то психологическое, решил он. Фоном прошла мысль о каких-нибудь специальных добавках, но он её отогнал. Происходящее казалось странноватым, но не опасным. В конце концов, если бы его хотели отравить или как-то воздействовать на его психику, с ним бы не стали так церемониться. На это есть соответствующие препараты - хотя бы тот же штрик...