За Калинов мост

Что ж, с нее и надо начинать. Тем более что узел на судьбе Сергея стоял гораздо ближе к лезвию, чем узел Светланки. Игорь протянул руку: она дрожала слишком сильно. Еще одну долгую минуту он старался успокоиться, и только после этого рискнул...

Нитка оказалась гораздо прочней, чем ему показалось вначале: Игорь просто взял ее с обеих сторон от узла и легко потянул в разные стороны. Петелька распалась, как будто ее и не было. Над головой не грянул гром, и даже дуновение ветра не донеслось до его лица. Игорь, уже смелей, дотронулся до Светланкиной нити и развязал узелок. Вот и все? Так просто? Наверное, завязывать узелки тоже было не трудно, особенно если не знаешь, чью судьбу ты только что решил. Но как после этого смотреть в глаза тем, кто приходит к тебе и говорит: «Я знаю, когда я умру»?

Игорь вспомнил первую встречу с Волохом: он знал, что Ленка умрет еще до заката. Знал, и совершенно спокойно убеждал Игоря, что ничем не может помочь, что и у его возможностей есть предел...

И тут Игорь увидел свою судьбу. Нитка его ничем не отличалась от остальных: обычная, тонкая, прозрачная. Только на подходе к лезвию она становилась заметно тоньше, словно вот-вот должна была разорваться. Как перетершаяся веревка. Наверное, так и должно быть... Это для мертвых он живой, но для живых-то он – мертвый. Он повернулся к Маринке и пожал плечами:

– Поехали?

Она молча кивнула и отступила еще дальше: ей было неуютно здесь, и Игорь поспешил взять ее за руку. Он и сам считал, что его присутствие здесь в лучшем случае неуместно.

Перелет-трава в рукаве вдруг зашевелилась и зазвенела, щекоча руку. Игорь выпустил ее на свет, и ее стебель соскользнул с запястья.

– Тебе пора? – спросил он травку.

Она кувыркнулась в воздухе, на несколько секунд зависла напротив его лица, потом облетела вокруг головы и взвилась под стеклянный потолок. Радужные блики отразились от потолка, и от пола, и от круглых колонн – вся беседка заиграла разноцветьем, и тонкий перезвон, похожий на легкие переборы нежных струн, заполнил ее многократным эхом.

Вот теперь точно все – травка больше не понадобится. И, наверное, это самое красивое место, которое она могла себе подобрать. Игорь направился к выходу, увлекая Маринку за собой.

– Надеюсь, никакого волшебства нам больше не встретится... – пробормотал он, спустившись с трех широких ступеней на гладкий стеклянный пол.

– Тебе не нравится волшебство? – улыбнулась Маринка, все еще восхищенно оглядываясь на беседку.

– Что-то я от него устал... – Игорь тоже оглянулся – в последний раз, – мне очень хочется домой. Надо позвонить Светланке...

Слабость, мучившая его за Калиновым мостом, почти прошла, видно, сюда долетал целебный ветер мира живых. Он залезал на Сивку вполне бодро, и уже не думал о том, что не сможет поднять Маринку ему на спину.

– Держи меня крепче, – она прижалась к Игорю, и сердце его забилось чаще – как хорошо... Все сделано, все закончилось на удивление удачно, он прижимает к себе самую красивую девушку на свете, и она счастлива от этого. Разве мог он мечтать о таком, когда встретил ее впервые, на переходе через железную дорогу?

– Я вспомнила, как увидела тебя в первый раз, – сказала она, как только Сивка тронулся с места, позвякивая копытами, – как ты помог мне поднять велосипед...

– Правда? И я тоже подумал об этом.

– Как здорово, что все так случилось. Поехали скорей! Я тоже хочу домой. К тебе домой.

Игорь посильней сжал пятками Сивкино брюхо, и вскоре звонкий цокот копыт сменился приглушенным размеренным топотом – конь поскакал над лесом. Маринка сначала снова спрятала голову у него на груди, но постепенно выглянула у него из-за плеча, раскрыла глаза, вдохнула поглубже и крикнула:

– Как хорошо жить, медвежонок! Как хорошо жить! Мы будем жить сто лет, и умрем вместе, через сто лет, в один день!

– Я согласен, – тихо ответил он.

Маринка попыталась прошептать ему что-то на ухо, но на спине коня, скачущего галопом, это было не так просто.

– Ты ничего не услышал? – разочаровано спросила она.

– Увы.

– Тогда я скажу потом. Когда мы остановимся.

Сивка опустил их на землю мягко и легко, и встал на самом краю провала. Игорь посмотрел на другую его сторону – высокий многоглавый терем стоял так близко, что казалось, достаточно шагнуть, и окажешься на его крыльце, рядом с цветущими сиренями. Но это только казалось – даже если срубить самое высокое дерево в лесу, оно все равно не достанет верхушкой до другого берега.

Игорь опустил на землю Маринку и спешился сам. Бледный конь каурой масти опустил голову, словно чувствовал себя виноватым.

– Иди. Иди в свой мир, – улыбнулся Игорь и вздохнул, – ты был верным конем, ты был самым умным конем, которого я знал.

Он снял с коня узду, и тут отчетливо уловил мысли лошади, хотя никогда раньше не понимал, о чем думает Сивка. А думал он о том, что стоит только позвать, и он придет, где бы Игорь не находился.

– Спасибо... – Игорь обнял коня за шею, – прощай. Вспоминай меня...

Конь всхрапнул и положил огромную голову Игорю на плечо – ему тоже жаль было расставаться.

– Ну, иди, иди... Долгие проводы – лишние слезы, – шепнул Игорь в большое ухо, и прижался к Сивке еще сильней, и долго стоял, пока не нашел в себе сил оттолкнуть его от себя, походя срывая с его спины дорожную сумку, которую дала ему с собой старуха.

Сивка ушел в лес, низко опустив голову, но Игорь чувствовал, что конь благодарен ему за возвращение. Ему в мире живых так же тяжело и неуютно, как Игорю – в мире мертвых.

– Он спас тебя от змея, – сказала Маринка, глядя Сивке вслед, – я видела, как он топтал его копытами...

Игорь кивнул и проглотил ком, вставший в горле. Теперь точно – все, путешествие окончено, осталось только спуститься вниз и подняться наверх. О подъеме наверх старуха ничего не говорила, но он заприметил веревку, опущенную в пропасть с заднего крыльца терема. Еще неизвестно, что будет легче – спуститься или подняться...

Игорь подошел к краю, заглянул вниз и сразу попятился: напрасно он надеялся, что ничего теперь не боится. Ватный головокружительный страх снова взял за глотку, ладони немедленно стали мокрыми и даже на лбу выступили капельки пота. На далекое дно пропасти едва проникал свет, но и сверху было видно, какие острые, огромные камни лежат в угрюмом полумраке, и какой прозрачный и быстрый ручей бьется между ними.

– Медвежье Ухо, ты боишься? – спросила Маринка, взяв его за руку.

– Нет, конечно нет, – ответил он, тряхнув головой. И опять подумал, что его собственная смерть поджидает его именно там, на дне провала. Впрочем, он каждый раз думал именно так, когда смотрел вниз с большой высоты.

– Ты врешь мне... – на этот раз она не смеялась над ним.

– Ну, разве что совсем чуть-чуть, – он ей подмигнул, но Маринку это вовсе не успокоило.

Он вытащил из сумки моток крепкой, но тонкой веревки, поискал глазами подходящую палку, и быстро нашел то, что нужно.