За тебя, Родина!

Гюнтера осаждали противоречивые мысли. С одной стороны, понять командование можно, все перечисленные причины действительно снижали шансы на успех в бою. Да и выспаться нормально хотелось, поесть, искупаться в ближайшем канале, постирать пропотевшую форму.. Словом, хоть немного отдохнуть. Но ведь то же самое сделает и противник, в результате чего потери могут быть гораздо больше чем если атаковать сейчас!

– В качестве уступки мне пообещали что сегодня ночью наша артиллерия и полевые орудия 94-й пехотной начнут методичный обстрел позиций противника, чтобы не дать врагу спать и постараться разрушить что-нибудь. Ну да, много они там настреляют по площадям..
– презрительно фыркнул Зепп.

– Благо что как раз пришла одна из колонн снабжения со снарядами к пушкам, вот артиллеристы и хотят показать себя. Ладно, господа, все свободны.. Кроме оберштурмфюрера Шольке!
– уточнил он, когда все офицеры потянулись к выходу из автобуса.

Гюнтер насторожился, предполагая что теперь-то и начнётся его настоящий разнос, тот самый который он старался оттянуть как мог. Видимо, Дитрих не хотел делать это при всех, и решил пропесочить начальника разведки полка наедине. Что ж, спасибо и на этом.

Оставшись одни, не считая телефониста и отошедшего к нему Роске, Зепп молча рукой показал Шольке чтобы тот встал рядом. Приготовившись к худшему Гюнтер вытянулся и сделал каменное лицо. Главное, со всем соглашаться и не пытаться оправдываться, это всё равно бесполезно. Но обергруппенфюрер его удивил.

– Знаю что ты и твои вадленкурские засранцы опростоволосились, поэтому дам возможность отыграться, Шольке. Слушай меня внимательно! Сегодня ночью, примерно в полночь, ты пошлёшь группу своих людей к позициям противника, понял? Нужен пленный, желательно офицер. У нас мало информации о союзниках и я хочу срочно это исправить. Знать какие точно силы нам противостоят, с каким вооружением, где оно расположено.. в общем, как можно больше. На всё про всё дам тебе час! Нет, два! Потом, ровно в два часа ночи, станет бить артиллерия и все вокруг будут настороже. До начала её работы твои парни должны вернуться обратно, вместе с добычей. Состав группы и место проникновения на вражеские позиции выберешь сам! Приказ ясен, оберштурмфюрер?

– Так точно, обергруппенфюрер!
– автоматически ответил он, охваченный возбуждением и опаской.

Ничего себе задачка.. Раньше Шольке ни разу такого не делал, даже в Польше. Поэтому и опыта не было, придётся разрабатывать план впервые. Нет, в будущем Гюнтер мельком читал про действия таких разведчиков, своих и русских, но почти ничего не запомнил. Эх, знать бы заранее что эта информация ему пригодится! Но увы.. И в отряде тоже нет никого с кем бы можно посоветоваться. Да уж, ситуация.. С другой стороны, если всё пройдёт тихо и удачно то это явно скажется на его репутации в положительную сторону. Ладно, нечего пока загадывать, надо возвращаться к себе и начать думать над планом вылазки. Похоже, сон и вечерняя помывка отменяется..

– Тогда не задерживаю, Шольке! Свободен!
– сказал Дитрих и отвернулся от него, явно показывая что тот может идти.

Гюнтер это и сделал, повернувшись через плечо. Выбравшись из штабного автобуса и пробираясь назад к месту расположения своих людей он уже мысленно начал перебирать кандидатуры тех кто вместе с ним отправится в гости к союзникам.. Ведь Зепп же не запрещал ему лично участвовать, верно?

Берлин.

26 мая 1940 года. Вечер.

Альберт Шпеер.

На этот раз ему уже было лучше чем утром. Тело, хоть и по-прежнему болело в районе груди, позволяло слегка шевелиться без риска лишиться сознания от боли. Выспавшись и отужинав рейхсминистр был готов принять тех кто горел желанием встретиться и поговорить с ним. Кивнув доктору Венцелю, в последний раз проверявшего показания медицинских приборов, Шпеер посмотрел на дверь, в которую как раз начали входить посетители.

Первым вошёл сам Гиммлер, у него на губах играла улыбка, видимо, от осознания того что Альберт смог выкарабкаться из лап смерти. Что ж, Шпеер был полностью солидарен с его радостью. Вторым оказался ближайший соратник рейхсфюрера СС Вальтер Шелленберг. И, наконец, третьим гостем его палаты был шеф гестапо Мюллер. Все они, с накинутыми на плечи белыми халатами, занесли с собой стулья и расселись рядом с койкой, словно готовясь внимать от него мудрые откровения. Доктор Венцель, бесшумно ступая обувью, быстро вышел из помещения, плотно закрыв дверь.

– Дорогой Альберт, вы не можете себе представить насколько мы все рады что вы пришли в себя и можете разговаривать!
– первым, как и положено начальству, начал беседу Гиммлер.

– Напротив, отлично вас понимаю, и всецело разделяю это чувство..
– хрипло ответил Шпеер, сдерживая чуть усилившуюся боль в груди. Ещё бы, хоть он и не считал себя таким уж знатоком подковёрных интриг в Рейхе, но догадаться что фюрер наверняка был очень недоволен и рассержен покушением на него труда не составляло. А поскольку забота о драгоценной особе нового рейхсминистра лежала на Гиммлере то ему наверняка пришлось выслушать от Гитлера много о себе неприятного.
– Как полагаю, вы хотите услышать от меня подробности покушения от непосредственного свидетеля?

– Да, мы были бы очень признательны вам если вы это сделаете, доктор Шпеер!
– кивнул головой Мюллер, вступая в разговор.
– Как следователь хочу сказать что нам важна каждая мелочь, которая может пролить свет на личности нападавших. Поэтому прошу вас напрячься и сообщить что делали вы и террористы буквально поминутно.

– Я понимаю, господин Мюллер..
– согласился Альберт, поудобнее устраиваясь на койке.
– Итак, всё началось с того что мы с Бертой сидели в машине и проверяли документы..

..Иногда сосредоточиться было трудно и он замолкал на минуту, пытаясь вспомнить подробности. В таких случаях вся троица терпеливо ждала его, не сводя взгляда. Наконец, то и дело поправляя сам себя, Шпеер рассказал как нападение выглядело с его точки зрения. Единственное, о чём Альберт умолчал, это о том что Берта лежала на нём а он уткнулся носом ей в грудь. Эта информация, по его мнению, не выглядела важной в расследовании и рассказывать такое у него не было никакого желания. Пусть это останется тайной между ним и Бертой.

Всё время рассказа Гиммлер с Шелленбергом слушали его чуть ли не затаив дыхание, а начальник гестапо вдобавок что-то иногда записывал в блокнот. Когда Шпеер закончил то чувствовал себя словно только что произнёс долгую, многочасовую речь, хоть весь монолог, судя по настенным часам, занял не больше пятнадцати минут.

Когда он замолчал то голос снова подал Мюллер, начиная задавать уточняющие вопросы:

– Скажите, доктор Шпеер, вы говорили что видели в лицо по крайней мере одного нападавшего, верно?
– он вытащил из кармана своего пиджака несколько фотокарточек и поднёс их ему к лицу.
– Этот террорист есть среди них?

Альберт внимательно всмотрелся в изображение и невольно вздрогнул, узнав этого молодого парня. Трудно забыть лицо своего несостоявшегося убийцы, который бил из пулемёта прямо в него с расстояния пяти метров. Шпеер понимал что спасло их сначала бронированное стекло, а потом уже Берта и водитель. Если бы оно не выдержало то сейчас его тело лежало в морге, накрытое плёнкой.. Решительное и симпатичное лицо молодого мужчины без всяких внешних особенностей типа шрамов, родинок или чего подобного. Такие вот типы пользуются большим успехом у женщин, в отличии от него, обычного интеллигента-архитектора.