Юмористические рассказы

Минут через десять, в состоянии, среднем между удовлетворением и яростью, миссис Джоблинг ушла с деньгами. Какое-то время она раздумывала над тем, чтобы потратить деньги по-другому, и предстать перед мистером Джоблингом в новых шляпке и жакете; однако мысли так и остались мыслями, в виду двадцатипятилетнего опыта замужества.

Мисс Робинсон появилась на следующий день, когда они садились пить чай. Мистер Джоблинг, в рубашке с коротким рукавом, успел исчезнуть, поскольку заметил девушку, когда она проходила мимо окна. Его жена впустила ее, они обменялись несколькими замечаниями о погоде, после чего сидели, слушая невнятное бормотание мистера Джоблинга, разыскивавшего свой костюм. Наконец, он отыскал его под подушкой кресла, и, слегка раскрасневшийся, появился в комнате и поприветствовал посетительницу.

Поначалу разговор не клеился. Удивленный взгляд девушки бродил по комнате, пока не остановился на розовых вазах; красивый коврик также привлек ее внимание.

– Да, они очень красивы, - сказал мистер Джоблинг, очень довольный ее одобрением.

– Прекрасны, - подтвердила девушка.
– Как это хорошо - иметь деньги!
– задумчиво произнесла она.

– Я смог бы найти им применение, - шутливо отозвался мистер Джоблинг. Он сделал себе бутерброд с маслом и пустился в рассуждения относительно денег и как их тратить. Его мысль сводилась к выходу на пенсию и жизни в каком-нибудь милом спокойном уголке.

– Удивляюсь тому, что вы этого до сих пор не сделали, - тихо сказала девушка.

Мистер Джоблинг рассмеялся.

– Джинджелл и Ватсон не позволяют, - сказал он.
– Мы зарабатываем, а они забирают.

– Так обычно и бывает, - возмутилась девушка.
– Они покупают себе предметы роскоши, а люди, работающие на них, вынуждены отказывать себе во всем необходимом. Кажется, мне знакомы эти имена, Джинджелл и Ватсон. Интересно, где я могла их видеть?

– Возможно, в газете, - сказал мистер Джоблинг.

– В рекламном объявлении?
– спросила девушка.

Мистер Джоблинг покачал головой.

– Грабеж, - серьезно ответил он.
– На прошлой неделе. Кто-то вскрыл их сейф и забрал девятьсот фунтов в золоте и банкнотах.

– Теперь я вспомнила, - кивнула девушка.
– Вора поймали?

– Нет, и вряд ли поймают, - был ответ.

Глаза мисс Робинсон широко открылись, она посмотрела с презрением.

– Я этому рада, - сказала она.

– Рады?
– невольно нарушила обет молчания миссис Джоблинг.
– Вы рады?

Девушка кивнула.

– Мне нравятся отважные люди, - сказала она, взглянув на мистера Джоблинга, - а кроме того, Джинджелл и Ватсон имели на эти деньги точно такое же право, как и тот, кто у них их забрал; они их не заработали.

Миссис Джоблинг, потрясенная таким ответом, взглянула на мужа, ожидая его реакции.

– Если человек - вор, - сказала она с напором, - эти деньги не пойдут ему на пользу.

– Осмелюсь сказать... хочу сказать, они ему послужат, - отозвался мистер Джоблинг, - если, конечно, его не поймают.

– Думаю, он из тех людей, какие мне нравятся, - упрямо заявила мисс Робинсон.

– Уверена, - сказала миссис Джоблинг, - нисколько не сомневаюсь, что он вам нравится. Такие птицы...

– Хватит, - перебил ее муж, - достаточно. Кое для кого такие деньги - невеликая потеря. Они ее даже не заметят.

Он выразил удивление, что девушка любит такой сладкий чай, когда она, попросив сахар, высыпала в чашку полную ложку. Мисс Робинсон, отрицая чрезмерную сладость, предложила ему самому попробовать чай в своей чашке, и миссис Джоблинг, застыв, с пылающими глазами, наблюдала за выходкой своего мужа, когда тот и вправду попробовал.

– Сладкое - сладкому, - галантно сказал он, возвращая чашку.

Мисс Робинсон вытянула губы, поднеся к ним чашку, и посмотрела на него поверх ободка. Мистер Джоблинг, чувствовавший себя в тот вечер двадцатидвухлетним, утащил ее кусочек пирога, в ответ на что раздалось постукивание ложечки. Мистер Джоблинг также постучал, а миссис Джоблинг, не способная пить чай, в бессильной ярости смотрела на невинное кокетство, с чем она рассталась, - идя навстречу серьезному пожеланию мистера Джоблинга, - вскоре после заключения брака.

Благодаря исключительному самообладанию, а также случайному взгляду мужа, ей удалось сохранить спокойствие, пока он не вернулся, проводив их гостью на остановку. После чего дала полную волю своим чувствам. Сначала она выговаривала ему с презрением, затем начались истерика и слезы. Она умоляла его вспомнить, какой хорошей женой была ему все это время, в то время как другая женщина, возможно, уже давно отравила бы его. Осознав, что ее слезы бесполезны, и что для мистера Джоблинга они, скорее всего, служат лишь подтверждением его ценности, она дала волю ярости и в немногих, зато чрезвычайно ярких словах, высказала ему свое мнение о мисс Робинсон.

– Так говорить нехорошо, - спокойно сказал мистер Джоблинг, - и, в моем присутствии, я прошу больше этого не делать.

– Смотреть, как она приходит в мой дом и строит глазки моему мужу, - бушевала его жена.

– Пока я ей не строю глазки, - парировал мистер Джоблинг, - в этом нет ничего страшного. Я же не могу запретить ей полюбить меня, бедняжке.

– Кто из нас двоих бедняжка, - сказала его жена.

– Ее нужно пожалеть, - строго сказал мистер Джоблинг.
– Я знаю, что она чувствует. Они ничего не может поделать с собой, но она это переживет. Полагаю, она думает, мы не замечаем, что... что я ей нравлюсь, и я не хочу причинять ей боль.

– А как насчет того, что чувствую я?
– требовательно спросила его жена.

– Так ведь я все-таки твой муж, - напомнил ей мистер Джоблинг.

Это служило единственным утешением миссис Джоблинг в течение нескольких следующих дней. Матроны, жившие по соседству, сочувствовавшие ей, сожалели, что мистер Джоблинг - не их муж, и предлагали ей по меньшей мере сто способов, как привести его в чувство.

Мистер Джоблинг, идя на работу, игнорировал их враждебные взгляды, но когда, отработав день, возвращался домой, то обнаружил, что неприязнь исчезла, и уступила место улыбкам. Никогда на улицах не было так много людей, подумал он, тем более улыбающихся. Казалось, люди спешили выйти ему навстречу, чтобы улыбнуться, а когда он подошел к двери своего дома, мистер Джо Браун, стоявший на тротуаре напротив, сиял ярче солнца. Немного устав от улыбок, он ожидал встречи со своей женой. Она вышла из кухни и встретила его все с той же улыбкой. Растерянный мистер Джоблинг мрачно посмотрел на нее.

– Почему ты смеешься надо мной?
– спросил он.

– Я над тобой не смеюсь, - ответила жена.

Она вернулась на кухню и принялась беспечно напевать, приготовляя чай. Голос у нее был слабый, но пронзительный, особенно когда она брала высокие ноты, что сильно раздражало. Он сел в новое кресло, купленное для того, чтобы удовлетворить эстетические вкусы мисс Робинсон, и уставился в окно.

– Кажется, ты сегодня в необыкновенно хорошем настроении, - прорычал он, когда жена внесла поднос.