За что тебя люблю

– Почему бы нет?

Потому что она не хотела делить собаку. Потому что Блейк хитрил, и Натали была уверена, что в итоге собака останется с ними навсегда.

– У вас есть дети?

– Нет.

Натали полагала, что этот ответ очевиден, учитывая его поведение с ее ребенком.

– Да, – кивнула Шарлотта, поднимая глаза на соседа. – Как мама делит меня с бабушкой и дедушкой.

Раз в две недели Шарлотта оставалась на выходные у родителей Майкла, живших за озером. Несмотря на отношения Натали с их сыном, Шарлотта была единственной внучкой, и они любили ее.

– Пожа-а-алуйста, мам. Я буду очень холошей и съем весь сельдерей и всю морковку.

– Очень хорошей. – Натали посмотрела на дочь, исправляя привычку Шарлотты путать некоторые буквы «р».

– Очень хорошей, - повторила Шарлотта, вся грустная и с разбитым сердцем. – Очень хор-р-р-лошей-хорошей.

– Ладно. – Натали вздохнула, уступая печали дочери. – Мы будем брать собаку каждый второй уикенд.

– Я думал разделить время пополам. Пятьдесят на пятьдесят.

Конечно он так думал.

– Нас целый день нет дома. – Она ухватилась за пустой винный стеллаж и встала. – Итак, каждый второй уикенд и ночь среды на нашей свободной неделе.

– Вторник и четверг на вашей свободной неделе.

Натали нахмурилась, потому что собиралась заключить сделку с дьяволом. Дьяволом, который пах мылом и прохладным ветром, и теплой кожи.

– Я возьму на себя еду.

– Каждый второй уикенд. Вторник и четверг вечером, и вы заплатите за первый визит к ветеринару.

– Я куплю ему игрушки, - встряла Шарлотта, как будто у нее имелся собственный банковский счет.

Блейк ухмыльнулся и протянул руку:

– Идет.

Это было не совсем то, что Натали планировала, когда пришла сюда, и она не очень-то понимала, как в итоге оказалась частичной владелицей соседской собаки. Она пожала руку Блейка. Горячая ладонь согрела ее прохладную кожу и заставила участиться пульс на запястье. Если бы у ее ног на коленях не сидела Шарлотта, Натали могла бы забыть, что ей не нравится Блейк Юнгер. Что он злобный и властный. Не говоря уж о грубости, сквернословии и любви всех критиковать. И это были только те качества, о которых она узнала из их нескольких коротких встреч. Она могла бы забыть все это и задуматься, каково было бы прильнуть к широкой груди и вдохнуть запах кожи на его шее.

– Я надеюсь, что эта собака к среде будет приучена не пачкать в доме.

Кадык Блейка дернулся, когда он сглотнул.

– Ко вторнику.

Слово проскользнуло между ними, как огненная лента. Коснулось щеки Натали и скользнуло за воротник ее плаща.

– Да! – Шарлотта вскочила и обхватила Натали за талию. – У меня есть половина собаки!

Натали невесело рассмеялась, потому что не было ничего веселого в том, чтобы иметь половину собаки. Ничего смешного в желании, от которого зудела кожа и все тело становилось чувствительным. Ничего смешного в мыслях о том, каково было бы, если бы Блейк Юнгер сделал что-нибудь, чтобы успокоить весь этот зуд.

***

Он завел глупейшую собаку на планете. Блейк сложил руки на груди и посмотрел на щенка, запутавшегося в пурпурном поводке, который Шарлотта Купер принесла в паре с ошейником. Поводок обвился вокруг лапок и тела щенка и намотался на одинокую ветку обломанного дерева, к которому его привязал Блейк.

Рекрут Спарки никак не мог уловить суть тренировок. Блейк опустился на одно колено, чувствуя холодную землю сквозь изношенную ткань «Левисов». Освободил ветку от поводка. Щенок запутался уже в третий раз: в последний раз он едва не удушился до смерти. Щенок загавкал и вонзил зубы в рукав старой серой толстовки Блейка, пока тот выпутывал поводок из собачьих лап. Потом Блейк встал и скрестил руки на груди.

– Сидеть! – приказал оператор первого класса сил специального назначения Блейк Юнгер, будто говорил с новобранцем. – Стоять! – Он наклонился и положил ладонь на морду щенка. – Стой на месте, или я придавлю ногой твою задницу и натяну тебя, как сапог.

– Тявк! – Рекрут Спарки тяпнул Блейка за палец и завилял хвостом.

Блейк совершенно явно терял хватку. Он работал со Спарки уже пять дней, и тот не желал сидеть или стоять и все еще гадил в доме, когда только захочет. Не таков был план Блейка, когда он сплавил собаку Шарлотте Купер.

– Вольно, - сказал он, проходя мимо пикапа, нагруженного древесиной.

Подошел к пню, на котором оставил свои вещи и топор. Позади щенок загавкал и потянул поводок. Блейк не сомневался, что Спарки в конечном итоге все-таки удушится.

Земля Блейка была засажена широкохвойными, веймутовыми и желтыми соснами. Осины и лиственная черника росли на почве, покрытой крапивой, сосновыми шишками и обломками веток. Блейк надел рабочие перчатки и защитные очки. Взял бензопилу, которую оставил на чурбане. Дернул за шнур одним четким движением, и рев двигателя взрезал горный воздух звуком чистой энергии. Блейк встал поустойчивей и принялся распиливать полено на кругляши, которые потом порубит для камина.

В естественном свете, расщепленном на различные оттенки соснами и осинами, струя опилок взмыла в прохладный осенний воздух. В перерывах Блейк поглядывал на собаку, жевавшую палку. Он чувствовал себя не очень хорошо из-за того, что его план передать или «взвалить» щенка вызвал проблемы между Шарлоттой и ее матерью. Не хотел, чтобы случилось нечто подобное, но и не собирался держать у себя собаку, которая ему не нужна. Даже часть времени. Его все еще озадачивало, как все повернулось. Обычно он отлично торговался. Так что винил Натали Купер, ее блестящие волосы, розовые губы и ярко-голубые глаза. Глаза, которые могли сверкать от злости или сиять от сексуального интереса.

Первое посещение щенком ветеринара стоило Блейку нескольких сотен долларов, потраченных на прививки и осмотр. Он узнал, что Спарки примерно три месяца. Щенок представлял собой помесь черного лабрадора, какой-то разновидности спаниеля и, возможно, немножко далматинца. Другими словами, стопроцентная американская дворняга. Дворняга, которую Блейк согласился делить с маленьким ребенком и его чертовски горячей мамой.

Блейк остановился, чтобы отбросить несколько кругляшей со своего пути, прежде чем взяться за следующую часть бревна. Когда он впервые открыл дверь и увидел Сладкую Попку, стоявшую на крыльце в плаще, под которым, казалось, не было никакой одежды, он проиграл спор про собаку. Мозг стек в штаны, и с этого момента Блейк оказался в невыгодных условиях. Затем Натали оттолкнула его и зашла в дом, и Блейка тоже накрыл примитивный инстинкт толкнуть ее. Толкнуть ее на пол и накрыть собой. Стянуть с нее плащ и поцеловать рот. Толкнуться внутрь ее тела и умереть.

Блейк остановил мотор бензопилы и положил ее на бревно. Стояк появлялся от одной мысли о Натали, и Блейк бросил перчатки на землю. Пришло время подумать о чем-то кроме того, как было бы хорошо запрыгнуть на Сладкую Попку. Он подошел к рюкзаку «Кэмел Бэк», который оставил у дерева, поднял его: большую часть жизни резервуар с водой постоянно был у него за спиной. Так же, как оружие на боку, автомат на бедре и шлем на голове. Блейк никогда не покидал базу без системы поддержания водного баланса в организме.