Юбер аллес (бета-версия)

Власов решил действовать стандартно. В малопонятной ситуации следует тянуть время и пытаться вытянуть из собеседника максимум информации.

– И вы полагаете, что я это знаю?
– сказал он, решив, что эта фраза его выдаёт минимально.

– Неглупо, - неожиданно одобрила старуха.
– Неглупо и по-своему честно. Вы, конечно, можете и не знать. Или молчать, потому что таков приказ. Я понимаю, что такое приказ, и если дело в этом, можете не тратить моё и своё время. Но если та вещь всё-таки не у ваших, у нас появляются общие интересы, не так ли?

До Власова, наконец, дошло, о чём может идти речь.

– Мне неизвестно об активных мероприятиях РСХА, связанных с вами лично, - сказал он, слегка выделив голосом слово "мне". Как знать, возможно, фрау Рифеншталь знает нечто, о чем не поставили в известность его самого; в этом случае она оценит его честность.

– Вот как, - старуха сделала неуловимое движение, подаваясь чуть вперёд.
– Со мной лично. Хорошо, приоткроем наши карты. Я многое повидала на своём веку. Я всегда была с теми, кто принимает решения. Иногда эти решения казались разумными, чаще нет. И меня трудно удивить такой банальностью, как устранение нежелательного фигуранта, - старомодное выражение прозвучало в устах Фрау как-то особенно весомо.
– Я знаю, что вы присутствовали при его гибели, не спрашивайте, откуда... Кто это сделал? Вы лично? Или контролировали исполнителя? Да не беспокойтесь, - поморщилась она, неправильно истолковав недоумённое молчание Власова, - это никак не повлияет на наш дальнейший разговор. Вы выполняли приказ, к вам лично у меня нет претензий. В конце концов, он был просто объектом, одним из многих. К тому же вы убили бы и родного отца, отдай Мюллер такое распоряжение. Вы ведь профессионал, не так ли? Я это понимаю. В своём деле я тоже профессионал, и тоже не остановлюсь ни перед чем. Я готова убить ради хорошего кадра, и признаю за другими право убить ради интересов нации и государства. Но старик был моим другом, а я ценю старых друзей, у меня их не так много осталось. Я имею право знать подробности.

– Нет, - сказал Фридрих, сообразив, наконец, в чём его обвиняют.
– Я не убивал Хайнриха цу Зайн-Витгенштайна, и не принимал никакого участия ни в чём подобном. Насколько мне известно, это была смерть от естественных причин.

– Смелое заявление. Вы готовы поручиться за свои слова?
– прищурилась старуха.

– Ручаться я не могу ни за что, - честно ответил Фридрих, практически повторяя аналогичный ответ Никонова.
– Но, во всяком случае, я ничего такого не знаю.

– Может быть и так, - промолвила старуха.
– Но вы всё же там были. Я не верю в совпадения.

Ого, подумал Фридрих. Естественно, ни в каких сюжетах о смерти князя он не фигурировал. Видимо, служба безопасности Фрау, какой бы "букашечьей" она ни была, все же имеет кое-какие контакты...

– Совпадения время от времени случаются, - твёрдо сказал он вслух.
– И гораздо чаще, чем нам кажется. В этом нет ничего мистического, всё подчиняется теории вероятностей. Просто обыденный рассудок плохо её понимает. Помню, - усмехнулся он, - в школе мне задали вопрос: если десять раз подбросить монетку и десять раз выпадет орёл, какова вероятность, что в одиннадцатый раз снова выпадет орёл? Я, не подумав, ляпнул, что один к двум в одиннадцатой степени. И получил плохую оценку.

– Вот как?
– старуха, казалось, заинтересовалась.
– И какова же вероятность?

– Одна вторая, - сказал Власов.
– Как и во всех предыдущих случаях. Длинный ряд орлов выстраивается только в нашем уме. На самом деле события не влияют друг на друга. Мы видим закономерность там, где её нет. Это и сбивает с толку.

– Интересная точка зрения, - протянула сквозь зубы Фрау, явно думая о чём-то своём.
– Я всё же думаю, что его убили. Если не вы, значит, всё-таки Бобков... Или кто-то из этих старых идиотов... Но в его квартиру вы залезли. Мне это тоже известно.

Власов вспомнил о нелепой выходке Франциски. Видимо у Фрау есть знакомые и покровители в бобковском ведомстве. Уж не Никонов ли? А почему бы и нет? В этой стране, подумал он, личные связи играют слишком большую роль...

– В таком случае вы знаете, что это был не я, - ответил он.

– Значит, ваш агент, - Фрау поджала губы.

– Нет, не агент. Это моя обуза, - вздохнул Фридрих, вспомнив о госпоже Галле.
– Кого вы имели в виду, когда говорили о "старых идиотах"?
– решил он уточнить.

– Вам всё выкладывай сразу и на блюдечке, - старуха, однако, не казалась недовольной.
– Сначала объясните мне, что вы тут делаете... Сами понимаете, меня интересует настоящая причина, а не коммерческие интересы компании "Мессершмит", - добавила она без улыбки.

В этом обществе Фридрих о своей легенде не упоминал, но теперь ее осведомленность его уже не удивила. Тем не менее, он не знал, до какой степени ему стоит быть откровенным.

– Молчите?
– старуха не дала ему времени придумать обтекаемый ответ.
– Боитесь выдать свою служебную тайну? Что ж, я помогу вам. Я знаю, кто такой Вебер и что с ним случилось. Вам это интересно?

– Да, - тут же откликнулся Власов.
– Я действительно прибыл сюда, чтобы расследовать обстоятельства его смерти, - он мысленно похвалил себя за удачную формулировку: пусть сама додумает, что означает это "сюда" - в Россию, в Москву, в Петербург? Опыт показывает, что человек почти всегда толкует подобные неопределенности не в свою пользу, делая вывод, что оппоненту известно больше, чем на самом деле...
– Так вы знаете, кто его убил?

– Вы тоже считаете, что его убили, - констатировала она, не отвечая на вопрос.
– И что его убил кто-то из наших. Что ж, если книга и в самом деле не у вас, всё сходится...

– Книга, - Власов зацепился за слово и решил попытаться узнать побольше, не открывая карт, - может оказаться где угодно. Может быть даже, - ему неожиданно пришла в голову мысль, которую он не обдумывал раньше, - в разных местах.

И по тому, каким колючим и неприятным сделался и без того не слишком приветливый взгляд Фрау, Фридрих понял, что попал. Или, во всяком случае, зацепил какую-то ниточку.

– Хватит юлить!
– каркнула старуха, мигом утратив свой устало-надменный вид.
– Я знаю очень много плохого про вашу контору, может быть, больше, чем вы! Но прежде, по крайней мере, все мерзости, которые она творила, она творила ради интересов Райха, а не нескольких старых семей! Неужели теперь уже и это не так? Или, может, вы возомнили, что я могу продать книгу скунсам? Если бы я хотела этого, то давно бы сделала и получила бы настоящие деньги, а не эти крохи, вы хоть это понимаете?!
– старческий голос сорвался, она закашлялась и бессильно откинулась в кресле.

– Я работаю на Райх, - честно сказал Власов.
– И, кстати, вы только что сказали, что располагаете сведениями об убийстве имперского офицера...

– Хорошо, пусть так, - старуха аккуратно промокнула рот платком и вновь убрала его. Она опять взяла себя в руки.
– Я не знаю, кто убил вашего Вебера, если вы об этом. Равно как и кто украл у меня книгу. Но теперь у меня уже практически нет сомнений, что это один и тот же человек. Что и выводит нас на тему общих интересов.

– Вы только что упоминали неких "старых идиотов", - вновь напомнил Власов.

– Забудьте об этом. Я погорячилась. Они не имеют отношения к делу.

– И тем не менее - у них есть фамилии?
– продолжал настаивать Фридрих.

– Да, у них есть фамилии, - ядовито ответила Фрау.
– Фамилии, очень хорошо известные в Дойчлянде. И вы, полагаю, знаете их не хуже меня.

Она посмотрела на него выжидательно, и Власов понял, что допустил ошибку. Если сейчас она поймет, что он имеет о книге лишь самое смутное представление, разговор, возможно, на этом и закончится. Или, во всяком случае, продолжится в гораздо худшей для него позиции. Следовало придумать еще одну обтекаемую формулировку, позволяющую собеседнице самой сделать нужный вывод...