Юрта красного ворона

– Ну, мама? Ты сильная. Ты и так справишься. А дяде Эду помочь нужно.

– Мам, это не честно! Один дядя Эд - против сердитой тебя – кивнул брату Пьер и битва диванными подушками возобновилась.

– Виктор? Это что? – удивленно спросила я, указывая на чертежи.

– Я собираюсь снести Айтчепл – ответил он мне.

– Серьезно?
– удивилась я.

– Да. Это клоака. Там уже ничего не поможет. Антисанитария, безнадежно устаревшее водоснабжение и канализация. Ничего там восстановить нельзя. Только снос и постройка новых домов. Вот разбираюсь с проектами – ответил он.

– Это наверняка вызвало недовольство?

– Да, не без этого – потер он воспаленные глаза – Возражение масса. Но я отобьюсь. Я когда бегал по кварталу в поисках Эдмунда окончательно понял что нечего там восстанавливать. Нужно сносить. Чертежи меня не устраивают. Бюджет города не резиновый. Нужно как-то заинтересовывать инвесторов. К тому же вскрылось очень много финансовых махинаций, хищений и откровенного воровства бюджетных денег – продолжил он.

– Воруют – протянула я – Этого следовало ожидать. Контроля над ними не было последнее время никакого. Твой предшественник мало занимался делами, которые не касались выпивки и женщин. А ты сам знаешь, откуда начинает гнить рыба.

– У меня заседания одно за другим, в ближайшие дни буду сильно занят. Вы с Эдмундом куда сегодня? – спросил он.

– У нас по плану посещение выставки этого художника и мецената Сьера Уолтер Джорж Сикерта. Мы не попали на открытие выставки, но посетить ее все же стоило бы. Натали кстати к нам присоединиться?

– Да. С этим твоим другом Сьером Френсисом Джоном Тамблти – улыбнулся довольно Виктор.

– О! У них все же что-то наметилось?

– Нет, увы. Этот твой друг на редкость зануден. Он так ни разу у Натали и не заночевал. И вообще кроме поцелуев руки – дальше не заходит. Что с ним не так? Натали жалуется, что она уже чуть ли из платья не выпрыгивает.

– У меня с ним дальше дружеской перебранки никогда ничего не заходило – ответила я – Понятия не имею.

– Натали подумывает пригласить его домой и открыть ему дверь голой – хмыкнул Виктор.

– Эм… Я пойду рушить укрепления из подушек. А то разговор зашел в ту область, в которой я не сильна. Принимать гостей голо…в обнаженном виде – не в моем стиле – и отправилась в детскую крушить «вражеские укрепления» из диванных подушек.

Вечером мы с Эдмундом впервые вышли вместе в свет. Мы безнадежно опоздали, и я была уверена, что наш убийца тут уже давно побывал. Но всё же нужно было обязательно посмотреть на работы этого художника. Тем более что и Эдмунд и Виктор упорно из списка подозреваемых его исключать не хотели.

– Выставка открыта уже давно. Почему так много народу? – удивленно спрашиваю я.

– Интерес не ослабевает. Дело как ты знаешь с мертвой точки так и не сдвинулось. А у нас – любят все загадочное и нераскрытое – ответил мне Эдмунд.

Мы поднимались по лестнице ведущий в залы выставки. Ни один музей не согласился выставлять работы подогревающие ажиотаж к убийствам и насилию. Даже не смотря на сильный спрос и прибыль, которую могла подобная выставка принести. Все же гибли женщины и музеи сочли – что им подобная слава ни к чему.

Поэтому Сьер Уолтер Сикерт устроил выставку в своём собственно особняке, модернизировав его и развесив картины в гостиных. Это было экстравагантное решение в его стиле, как объяснил мне Эдмунд.

– А ты знаешь, что он бродит по ночам в одном из самых респектабельных районов столицы и пугает до смерти случайных прохожих?

– И что же он делает? – спросила я, пока мы поднимались по лестницы.

– Он выпрыгивает на них и кричит «Я убийца!». Ему прилетело магией от случайного прохожего, и он попал в Центральную, объяснив свою выходку безобидной шуткой – ухмыльнувшись, сказал Эдмунд.

– Хороши шуточки – покачала я головой и испуганно замерла.

Сразу, как только мы поднялись по лестнице, пред нами предстало полотно в резной раме. Лично мне показалось что рама и само полотно – жутко дисгармонируют. Но рама – это последнее что меня сейчас волновало.

– Что это? – тихо прошептала я.

– Это центральный экспонат выставки. Его жемчужина, так сказать. Называется «Спальня Джека-Потрошителя» - пояснил Эдмунд и мы остановились перед картиной.

– Кого? – не поняла я, разглядывая полотно.

– Нашего убийцу так окрестили газетчики.

– А почему так? Я слышала другие версии? Раньше же он был «Убийца из квартала Айтчепл». А еще, насколько я помню - «Кожаный фартук». Потому что только так объясняется то, что он с ног до головы в крови, а никто этого не видел – спросила я.

– Так это прозвище из того письма? Ты разве не в курсе?

– Нет. Уинн мне ничего не говорил.

– Ну, так видно не хотел тебя загружать ненужной информацией. В полицию в данный момент приходят не просто сотни, а тысячи писем и депеш. И все они признаются в том, что являются нашим убийцей. А еще полны советов, как нам его ловить, и, разумеется, в основном там всякий бред психически нездоровых людей. Так всегда бывает при расследовании громких убийств. Люди не меняются – покачал головой Эдмунд.

– И все это в полиции читают?

– Да. Увы. Но из всего этого хаоса корреспонденции, выявили всего только три – которые заслуживают внимания. Да и то, лично на мой взгляд – это фальшивка.

– Фальшивка?

– Да. В одном он утверждал, что в следующий раз – «отрежет сьере уши». И именно там впервые и прозвучало это прозвище «Джек-Потрошитель». И когда убийца и в самом деле отрезал ухо – все посчитали это письмо подлинным.

– Но «отрезать уши» – это распространенная угроза и к тому же отрезали только мочку. И потом все мы хоть раз слышали – «Я тебе уши надеру». А уж схватить за ухо – вообще любимое дело, например - учителя.

– Да, ты права. Я тоже считаю, что это совпадение. К тому же есть еще одна известная фраза – «ухо от селедки» - это когда совершают нечто невозможное. При этом еще надо себя за ухо подергать – с хитрой усмешкой продемонстрировал Эдмунд.

– Кажется у Аарона Косминского – польские корни? А это ведь оттуда выражение?

– Кора, давай не будем строить предположения на таких вот догадках? Это как говориться «протянуто за уши». Я понимаю, что тебе он не нравится, и именно его ты видишь убийцей – но нам нужны факты, а не предположения – серьезно сказал он – Давай вернемся к картине – и мы снова повернулись к полотну.

– И что ты видишь? – спросила я.

– Ну.… Вот это стул. Скорей всего он стоит в коридоре. Двери, двухстворчатые и они открыты, и мы видим кровать и окно. За кроватью скорей всего зеркало?

– Возможно – протянула я.

– А в нем отражения человека? Убийцы? – он посмотрел на меня вопросительно.

– Или просто случайного зрителя, что видит маленькую, темную комнату. Или может быть, это мы с тобой отражаемся? Смотри, как причудливо падает свет.

– Согласен. Из окна проникает свет из-за ламелей…