Юся и эльф

Хорошие пальцы.

Длинные.

Наглые немного и еще весьма чувствительные. И держаться удобно. Эль вздохнул. А я улыбнулась, уже во сне… пусть идет, как оно идет.

Сон, к слову, был хорошим. Не помню, о чем, но проснулась я, во-первых, отдохнувшей, во-вторых, что куда важнее, довольной жизнью.

Эль не ушел.

Сидел, подперев кулаком подбородок, и меня разглядывал.

— Что-то не так? — подумалось, что теперь я еще краше обычного.

— Разделишь со мной жизнь?

— Это как? — я села и подобрала одеяло. И вспомнив, что было утром, покраснела, кажется, до самых пяток.

— Р-раньше… д-давно, когда люди т-только пришли в этот мир и было их мало, они часто селились рядом с нашими городами. А вот их как раз было куда больше, чем сейчас. Никто не знает, почему с каждым годом рождается меньше детей, почему отмирают корни старых деревьев…

Он пересел и сгреб меня. Прижал к себе. Вдохнул.

— Тогда, как я п-понимаю, различия меж нами казались столь огромными, а законы были мягче. И порой случалось так, что кто-то брал в жены… или в мужья человека. Но ваш век короток, а мы живем долго. Случалось, что на это и был расчет, но бывало и так, что пара просила богов о милости, и тот, кто жил дольше, делил свой срок на двоих.

Красиво.

Но бестолково. Нет, я понимаю, что жизнь вечная, вероятно, скучна, но это же не повод вот так брать и отдавать половину. Я бы своей не поделилась.

Наверное.

И потому предложение мне не нравится.

— Б-бабушка г-говорит, что сам по себе обряд не сложный, что нужно смешать кровь. И обратиться к древнему лесу, что только он видит правду.

Ага.

Уже легче, ибо древних лесов поблизости не наблюдалось, разве что тот, который за старым городским погостом мог считаться старым, но и то весьма условно. Его уже давно обживали деревеньки, которые прочертили лес тропами, распахали полоску между ним и кладбищем, чтобы там, на жирной землице, развести огороды.

— Дурак, — сказала я.

Сомневаюсь, что Эль собирался тащить меня в те самые леса, которые действительно древние и предвечные, а значит, было средство попроще.

— Да. Наверное, — он согласился со мной. — Но я не хочу быть, когда тебя не станет.

— Меня может и завтра не стать.

— Именно. Эта связь даст не только жизнь, но и силу.

— Светлую?

Он кивнул.

— Некроманту?

Эль пожал плечами, мол, у всех свои недостатки.

— А я потом останусь некромантом?

— Н-не знаю, — вынужден был признать Эль, а я задумалась. Нет, я, конечно, никогда не мечтала жить вечно. Такие мысли с моей профессией не слишком сочетались, но…

Это дар.

И если откажусь, он обидится. Ничего не скажет, но обидится. А обида где-нибудь да выползет, разрушая и без того ненадежные наши отношения.

Так почему бы…

— А я не хочу, чтобы ты тратил жизнь попусту, — мне сложно было объяснить то, что я чувствовала. Вот говорила же мама, что от мужиков одни проблемы.

Говорила.

Наверное. Кому-то. С нами она не больно-то откровенничала.

— Я до этого времени ее попусту и тратил, — Эль легонько пожал плечами. — Больше всего на свете я хочу взять тебя и просто увезти. Далеко. Есть юг. Есть север. Мне случалось бывать и там, и там. Все немного иначе, но жить можно.

Не сомневаюсь.

— Ты бы со временем привыкла. Там тоже хватает нечисти, но она обыкновенная.

То есть не прячется в подвале, не шинкует гниловатые головки капусты когтями, чтобы потом опустить нашинкованное в бочку с рассолом?

— И ты бы нашла себе дело по душе. А я не стал бы волноваться, что тебя убьют. Точнее стал бы, но не так, как сейчас.

Мы оба вздохнули.

Вот ведь… и ответить нечего. Бестолочь я, что тут еще скажешь.

— Но я знаю, что это тебя обидит. И не настолько самонадеян, чтобы думать, что сумею тебя защитить. Сегодня ли. Завтра ли. Потом, когда этот мир в очередной раз станет меняться… я получил письмо от матушки. Отец отсылает ее.

— А так можно?

Отец Эля при всем своем спокойствии не казался мне способным хоть как-то повлиять на его матушку.

— Пригрозил, что возьмет младшую жену.

Вот про то, можно ли так, уточнять не стану. Хрен ему, а не младшая жена… и Эль улыбнулся.

— Так поступают в браках, которые заключают по расчету. Матушка очень… огорчилась.

— Предполагаю.

И хорошо, что меня в этот момент рядом не было. Вот клянусь, что именно меня и признали бы виноватой.

— Бабушка его не послушала.

— А он…

— Останется. Он тоже страж. И не может допустить, чтобы здесь случился прорыв.

Я поерзала.

— Ты…

— Боюсь, отец не одобрил бы наш план. Он… довольно консервативен во всем, что касается демонов. И скорее всего принял бы решение уничтожить… тот артефакт.

Ага.

Чтоб это было так просто. И как знать, чем эта попытка аукнется.

— Я беспокоюсь не за них. За тебя. Ты… согласна?

Согласна.

Куда я денусь. Только вот из одеяла выползу и сразу пойду древние обряды совершать. Ну, может, слегка оденусь еще.

Но я ответила просто:

— Да.

Древний лес значит?

Древний лес качал ветвями на заднем моем дворе. Я дважды моргнула, надеясь, что мне привиделось, и если постараться, то все развидится. Но нет. Лес не исчез, в отличие от соседского забора, на месте которого вольготно расположился кустарник с мелкими серебристыми листочками.

Это ж тьмогонник!

Да за него в любой лавке три шкуры сдерут, потому что лучшего средства против нечисти нет. А уж если с кое-какими травками смешать…

— Погоди, — Эль схватил меня за руку. — Не сейчас. Здесь легко заблудиться.

Охотно верю.

Серебряные столпы поднимались в небо, вернее они это небо держали на растопыренных ветвях. И солнце, проникая сквозь кружево это, ложилось на траву удивительными узорами.

— Вот ты какой… сиротка, — я коснулась ближайшего дерева, прислушиваясь к тому, как медленно и сильно пульсирует в нем жизнь.

Во всех них.

Они, связанные друг с другом на заре времен, переплетшиеся корнями и сроднившиеся ветвями, были чем-то единым, неделимым и всеобъемлющим. Удивительным.