Юг в огне

– У белых будемо отбивать!
– крикнул из толпы командиров чей-то не совсем уверенный голос.

– Я знаю, Куценко, как ты отбиваешь трофеи, - засмеялся Буденный. Однажды белые так за тобой гнались, а ты так от них тикал, что последние штаны потерял.

Командиры захохотали:

– Це ж правда истинная!.. Куценко так от билых тикал, що с него шаровары соскочили... Хо-хо-хо!..

– Товарищ Буденный правильно говорил здесь, - снова обратился с речью к партизанским командирам Черемисов.
– Воевать дальше по-партизански нам нельзя... Пришла пора сколотить крепкую, сознательную, дисциплинированную Красную Армию...

Большинство командиров согласилось объединить свои отряды.

Все эти партизанские отряды вскоре были сведены в 37-ю стрелковую дивизию. Начдивом был назначен один из командиров партизанских отрядов некто Шевкопляс, солдат в прошлом.

Прощаясь с Шевкоплясом и Буденным, Черемисов сказал:

– Поеду в Царицын, доложу обо всем Реввоенсовету. Думаю, что товарищ Ворошилов да и все остальные будут довольны организацией дивизии. Мне кажется, что, возможно, к вам еще кто-нибудь из Реввоенсовета приедет, посмотрят, как вы тут воюете... Возможно даже, что приедет сам командующий армией товарищ Ворошилов...

– Хорошо было бы, если б приехал товарищ Ворошилов, - проговорил Буденный.
– Вы скажите товарищу Ворошилову, что мы его просим приехать.

– Хорошо, товарищ Буденный, передам вашу просьбу, - пообещал Черемисов, пожимая ему руку.
– Я думаю, что товарищ Ворошилов приедет к вам.

XI

Из рассказа Нади да и намеков отца Прохору стало понятно, что против его отряда что-то замышляется. По-видимому, как проговорился отец, брат Константин подошел с значительным отрядом белогвардейцев к станице и готовится захватить ее.

"Шалишь, голубчик, - думал Прохор, - впросак мы не попадемся. Сумеем дать отпор".

Прохор подготовился к встрече белых: на подступах к станице стояли заставы, по дорогам двигались разъезды; разведчики часто уезжали верст на пятнадцать-двадцать от станицы и не видели белых. "Где же Константин со своим отрядом?" - недоумевал Прохор.

Убедившись в связях Свиридова с Константином, Прохор решил арестовать его и послал к нему с этой целью Сазона Меркулова с двумя красногвардейцами. Но они вскоре вернулись ни с чем.

– Убег Максимка, - угрюмо заявил Сазон.

– Как - убег?
– поразился Прохор.

– А очень просто, - невозмутимо стал объяснять Сазон.
– Шагнул одной ногой, а потом другой - и скрылся...

– Брось дурачиться!
– прикрикнул Прохор.
– А где Адучинов?.. Звонарев?..

– Адучинов тоже убежал, а Звонарев в ревкоме.

– Какой же я дурак!
– хлопнул себя по лбу Прохор.
– Прошляпил. Надо бы его раньше арестовать. Как же это получилось?

– Не знаю, - ответил Сазон.

– Да я тебя не спрашиваю. Пошел ты к черту... Почему ты не арестовал Звонарева?

– Не за что.

– Как - не за что?

– А за что его арестовывать?
– пожал плечами Сазон.
– Парень он неплохой... ни в чем не виноват.

– Брось рассуждать, - вскипел Прохор.
– Веди его сюда!

– Слушаюсь!
– козырнул Сазон и, крутнувшись, зашагал к правлению, в котором теперь разместился ревком.

Вскоре он привел растерянного Звонарева.

– Здорово, односум!
– приветливо поздоровался он с Прохором, протягивая руку.

Прохор взглянул на Звонарева. Лицо у того было такое открытое, простодушное, что, казалось, заподозрить его в чем-нибудь злостном никак было нельзя.

– Здравствуй!
– пожал его руку Прохор.
– Где Свиридов?

– Черти его знают, куда он девался, - в недоумении пожал плечами Звонарев.
– Понятия не имею, куда они с Адучиновым девались... Позавчера еще пропали. Мне ничего не сказали... Может, на хутора какие с проверкой поехали. Да лошади наши все на месте... На чем они поехали, шуты их ведают.

Прохор следил за выражением лица Звонарева. Но тот держался так естественно и просто, что подозрений никаких не вызывал. Видимо, он и в самом деле ничего не знал о Свиридове. Вряд ли он мог так искусно притворяться.

– Ну ладно, - сказал Прохор, - выясним. Кто замещает Свиридова?.. Ты, Звонарев?

– Приходится мне, - ответил тот.
– Кто ж будет? Ведь я как-никак, а член ревкома... Вот только человек я несведущий, многому ума не могу приложить... Подождем Максима, а ежели он скоро не явится, то, Прохор Васильевич, прошу, избавь меня от этого дела... Ну какой из меня работник ревкома? Когда меня назначали на эту должность, я Христом-богом умолял, просил, чтоб меня оставили в покое... Так и слушать не хотели, говорят, послужить надо народу... А сейчас создалось такое положение, что и не знаешь, что надобно делать. С окружной властью никакой связи нету... И я не знаю даже, кто сейчас в Великокняжеской - белые или красные...

– Ладно, Павел, - пообещал Прохор.
– Поработай еще немного... Соберем съезд, соберутся делегаты со всей станицы и изберем Совет новый...

– Когда это будет?
– уныло спросил Звонарев.
– "Кукушечка куковала, не знала про чего..."

– Скоро. Вот подуправимся с делами.

– Не хочу, Ермаков, ей-ей, не хочу!
– горячо заговорил Звонарев. Больно уж ответственность большая. Ты лучше запиши меня в свой отряд... Я с большой охотой запишусь к тебе...

– Нет, Звонарев, в отряд ты всегда успеешь записаться, а вот станица без власти не может ни на минуту оставаться...

Несколько дней в станице было спокойно. Разъезды, выезжавшие верст за двадцать, по-прежнему нигде белых не видели. Так прошло еще несколько дней. Но однажды ранним утром вдруг за станицей послышалась беспорядочная стрельба, Прохор спал на диване в учительской школы, превращенной в штаб отряда. При первых же выстрелах он вскочил с дивана и начал торопливо одеваться.

На полу, на разостланной попоне, разметавшись от духоты, спали его ординарец Сазон Меркулов и Дмитрий Шушлябин.

– Сазон, коня!
– крикнул Прохор.

Но Сазон, сладко всхрапнув, повернулся на другой бок, даже никакого внимания не обратив на приказание командира.

– Коня, черт!
– в ярости взревел Прохор и с силой толкнул Сазона ногой в бок.
– Вставай!.. Живо!.. Вот захватят тебя белые, к черту порубают!.. Вставай, Дмитрий!

– А-а?..
– вдруг, как ужаленный, привскочил Сазон.

– Белые?
– крикнул Прохор.
– Слышишь, стрельба какая!

Сазон прислушался, проворно поднялся с постели и надел сапоги. Вопросительно поглядывая на Прохора, поспешно одевался и Дмитрий Шушлябин. Прохор посмотрел на Сазона, тот вздрагивал.