За Калинов мост

– Это мой конь, – шепнул Игорь себе под нос, – мой конь, и слушается только меня.

И конь как будто услышал его слова – Игорь в первый раз почувствовал его желание сбросить седока.

– Сивка! – крикнул он в полный голос, сложив ладони рупором.

Конь ответил ему ржанием, а маг еще чаще и громче забубнил свое заклинание.

– Сивка-бурка, – злобно пробормотал Игорь, – Сивка-бурка, вещая Каурка...

Конь вскинул голову и снова заржал, жалобно и призывно.

– Встань передо мной, как лист перед травой! – зычно крикнул Игорь, захлебываясь от охватившего его возбуждения.

И Сивка его услышал, забил задними ногами, а потом встал на дыбы. Волох оказался плохим наездником и не удержался на «свечке», скатился назад, натягивая повод и опрокидывая лошадь на себя.

– Встань передо мной, как лист перед травой, – повторил Игорь в полголоса, Сивка рванулся, вскочил на ноги, выдернул повод из рук растерявшегося мага и широкой рысью побежал Игорю навстречу.

– Это мой конь! – крикнул Игорь, подхватывая повод, – мой конь и моя травка!

Он запрыгнул Сивке на спину – конному легче справиться с пешим.

Маг не обратил на эти слова никакого внимания. Он, как ни странно, был одет в красную мантию с черной оторочкой, в которой Игорь увидел его в первый раз, и подходил к мосту скорым, но неторопливым широким шагом. Мантия развивалась и хлопала на ветру, как флаг, и демонический его облик как никогда бросался в глаза. Как можно было довериться человеку с таким лицом? Острые уши, хищный нос, глубокие носогубные складки, презрительно изгибающие тонкий яркий рот, похожий на рану. И глаза, насмешливо глядящие вперед и горящие холодным зеленым светом. Игорь отшатнулся, заглянув в эти глаза: свет дня путался в лабиринте его зрачков, плутал в темных закоулках сумрачного сознания, и выходил назад совсем другим – вобравшим в себя мертвящий свинец порочной души.

Маг вскинул руки, и крылья мантии развернулись в стороны и вверх, все выше и выше вверх. И все шире – в стороны. Сивка заржал и попятился – колдун поднялся над ним в три человеческих роста, и красная ткань шумно трепетала на ветру, как надувшийся парус. Морок. Сон и морок! Игорь выпустил поводья и поднял лук, выхватив из-за плеча стрелу. И как только она достигла цели, вместо огромного колдуна в воздухе хлопнула крыльями большая красная птица, поднялась повыше и камнем упала вниз, накрывая коня широкими крыльями. Сивка рванулся вперед, вынося Игоря из-под разящих кривых когтей, и ему потребовалось все его умение не упасть с коня и выхватить еще одну стрелу из колчана. Он не дал Сивке уйти далеко и развернул его назад. Отличный конь, он слушался малейшего движения корпуса.

Тяжелые красные перья с острыми металлическими наконечниками посыпались на землю частым косым градом, когда птица исчезла, и Игорь не сразу заметил, чем обернулся морок на этот раз – перья-стрелы глубоко впивались в согнутую спину и в руки, непроизвольно прикрывшие голову. Если бы не мертвая вода, мгновенно заживляющая раны, этого бы хватило, чтобы потерять самообладание. И Сивка его потерял – на нем ведь не было пропитанной мертвой водой одежды. Он кинулся в сторону, прыгнул вперед, а как только Игорь ухватился за повод, поднялся на дыбы. И вовремя: чудовище, отдаленно напоминающее льва, бросилось коню под ноги, и тяжелые копыта ударили непонятного зверя в голову, опережая разящие брюхо клыки. Игорь выхватил стрелу и не целясь выстрелил вниз, рискуя задеть коня. Но стрела не причинила лошади вреда, как будто прошла насквозь, и со звоном ударилась о львиную шкуру. Это что-то новое! Морок не исчез, лев принял назад, и готовился к прыжку, поджав лапы и хлеща хвостом себе по бокам.

Игорь тоже немного отступил и выстрелил зверю в глаз, но тот смахнул стрелу лапой, словно соринку. Однако выстрел все же помешал ему прыгнуть вперед, и, видимо, причинил боль, потому что лев вскинулся и зарычал, широко разинув красную пасть. Туда-то Игорь и послал третью стрелу. Сон и морок.

Вместо льва огромный белый бык рванулся с места навстречу Сивке, и они сшиблись грудь в грудь. Легконогий конь не выдержал удара, Игоря выбило из седла – он и сам не успел понять, как оказался на земле. Голова загудела, как чугунный котел, а бык пригнулся, оставив в покое лошадь, и направил рога Игорю в лицо – в его глазках мелькнуло знакомое зеленое свечение. Игорь не успел подняться, когда бык, замерев на секунду, рванулся с места, выбрасывая комья земли из-под копыт. Игорь прокатился по земле в сторону, и тяжелое раздвоенное копыто только краем задело плечо, разорвало свитер и размозжило мышцу. Чавкнувшая плоть брызнула кровью в стороны, от боли в глазах запрыгали красные мушки, повело гудящую голову, и с губ слетело такое грязное ругательство, о существовании которого Игорь разве что только догадывался.

Мертвая вода действовала быстро, но не мгновенно, как показалось вначале. Белый бык успел развернуться и кинуться в новую атаку, а Игорь еще плавал на грани беспамятства и боялся шевельнуться. Но страх смерти оказался сильней – тело само крутанулось по траве, и гораздо проворней, чем в предыдущий раз, когда к нему приблизились мявшие землю копыта. Игорь встал на четвереньки и тряхнул головой: бык разворачивался для нового броска. Встать он не успел, едва нащупал стрелу в сбившемся на сторону колчане и выстрелил с колена.

Это никогда не прекратится! У колдуна хватит фантазии для создания неуязвимых миражей, бесконечной вереницей сменяющих друг друга. Мертвая вода лечит раны, и придает сил, но и у ее волшебства есть границы. И эти границы Игорь почувствовал, поднимаясь на ноги навстречу новому призраку – волосатому мамонту, словно сошедшему с пьедестала в зоологическом музее. Игорь устало выпустил стрелу в огромное животное – в него трудно было не попасть, но понял, что рана ослабила его гораздо сильней, чем он ожидал. Боли он не ощущал, но руки тряслись мелкой дрожью, кружилась голова, и появился страх перед болью, пусть и кратковременной.

Волосатый мамонт растворился в воздухе, и Игорь не понял, во что он превратился, потому что слишком высоко высматривал новый морок. Тревога заставила его отступить на несколько шагов назад: невидимый враг гораздо страшней. А враг был где-то рядом, Игорь чувствовал какое-то движение, угрозу, опасность... Он достал новую стрелу и водил луком из стороны в сторону, приготовившись выстрелить в любую секунду.

И в тот миг, когда он увидел в траве матовую чешую гигантского тела, голова змея взметнулась на несколько метров вверх и замерла в угрожающей стойке. Игорь выпустил стрелу скорей от испуга, змей легко качнулся в сторону, и она просвистела мимо. Шипение его было похоже на сдавленный губами и растянутый во времени плевок, черный раздвоенный язык ощупал воздух, и горящие глаза с вертикальными зрачками слепо уставились в пространство.

Игорь нащупал стрелу дрожащей рукой. От этого морока надо избавляться как можно скорей – это не анаконда и не сетчатый питон. Это увеличенная копия обыкновенной гадюки, с ее треугольной головой и зигзагом на спине, толстым телом и коротким хвостом, с вертикальными зрачками ядовитого гада. Только ведет себя чудовище совсем не так, как положено мирной зверушке – гадюка не умеет поднимать тело так высоко, ее оборонительная стойка совсем другая. Не иначе, маг невнимательно наблюдал за своей питомицей, спрятанной в аквариуме...

Игорь выдернул стрелу из-за плеча, и змей, увидевший движение, в ту же секунду нанес молниеносный удар. Нет, не зубами – он ударил головой, как тараном, в самый центр груди. Игорь отлетел на несколько метров назад, услышав, как в груди что-то хрустнуло, и с глухим стуком хлопнулся об землю. Во рту появился отчетливый привкус крови, от сотрясения мышцы сковало спазмом, дыхание пропало и ощутимо потемнело в глазах. Ну же! Мертвая вода! Быстрее! Змеи не умеют ползать быстро, но колдун не станет ждать, когда Игорь сможет подняться на ноги!