Юбер аллес (бета-версия)

– Неужели этих людей настолько интересуют дела давно минувших дней?
– рискнул он.

– Интересуют, - кивнула Фрау.
– Кое у кого из них свои представления о фамильной чести.

Ах вот оно что. Выходит, старинная рукопись не только служит ключом к кладу (впрочем, напомнил себе Фридрих, это лишь гипотеза), но и содержит сведения, бросающие тень на прошлое неких германских аристократических родов? Возможно, и самого цу Зайн-Витгенштайна? Впрочем, это как раз исключено, раз князь планировал передачу книги на Запад. Хотя он мог изъять страницы, относящиеся к его собственному роду... но все равно, как-то это плохо совместимо с дворянскими понятиями о чести... И что это все-таки за компромат, за который американцы готовы платить немалые деньги? Их-то самих средневековые древности мало заботят... Что-то, что можно использовать в современной пропаганде? Возможно, речь идет о предках-юде? Сейчас, конечно, это далеко не так страшно, как при Хитлере, но...

Фрау Рифеншталь молча смотрела на него, и Власов резко оборвал свои размышления. Так или иначе, из только что услышанного следовал достаточно ясный вывод, который он не замедлил озвучить:

– И вы брали с них деньги за то, чтобы эта книга никогда не увидела свет.

– Они вносят пожертвования в мой фонд, - ответила старуха.
– Я понимаю, что вы обо мне думаете. Но для осуществления серьезных проектов нужны деньги. Одной всемирно известной фамилии мало. Уж вы-то, полагаю, это знаете, - добавила она с усмешкой.

– Тогда почему вы так уверены, что эти люди ни при чем? Едва ли они отдавали вам последнее, но мотив очевиден...

– Вы не слушаете, - досадливо поморщилась Фрау.
– Или не настолько умны, как пытаетесь казаться. Сначала я тоже подумала на них. Точнее, сначала я подумала на вашу контору, тем более что здесь в последнее время крутился этот Эберлинг... но это не мог быть он. Он прибыл слишком поздно. Я обнаружила пропажу только четвертого февраля, но я точно знаю, что мой сейф не открывался, как минимум, с середины января. А в прошлое Рождество книга еще была на месте, вот вам временные рамки... Потом я думала, что кто-то из них... не лично, конечно... но...

– Но вы сказали "вносят", а не "вносили", - сообразил, наконец, Власов.
– Деньги продолжают поступать и после кражи.

– Да. Я думала, что вычислю того, кто не заплатит. Но заплатили все.

– Возможно, для отвода подозрения.

– Тогда бы пришлось отводить подозрение и дальше, и какой тогда смысл в самой краже?
– пожала плечами Фрау.

– Может быть, - задумчиво произнес Фридрих, - для того, кто это организовал, деньги не главное. Он согласен продолжать платить, лишь бы быть уверенным, что книга уничтожена.

– Слишком сложно, - безапелляционно отрезала старуха.
– И мелодраматично. Попадись мне такое в сценарии, я бы вымарала это без колебаний. Не забывайте, что доказать вину заказчика юридически почти невозможно, даже если бы я подала заявление - а я, разумеется, этого не делала и делать не стану. Не хватало только впутывать в это дело русскую полицию.

– Хорошо, - согласился Власов.
– Так почему вы уверены, что вор и убийца Вебера - одно лицо?

– Ну это же очевидно - если вы, конечно, говорите правду... Книга не у тех. И не у вас. На Запад ее, очевидно, тоже не переправили, иначе вы говорили бы на эту тему по-другому...

– На Западе ее нет, - подтвердил Фридрих.

– Значит, похититель действовал не по заказу, а сам. И понял, что продать такой жгущийся товар не так-то просто. Очевидно, он решил, что легче всего продать его Управлению. Это был идиотизм, Управление не та контора, чтобы её шантажировать... Так или иначе, вор вышел на Вебера - для знающих людей его принадлежность к РСХА не была большим секретом, и в Москве такого человека найти было проще, чем здесь. Разумеется, вор потребовал себе гарантий безопасности - встречи один на один и все такое... Но при личной встрече что-то пошло не так, и Вебер был убит. По срокам все как раз сходится...

– У вас есть догадки, кто это мог сделать?

– Власов спросил об этом быстрее, чем подумал.

– Нет, - старуха развела руками.
– Раньше у меня были всякие подозрения... в основном я думала о Гельмане. Через него я связывалась с некоторыми людьми, он видел книгу и понимал, что это такое. Но он не убийца. У него не хватило бы на это духа, в этом я уверена. И когда я узнала о смерти Вебера, я перестала его подозревать. Но я думаю, это кто-то из моего окружения. Власов, - сказала она почти умоляюще, - мне нужно знать, кто это. Я понимаю, что книгу вы мне не вернёте, это не в ваших правилах. Но я должна точно знать, кто меня предал.

– Я тоже хотел бы это знать, - Власов сглотнул: в горле почему-то пересохло.

– Так узнайте же! Теперь, когда Вебера нет, он попытается выйти на вас. Понимаете, ему просто некуда больше деваться. Он мог бы, конечно, перетрусить и просто уничтожить книгу, но после всего, что он уже сделал, он едва ли захочет остаться ни с чем. Он все-таки не совсем дилетант, раз сумел разделаться с Вебером... Значит, он попытается снова, учтя предыдущие ошибки. Дождитесь его. Потом делайте с ним всё что угодно, только скажите мне, как он сумел украсть книгу и кому её предлагал. Что продал, что пообещал. Если все-таки работал - на кого именно работал. Все подробности. Я не потерплю заговоров у себя под носом.

– К сожалению, я ничего не могу обещать вам, Фрау, - покачал головой Власов.
– Я благодарен вам за ваши сведения, но вы сами понимаете - я не вправе сообщать служебную информацию, касающуюся расследования.

– Ожидаемый ответ, - на этот раз у старухи получилась самая настоящая улыбка, хотя и не особенно добрая.
– И он подтверждает мое впечатление, что вашему слову можно верить. В противном случае вы бы пообещали мне, что угодно... Ну хорошо. Я сдам вам еще один козырь. Если бы у меня была возможность самой воспользоваться этими сведениями, вы бы так и остались в неведении. Но сейчас, когда всё рушится... Если сейчас мы договоримся, я дам вам телефон одного старичка. Завтра утром вы позвоните ему и договоритесь о встрече. Я попрошу его вас принять. Ну а что вы узнаете от него конкретно, зависит от вас. Вы меня поняли?

Власов честно покачал головой:

– Какого старичка и что именно он знает? Вы же понимаете, я не могу договариваться втемную.

– Старичка зовут Вальтер Порциг. Вам знакомо это имя?

– Геолог, некогда нашедший месторождение никеля, - произнес Фридрих подчеркнуто равнодушным тоном.
– Один из персонажей вашего "Ужина в "Медведе"". И что? Полагаю, его номер можно найти в любом телефонном справочнике.

– Полагаете неправильно, - отрезала старуха.
– Во-первых, его телефона нет ни в одном справочнике. Он сам на этом настоял. ("Должно быть, после того сексуального скандала", - подумал Власов неприязненно.) Во-вторых, он не станет с вами разговаривать. Кроме как по моей убедительной просьбе и рекомендации. Полагаю, что мое слово все еще имеет для него значение.

– Вы были с ним... дружны?
– спросил Власов.

– Отчасти можно сказать и так. Нет, не в том смысле, о котором вы подумали, - желчно добавила старуха.
– Просто я знакома с ним не только по "Медведю". Вы видели фильм "Пропавшая экспедиция"?

– Там, кажется, добрый десяток серий, - припомнил Фридрих.
– Я не люблю сериалы. И, насколько я помню отзывы, художественной ценности он не представляет. Типичная поделка в худших холливудских традициях. Пиф-паф, Herz-Schmerz, кровь-любовь, - последние два слова он произнес по-русски, - и ничего общего с исторической правдой. Включая название. Ведь экспедиция Порцига все-таки благополучно вернулась.