Юрта красного ворона

– Погнали! К паровозу! – завопил Пьер.

– К гоночной машине!
– восторженно вторил ему Винс.

И мы и в самом деле "погнали".

– Кора? Давай руку. Народу много. Тебя тут точно так же можно потерять – сказал Виктор, подходя ко мне.

Я продела руку в его локоть и подумала о том, что день обещает быть очень длинным.

Буквально через несколько шагов мы остановились. Дорогу нам преградила внушительная толпа зевак, которые слушали двух яростно спорящих мужчин.

– Это серьёзная разработка. Возможно, что это и звучит дико, только вот паровые самолеты – это возможно наше будущее – громко доказывал один из мужчин.

– Все знают, что для работы паровой машины необходим паровой котел! Куда ты его установишь на самолете? Другое дело паровозы с некоторой долей реконструкций. Вон на втором стенде, видели на путях стоит, какой красавец? – возражал ему второй.

– Вы не правы! Современными механиками доказано, что можно использовать любой источник тепла для перевода воды до состояния насыщенного пара и последующего перегрева пара – не сдавался первый.

– Деметрий? Деметрий Сальвантор!
– махнула я рукой и позвала к нам высокого парня в замысловатой куртке, украшенным немыслимым количеством приборчиков со стрелочками.

За прошедшие годы он сильно изменился и теперь выглядел очень импозантно в своей одежде. Даже цилиндр у него украшали механические приборы. А сам его вид был мрачен и важен. Только вот когда он подошел к нам, и расплылся в улыбке, я поняла что это все тот же парень, что таскал мне когда-то пробирки.

– Сьера Кора! И вы здесь. Рад, очень рад вас видеть. А где мальчики?

– Убежали к гоночным машинам. И мы туда движемся, правда не с той скоростью, с которой они туда устремились – ответила я.

– Да паровой двигатель обладает очень низким коэффициентом полезной деятельности! И именно поэтому его величина и размеры такие большие! Как вы планируете разместить все это на самолете!
– не сдавался громко спорящий мужчина.

– Деметрий? Кто из них прав? – спросила я, пока мы шли к гоночным машинам.

Дети, Уинн и Эдмунд уже очень сильно опережали нас.

– Оба, сьера Кора. Еще двадцать лет назад был запатентован первый паролёт – ответил мне парень.

– Паролёт?

– Да. Он так и назывался «Воздушная паровая повозка».* Только вот толку от него было не много. Да и поршневой механизм тогда еще не был так модифицирован как в современных пароходах и паровозах. Но и второй в чем-то прав. Возможности парового двигателя еще до сих пор до конца не реализованы – ответил парень.

– Кстати я лично подписал приказ о покупке «Пыхтящего Билли»*. Его передадут в музей – вставил Виктор.

– Это тот легендарный первый паровоз? – проявила я осведомленность.

– Нет, не самый первый. Но, безусловно, один из первых паровозов, что и в самом деле получил практическое применение – ответил Виктор.

– До этого они все больше пыхтели, но вот ездили плохо – подтвердил Деметрий, и парень расхохотался, чем полностью разрушил свой серьезный и немного мрачноватый образ.

– А где твой непосредственный начальник? Наш министр механики и транспорта Джеймс Томас Сендлер? – спросила я.

– Там где ему и положено быть – пожал плечами Деметрий – В самом важном павильоне.

– Воздухоплаванья? – предположила я.

– Нет, сьера Кора. Воздухоплаванье, разумеется, важно, только вот денег больше и богачей больше все же в павильоне с машинами. Вот он там и ходит. Это недешевое дело. И нам нужны и спонсоры и инвесторы. А им наши машины – вот он там, в основном и обитает. Мы его там встретим, я уверен – ответил парень.

В павильон с машинами пускали не всех. Деметрий грустно улыбнулся.

– Тебя туда не пускают? – удивилась я.

– Дорого это. Да и чего я там не видел? – стал хорохориться друг.

Но я крепко вцепилась в локоть парня и при входе в павильон и не думала отпускать его локоть. Там мы и вошли втроем в огромный павильон уставленный машинами.

И тут я услышала громкие голоса моих сыновей, а потом и увидела их. Они бегали от одной машины к другой, и восторженно что-то рассказывали всем, кто готов был их слушать. А именно двум няням, Джумаану и нашему учителю. Уинн и Эдмунд стояли рядом и увлеченно о чем-то спорили со стоящими рядом с ним механиками. Потому что, судя по их одежде - это были именно они. Те же непонятные куртки с кучей механизмов и шляпы с часами на тулье цилиндра.

На мальчиков эти двое не обращали ни малейшего внимания. Вот оторвёт сейчас ручку двери у машины Винс, пытаясь туда влезть. И никто даже и замечания ему не сделает. Что и следовало доказать. Мальчишки с машинками. И великовозрастные мальчишки с машинками туда же.

– Винс! Пьер! Что я говорила о правилах поведения? – мой командный голос сыновья услышали сразу.

Винс перестал пытаться открыть дверцу, ну вернее сломать её. А Пьер больше не пытался залезть под машину, что бы посмотреть, что у нее под днищем. При моем приближении к детям тут же подскочил кто-то из служащих и, склонившись, предложил им другой образец на растерзание. И даже пообещал «дать порулить».

– Мам? – поднял мордашку уже в чем-то перемазанный Винс.

– Мам, можно? – встал рядом с братом Пьер.

– Да бегите – разрешила я, видя как Виктор, уже расплачивается за данное развлечение.

– Сьера может быть спокойна. Машину с места не сдвинуть, она полностью безопасна. Мальчикам дадут порулить и подудеть и все потрогать – поклонился мне служащий.

Я вздохнула и кивнула. Это он плохо знает моих сыновей. Они и гору с места сдвинут, если им будет очень надо. Мальчики побежали вместе со своими сопровождающими, а я с Виктором подошла к Эдмонду и Уинну.

– Разумеется, со времён «малой телеги Кюньо»* мы ушли в этом вопросе довольно далеко, но все же скорость передвижения оставляет желать лучшего – говорил Эдмунд одному из механиков.

– Виктор? Что за телега? – шепотом спросила я.

– Это самый первый автомобиль. Эдакая смесь автомобиля и паровоза. Его почти сто лет назад изобрели – ответил он мне, наклоняясь к моему лицу.

А я застыла. Когда-то, давным-давно, еще в прошлой жизни он вот так же наклонялся ко мне, объясняя неразумной восемнадцатилетней девочке многие вопросы. А потом неизменно целовал. Сейчас поцелуя не последовало. Да и не мог уже Виктор себе этого позволить. Но вот то далекое почти забытое ощущение счастья вдруг нахлынуло на меня. Всё же я шесть лет была с ним счастлива. Очень счастлива. Видимо что-то такое мелькнуло у меня в глазах, потому что Виктор не отвел глаз, и мы продолжали смотреть друг на друга, пока наш молчаливый обмен взглядами не прервал возглас Эдмунда.

– Нет! Тот русский был позже. Я в этом совершенно точно уверен. Да и не представляла его «самоходная повозка» большого интереса. Да, необычно. Но слишком тяжеловесно.

– Его звали Кулибин? Как-то так? – спросил кто-то из механиков.

– Да – подтвердил Эдмунд.

Я подняла глаза на Виктора за разъяснениями.

– Это один русский ученый и изобретатель. Он умер довольно давно. Но был, как говорят, очень талантлив. И его имя в России даже стало нарицательным. И там всем присваивают звание «Кулибин» когда кто-то что-то изобретет. Ну, или сломает. Эти русские странные – пожал плечами Виктор.