Югана

Вождь племени Кедра приказал гончарам изготовить сосуды, похожие формой на узкогорлые кувшины. И в такие кувшины были посажены дикие рои пчел, а также пчелы, купленные на уры и куны, местные деньги, в Кайтёсе у русских перунцев. Каждый воин в заплечных берестяных кынах, кузовах, имел по два таких кувшина с пчелами.

Карыш направил в стойбище куль-хуйтысов своего посла, чтобы тот передал черную стрелу – знак войны. А также велел сказать, что битва будет происходить на реке Таволга, в местечке Мэйка, Бога Зла. Карыш выбрал такое место, где по обе стороны небольшой реки раскинулись равнинные луговые берега, поросшие мелкой весенней травой.

Более чем двухтысячный конный, хорошо вооруженный отряд куль-хуйтысов возглавлял Ялень, Прислужник Богов. Знал Ялень по прежней войне, что племя Кедра малочисленное и к войне на равнинном месте не способно, так как оно безлошадное. Он поделил свое конное войско на две части и с обоих берегов реки взял в клещи плавучий отряд племени Кедра. И вот когда вся многочисленная конная рать приблизилась на выстрел лука, навстречу им быстро высадились на берег воины Карыша и под прикрытием войлочных щитов, не пробиваемых стрелами, начали метать глиняные кувшины, своеобразные пчелобомбы. И началось тогда что-то жуткое и страшное…

Воины племени Кедра, все, как один, имели волосяные наголовники, накомарники, и руки их также были защищены перчатками из осетровой кожи. А вот противника пчелы жалили беспощадно. Ржание лошадей, крики, жалобные стоны…

Расчет Карыша полностью оправдался: обезумевшие лошади и люди, облепленные пчелами, искали спасение в реке, в воде. И вот тут-то и началась жестокая бойня. Воины Карыша со своих стремительных и подвижных в управлении берестяных обласов разили стрелами, били копьями степных кочевников, как оленей на поколе, во время переплава через тундровую реку.

Эта небывалая по своему успеху победа над численно превосходящим противником сделала имя вождя бессмертным, и живет Карыш поныне в легендах, преданиях и песнях на вас-юганской земле.

Хорошо знала предание о вожде Карыше Югана. Эвенкийка понимала, что айрыт-качели – это глазомер, сила воли, быстрота реакции и ощущение радости за метко пораженную цель в мишени.

Начала Югана учить ребят стрельбе из лука с трехлетнего возраста. Четырехлетними братья уже встали на качели и полюбили этот своеобразный вид спорта. Ежедневные уже в течение двенадцати лет тренировки дали свои плоды: ребята с сильно раскаченных качелей бьют стрелами из лука без промаха в чучело белки, зайца.

Сегодня братья отрабатывали после стрельбы метание «крылатой» пальмы, копья, на пятнадцать метров. Легкая пальма, брошенная Карышем, пронзила рысь, нарисованную углем на дощатом щите, Так же метко кинули пальмы Ургек и Таян.

Югана вроде безучастно наблюдала за своими воспитанниками. Она сидела в стороне от качелей на днище старого перевернутого обласа, курила трубку и улыбалась. «Руки у молодых вождей совсем окрепли, стали сильными. Вон даже люди-мальцамеры и сам бригадир рты разинули – удивляются».

Эвенкийка не зря радовалась – силы и ловкости в руках у молодых вождей достаточно. Кедровые доски в два пальца толщиной прошиты, пронзены пальмами так, что с тыльной стороны поблескивает жала копий.

Тут же, около качелей, было и другое приспособление: большое вращающееся колесо раскручивалось и стоящий на этом круге должен был стрелять из лука по мишеням. Подобные тренировки даже зимой не прекращались. Зимой ночи длинные, а рассвет поздно приходит на юганскую землю, поэтому эвенкийка обычно втыкала около мишеней берестяные факелы.

Таня Волнорезова часто подсмеивалась над Юганой и сыновьями: «О господи, Югана, замучила ты у меня ребятишек. Муштруешь их всех так, словно завтра грянет настоящая война». Югана, как всегда, отвечала немногословно: «Плохие, жирные мысли дружат с ленивым человеком». И Таня, конечно, соглашалась в этом с Юганой и не давала ребятам по утрам потягиваться, нежиться в теплых постелях, а гнала их на улицу, на тренировку в стрельбе из лука или снег отгребать, дрова колоть. Работы по дому ребятам хватало: за скотиной надо было ухаживать – две коровы, телята, да еще в хозяйстве более пятидесяти соболей – и им необходимо своевременно корм приготовить, раздать, клетки почистить.

Сыновья Тани Волнорезовой, благодаря Югане, с малолетства полюбили лучные стрельбы и даже часто пренебрегали ружьями и уходили в урманы на промысел белки с охотничьими луками. А по весне и осенью также опять из луков били стрелами щук, налимов, которые жались к берегам. Любили ребята промышлять крупную рыбу острогой, освещая ночную воду дремлющих заводей огненным жирником, факелом. Еще была любимая игра у братьев – стрельба из луков по бабкам. И поныне в сибирских деревнях не забыта эта древняя игра, и особенно она много собирает любителей, болельщиков в праздничные дни.

Югана воспитывала и готовила вождей племени Кедра. А каждый вождь должен стрелять без промаха со скачущей лошади, с обласа в бурю, когда легкий речной челнок кидают волны, в бегущего зверя, летящую птицу. Теперь Югана довольна своими воспитанниками: молодые вожди сами могут учить своих воинов.

2

На улангаевской школе зиял провал в крыше. Небрежно сброшенные шиферные листы покрошились на осколки. Ломать не строить.

Бригадир продолжал нумеровать стенные бревна. Крик с крыши заставил его насторожиться:

– Ребята, старуха идет!

– Снова пожаловала. Опять устроит цирк, – с досадой проговорил рыжий парень.

– Погоди, Ленька, стрекотать. Повременим курочить крышу… Старуха ведь с луком. И стрелы у нее в колчане… – с боязнью проговорил Митрий, а сам, отложив в сторону гвоздодер, сел на стропилину.

– Точненько! В колчане у нее не помада и духи, а стрелы оперенные торчат, – произнес Ленька, а сам с любопытством смотрел на эвенкийку. – А вон, в кузове, еще три архаровца и тоже вооружены луками… Митрий, уходим на землю. Ну их всех к черту. Проткнут в брюхе кишки своими летучими дрючками, и визжи потом, как поросенок, а до районной больницы далековато, доставят всех нас туда покойничками.

В это время к милиционерам подошел дед Чарымов. Он держал в руках здоровенного петуха.

– Капитан, раз у твоего войска передышка и замешкались вы у нас в Улангае, то, может быть, купите у меня петуха на варево. Зажирел он, куриц не топчет. Я вам картошечки или лапшички домашней раскатки принесу. А хлеб-то мягкий, пышный, только что моя старуха вытащила из русской печи… – говорил Михаил Гаврилович, а сам посматривал на Югану, которая тихо, как бы лениво, шла к милиционерам.

Орлан сидел в кабине вездехода, а Карыш, Ургек, Таян стояли у борта машины. Указав на них, Михаил Гаврилович пояснил милиционерам, что лучше всего им уехать и прихватить с собой бригаду рабочих.