Юся и эльф

— Я думаю, с этого все началось, — я опустилась на ступеньку. В конце концов, я устала, да и место к пафосу не склонно. — Давным-давно… по нашим меркам. По вашим — не знаю.

Давно.

Но не так, чтобы совсем уж давным-давно.

— Моему предку удалось… вызвать демона? Он, наверно, был на редкость талантливым засранцем. Что? Я же знаю, что демона просто так не вызвать. Кровь, боль… жертва. Он предложил сделку.

Обман.

— И взял в залог руку. Как? Понятия не имею.

— Об-б-мн, — лич приподнялся на бочке. Шея его вытянулась, спина прогнулась. Казалось, он с трудом выталкивает из себя звуки. — Он. Обмн. Вр…

— Вор? То есть, он украл руку?

— Дргй в-в-выз-в…

— Кто-то другой вызвал демона? — я поерзала. Вот с подобием человека говорить всяко удобней, чем с крысюком, который по-прежнему сидел ко мне спиной. — Зачем?

— Из-м…ся хтел.

Все же звуки человеческой речи давались личу с трудом.

— Хотел измениться?

— Жть. Длго.

— Долго жить?

— Да, — это лич произнес со вздохом. — Длго-длго… сть бсс…тным.

— Стать бессмертным?

— Крвь… моя… мняет.

— Кровь демона? — я посмотрела на мужа, а тот на меня.

А если…

…то есть, то самое таинственное вещество, которое пытался воссоздать мой бывший, это кровь демона?

— Двно. Льди. Рньше. Часто.

— То есть, люди раньше призывали… и брали кровь? Вашу? А взамен?

— Крвь. Бль. Жретва.

— Жретва, стало быть… — почему-то я не удивилась. Раньше… да, нам говорили, что мир был несколько иным. И маги в нем себя чувствовали куда вольнее, порой и вовсе не обращая внимания на людей простых. Но пара конфликтов.

Война.

И другая.

Закон. Император гарантом благополучия подданных… эпоха расцвета и права… в общем, полагаю, не все считали нынешнюю эпоху такой уж цветущей.

— Твя крвь. Слжить. Длжн пмгать нставнку, — лич говорил все более внятно. — Красть. Кровь. Залог.

…украл кровь, которая нужна была для превращения, а заодно и руку.

Так, подозреваю, на всякий случай.

О том, что случилось с незадачливым темным, и думать не хочется. Полагаю, превращение в лича он не пережил, но оно и к лучшему. Сочувствия во мне не было от слова совсем.

— Спрят-ть. Искть. Плохо.

И демоны могут жаловаться.

— Скажи, а он… не только руку ведь забрал, верно?

Сомневаюсь, что папенька настолько самоуверен, чтобы думать, будто ему под силу одолеть демона.

— Есть ведь что-то еще? Что-то, что поможет управлять тобой, верно?

…тот, предок, сбежавший в этот городок, он вряд ли так уж стремился обрести бессмертие, видел, чем оно чревато. Или боялся?

Он просто спрятал шкатулку. И не пытался ее извлечь. А вот папенька… такой сложный план, столько потраченного времени в надежде… на что? На новую сделку? Или… он не будет полагаться на случай.

Не тот человек.

— Да, — лич медленно сполз с бочки. Теперь он двигался куда как уверенней. А мне подумалось, что еще пара дней, и я точно не справлюсь с этой тварью. Лич же, будто уловив эти мои мысли, осклабился.

Если я не смогу, то есть еще Эль.

И другие.

Одно дело воевать со мной, и совсем другое… но нет, воевать мы пока погодим.

— Что это?

Молчание.

— Эта вещь даст моему отцу право приказывать тебе?

— Да.

— И она находится у него?

— Да.

— Ты знаешь, как она выглядит?

И вновь молчание. Эхо сомнений. Стоит ли верить людям? Люди хитры. Люди коварны. Люди…

— Мне не нужно, чтобы он получил личного демона, — я сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. — Если ты придешь, плохо будет всем. Поэтому… я действительно хочу выдворить тебя из этого мира. Полностью. А потому… мы заключим сделку. И ты расскажешь все. А еще…

Мой взгляд остановился на крысюке.

— Ты ведь можешь управлять ими на расстоянии?

…в приличных домах крысы не водятся.

Вернее они встречаются, но где-нибудь в подвалах, стыдливо прячась средь бочек и ларей, показываясь на глаза лишь пугливым служанкам, и уж никак не поднимаясь на господские этажи.

Этот крысюк то ли не знал, то ли не счел нужным считаться с правилами, что давно уж установились, позволяя вполне мирно — ловушки и отрава, право слово, не в счет — сосуществовать с людьми. Он выбрался, огляделся, отряхнулся.

Пригладил взъерошенную шерсть.

Оскалился, показывая вожаку местечковой стаи, что намерения его вполне серьезны. И нет, другим бы разом вожак не отступил бы, уж больно богаты были подвалы и сытна местная жизнь, но сейчас… пахнуло от чужака опасностью.

А крысы… кто сказал, что крысы не разумны?

Они, в отличие от людей, знают, когда стоит отступить. И вожак юркнул в нору под старым ящиком, в котором когда-то хранили кожаные мешки.

Стая рассыпалась.

А чужак, оглядевшись, двинулся бодрой рысью прочь.

Он выбрался за дверь.

И не без труда — все ж ступеньки предназначались больше для людей — поднялся по лестнице. Фыркнул на взивзгнувшую было девицу, увернулся от кружки, которой в него запустили, и исчез в очередной норе. Дом был стар и пронизан ими, что, несомненно, было на руку крысу.

Если бы у него имелись руки.

Он поднялся на второй этаж. Выбрался в гостиную. Зашипел на мелкую собачонку, что устроилась в кресле, и та не решилась с кресла спускаться. И верно… убивать крысу запретили.

Ни к чему привлекать лишнее внимание.

Нужное место он почуял шкурой, которая давно принадлежала не только ему. И остановился. Шерсть поднялась дыбом, а из горла донесся протяжный скрежещущий звук, заставивший несчастную собачонку забиться поглубже в кресло.

Крыс не хотел идти дальше.

Остатки инстинкта самосохранения подсказывали ему, что стоит бы убраться, пусть в тот же подвал или хотя бы в нору, укрытую за старым шкафом. Но чужая воля подстегнула.

Вперед.

И еще.