За краем пустошей

Я шла по коридору, глотая подступившие слёзы, когда внезапно прозвучавший рядом голос едва не заставил меня вскрикнуть.

– Мэри, что с тобой?

Передо мной стояла обеспокоенная леди Камилла.

– Простите, миледи, я… Я просто задумалась.

– Я знаю, о чём ты думаешь. Не торопись поддаваться унынию, как не поддаюсь ему я. Вспомни, что я говорила тебе сегодня утром. Леди Элис изменила решение? Она изменит его ещё раз. И не будем больше об этом. Скажи лучше, запомнила ли ты дворянина, на которого я тебе указала?..

Странно, но слова леди Камиллы впрямь действовали ободряюще. Или я слишком устала от разом навалившихся событий, от точащих душу воспоминаний, от сегодняшнего сна… Внезапно мне захотелось сбросить этот груз, если не навсегда, то хотя бы на время. Душу захлестнуло упрямое желание улыбаться, радоваться, ловить на себе восхищённые взгляды. Захотелось просто дать душе отдых. Даже поручение леди Камиллы, о котором я едва не забыла, пришлось очень кстати. Приняв от неё сложенный листок бумаги, я с облегчением отправилась искать загадочного гостя.

Он стоял неподалёку от крыльца, с рассеянным видом глядя куда-то вверх, где темнели на фоне неба зубцы крепостной стены, да воробьи порхали среди вьющегося по камню плюща. Вечернее солнце скользило по его тёмно-русым волосам, золотя концы рассыпанных по плечам длинных прядей. Я обратила внимание, что они просто слегка вьются от природы, а не завиты, и даже толком не расчёсаны, напоминая модные в свете локоны лишь если не вглядываться пристально. Да и вообще, его внешность нельзя было назвать ухоженной, спасала лишь прямая осанка и богом данная привлекательность, позволяя ему не выглядеть совсем уж простецки. Впрочем, висящая на боку шпага с дорогим эфесом всё же намекала на благородное происхождение.

Я подошла ближе.

– Милорд!..

Он обернулся так резко, что я едва не отпрянула, и, скрывая смущение, присела перед ним чуть ниже, чем требовал этикет.

– Простите, милорд, если потревожила вас.

И я протянула записку. Памятуя его взгляд, заставивший меня смутиться, я подумала, что он воспользуется моментом и, беря записку, пожмёт мне руку. Однако, вопреки ожиданиям, не ощутила прикосновения, настолько аккуратно он забрал из моих пальцев крохотный листок бумаги.

– Такая красавица должна сама держать всех на побегушках, а не разносить чужие письма.

По тому, как звучал его голос, было понятно, что он улыбается. Я не решалась взглянуть ему в лицо, чтобы снова не залиться краской, и лишь присела ещё ниже, понимая, куда сейчас направлен его взгляд. Меньше всего меня волновал его невысокий статус, а, скорее, наоборот, обнадёживал. Глупо было скрывать от самой себя, как меня заинтересовал этот мужчина. В конце концов, я тоже не простая горничная, и мой отец, не случись той истории, уже дослужился бы до дворянина.

– Признавайся, красавица, ты, верно, переодетая принцесса?

– Вы слишком добры, милорд, делая мне подобный комплимент.

Справившись со смущением, я подняла голову, встретив смеющийся взгляд прозрачно-серых глаз и не боясь, что моя ответная улыбка покажется чересчур дерзкой. Напротив, я была уверена, что ему это как раз понравится.

Взбежав по лестнице, я на миг обернулась в дверях, и то, каким взглядом он меня провожал, лишний раз доказало: со стороны леди Камиллы назначать ему свидание было ошибкой. Он не будет довольствоваться пожатием руки и мимолётным поцелуем, как прочие её воздыхатели – слишком юные и слишком скромные в сравнении с ним. А не отличающийся скромностью барон Ховард в отношении своей невесты был образцом деликатности, все вольности оставляя на долю безответных служанок. В общем, леди Камилла замуж должна была выйти девственницей, и я искренне удивлялась, как у неё хватило безрассудства назначить свидание этому дворянину, так не похожему на привычных гостей Стэнфорда. Я не могла сдержать усмешки, представляя, как они оба будут разочарованы предстоящей встречей.

Уже идя по коридору, я не выдержала и подошла к одному из стрельчатых окон, ища глазами искусителя своей наивной госпожи. Неспешной походкой скучающего человека, он шёл в сторону, где за замшелой каменной оградой поднимались высокие стволы вязов. Между деревьями виднелись стены окружённой надгробиями часовни, над тёмной зеленью с тоскливо-злобным карканьем кружились вороны, отмечая место, где за разросшимся кустарником скрывался фамильный склеп Стэнфордов.

За годы, что в нём покоился сэр Фрэнсис, я не припомню дня, чтобы над склепом не вились вороны – то ли угрожая, то ли предупреждая, то ли ожидая добычу…

Спустя пару часов я, проходя этим коридором, нарочно поглядывала в окна. Конечно, я не думала, что тот дворянин снова окажется на внутреннем дворе, не дежурит же он там… Я остановилась, не успев додумать эту мысль. На каменной скамье возле окружающей колодец ажурной беседки сидел тот самый странный гость. Действительно странный. Решил поселиться на этом дворе? Или ещё кому-то встречу назначил? Или, может, просто избегает слишком пышного для него общества? Интересно, из чьей он свиты?

Оглядевшись, я заметила идущего к лестнице главного конюха и, подозвав, указала ему на сидящего возле беседки дворянина.

– Этот? Ой видела бы ты, какой у него конь! Такому в графской конюшне не зазорно стоять. А злющий, как чёрт…

– Хозяин-то его с кем приехал?

– С кем? – Конюх усмехнулся моей неосведомлённости. – Так он саму леди Элис сопровождал.

Почувствовав себя так, будто в лицо мне выплеснули чашку холодной воды, я снова взглянула в окно на неподвижно сидящего незнакомца. Отсюда было не разобрать выражения его глаз, а лицо с резкими, хоть и правильными чертами, показалось мне замкнутым и отрешённым. Я удивилась тому, как подействовали на меня слова конюха. Чтобы избежать продолжения разговора, я на ходу выдумала себе неотложное дело и заторопилась прочь, мысленно ругая себя, и толком не понимая – за что.

Неужели я действительно так увлеклась этим человеком, что мне не всё равно, кому он служит? Но, с другой стороны, состоять на службе не значит быть преданным всей душой. В самом деле, не может же каждый, числящийся в штате леди Элис, быть моим врагом.

– Да это просто судьба, красавица!

Я вздрогнула от неожиданности. Погрузившись в свои переживания, зайдя за поворот галереи я едва не натолкнулась на их объект. От того, что сегодня я уже слышала похожую фразу из уст другого мужчины, меня едва не передёрнуло.

– Простите, милорд.

– Это ты меня прости! Я ж, вроде как, напугал тебя? Как мне оправдаться?

В его лице не было и намёка на холод, почудившийся мне, когда я разглядывала его из окна. Он смотрел на меня ласкающим взглядом и я боялась, что снова зальюсь краской.

– Вы шутите, милорд…

– Да ни в жизнь! Такая красавица должна улыбаться, а ты печальна.

– Простите, милорд, вам показалось.

– Нет, милая, мне никогда ничего не кажется. Я всех вижу насквозь.