За тебя, Родина!

– Теперь ты должен сделать то же самое. Не стоять на месте ни секунды, вертеться как юла по самой непредсказуемой траектории! Да, в этом случае пушки эсминца нам не помешают, но те ублюдки которые не потеряют присутствия духа могут постараться закидать нас гранатами или подбить из ПТР, если у кого-то из них они ещё остались. Ну и сами моряки тоже постараются что-то придумать, видя как у них под самым бортом крутится немецкий броневик..
– весело рассмеялся Гюнтер, желая показать всем что это не такая уж самоубийственная задача. И, словно между делом, добавил: - Ковальски, извини, но место командира машины в этот раз займу я сам!

– Оберштурмфюрер, я возражаю!
– тут же вскинулся подчинённый, вздёрнув подбородок от обиды.
– Мне кажется, я не давал повода усомниться в своей храбрости..

– Командир, это очень.. неразумно!
– вторил ему разволновавшийся Бруно, подойдя вплотную.
– Позвольте Стефану самому это сделать! Он справится, я уверен!

Сбоку что-то согласно забубнил Ханке, прогудел голос "Сосиски", но Гюнтер властно поднял руку и все умолкли. Решение самому взвалить на себя самую опасную часть плана было не какой-то там блажью или ухарством. Вполне логично предположить что при первых же выстрелах англичане и французы толпой ринутся на корабль, не заморачиваясь порядком очереди. Лишь бы оказаться на борту и уплыть подальше от всего этого безумия, вот какие мысли и желания воцарятся у них в голове. А поскольку сам эсминец серьёзно повредить эсэсовцы не смогут то следовало сделать всё чтобы как можно больше врагов не смогли укрыться внутри его корпуса. Иначе потом, во время очень вероятного "Морского льва", это им сильно аукнется.

И кандидатура обершарфюрера СС Стефана Ковальски в качестве командира броневика в этом очень опасном деле вызывала у Шольке серьёзные сомнения. Нет, он хороший унтер-офицер, исполнительный и ответственный. Но постоянно нуждается в указаниях, если вдруг настаёт непредусмотренная уставом или приказами ситуация. Случай в Голландии, когда только находчивость самого оберштурмфюрера позволила Ковальски и другим разведчикам спастись из-под самого носа противника, тому подтверждение. А в бою даже секунда сомнений или заминки иногда становится решающей для жизни. Да и возникло у Гюнтера предчувствие что если он лично это сделает то шанс на выполнение плана и уменьшение собственных потерь увеличится.

– Это приказ! А его, как мы все знаем, не обсуждают а выполняют!
– отчеканил он во всеобщей тишине. Обвёл подчинённых взглядом и добавил: - Если всем всё понятно то.. Вольно! Разойдись! Проверить наличие боеприпасов и пополнить, если у кого не хватает! Начало операции через пять минут!

Не слушая недовольное бурчание Бруно, Эриха и Стефана Гюнтер направился к стоявшему в укрытии "Малышу". Его догнал Пауль с раздосадованным лицом и тихо проговорил:

– Чёрт возьми, Гюнтер.. Зачем ты всегда и везде лезешь первым? Почему не даёшь своим людям делать их работу? Ты командир а не просто унтер-офицер! Или хочешь кому-то доказать свою храбрость? Так этого и не нужно, все уже давно поняли что ты готов притащить фюреру хоть Черчилля за шиворот, если прикажут! Подумай о родителях, о Лауре.. Хороший командир вовсе не должен обязательно лично соваться в любую задницу, рискуя оставить своих подчинённых без управления!

– Послушай, Пауль, я всё это понимаю не хуже тебя!
– остановился он уже возле броневика, где по-хозяйски суетился Майснер, в последний раз проверяя машину перед боем.
– И первым я лезу не всегда, не преувеличивай! Такое было только раз или два, не больше.. Но иногда бывают такие случаи когда именно командир должен сделать кое-что лично. И сейчас точно такой же случай! Поверь, я знаю что делаю! А ты, если хочешь мне помочь, присоединяйся к пулемётчикам, будешь прикрывать меня от желающих кинуть гранату под колёса. Готов?

Друг несколько секунд сверлил его мрачным взглядом, а потом тяжело вздохнул и безнадёжно махнул рукой:

– Куда же я денусь без тебя, чёртов засранец.. Организую такое прикрытие, что эти ублюдки побоятся тронуть "Малыша" пальцем!
– и, уже отойдя от него метров на двадцать, заговорщицки усмехнулся: - Но как только встречу твою Лауру то обязательно расскажу как ты специально рискуешь жизнью лишь бы не жениться на ней!

– Только попробуй, гад такой!
– вскинулся Гюнтер, тут же представив реакцию девушки на слова Пауля. Та наверняка сильно разволнуется, расплачется и всё такое..

– Не посмотрю что друзья, живо отправлю к ней в госпиталь с расписными украшениями на лице!

– Тоже хорошо, там наверняка куча хорошеньких медсестёр, кроме Лауры! Так что я согласен!
– не растерялся Хофбауэр, оставив за собой последнее слово, и весело рассмеялся.

Досадливо сплюнув на асфальт Шольке полез в "Малыша", мысленно переключившись на выполнение задания. Следовало проверить не забыл ли он чего важного, что ещё можно исправить? Пробежавшись по всем деталям своего плана Гюнтер удобно устроился в привычном кресле командира машины и посмотрел на часы. Осталась минута до начала, а потом.. что потом будет ясно совсем скоро.

Глава 78

Дюнкерк, Франция.

29 мая 1940 года. Позднее утро.

Гюнтер Шольке.

Всё, время вышло! Вперёд!

Кивнув глядевшему на него Георгу Майснеру, водителю "Малыша", он прильнул к прибору наблюдения броневика и покрепче ухватился за выступы внутри машины, когда тот тронул её с места. Правая ладонь легла на удобную рукоятку ведения огня орудия, которое могло в любой момент выпустить очереди пусть не впечатляющих воображение но вполне смертоносных маленьких снарядов. Как заранее узнал Гюнтер большая часть боеприпасов из 180 снарядов к пушке состояла из бронебойных 2-cm зарядов, способных на близком расстоянии вполне неплохо раскурочить тонкие щиты зенитных или открытых всем ветрам морских орудий эсминца. Понятное дело, их бронебойности не хватит чтобы вскрыть более толстую броню башен главного калибра, но тут уж ничего не поделаешь. В конце концов, "Малыш" не танк, так что глупо сожалеть. Бронеавтомобили, вообще-то, никак не предназначены воевать с эсминцами, не заложена в них такая функция. Оставалось лишь надеяться что самые мощные орудия англичан просто не смогут опустить стволы настолько низко чтобы разнести их в клочья.

Как не ломал свою голову Шольке с того самого момента когда задумал этот сумасшедший план, он так и не смог вспомнить на сколько градусов вниз опускаются пушки эсминца. Вроде бы -5.. или -10?.. Увы, но такие знания в своё время прошли мимо его внимания. Кто мог знать что сейчас это была жизненно важная информация? Причём, в буквальном смысле жизненная!

Отбросив последние сомнения и тревоги Гюнтер целиком сосредоточился на действии. Ситуация покажет прав он оказался или нет. Если да - то всё получится. Нет? Это ему убедительно втолкуют те кто вечно разводят костры под гигантскими котлами в очень горячем помещении. Мощная регенерация, конечно, отличная штука, но если в тело попадёт снаряд то крайне маловероятно что она поможет. Он же не "Т-1000", чтобы собираться по частям, всему есть предел..

В приборы наблюдения было видно как ринулись на свои позиции те кто был выделен для операции. Миномётные бронетранспортёры, пулемётчики и стрелки вместе со взводом Пауля, все они шустро помчались к цели, старательно пытаясь двигаться так чтобы их не видели с эсминца или сами беглецы. Впрочем, это не было большой проблемой, укрытий в виде штабелей брошенных грузов, огромных ящиков или контейнеров, корпусов автомобилей оказалось много. Да и сами огромные пакгаузы успешно скрывали подкрадывающихся немцев.

Мысленно пытаясь поставить себя на место капитана корабля Гюнтер криво ухмыльнулся. Наверняка тот будет в шоке, увидев противника под самым своим носом. Всё-таки моряки привыкли воевать на расстоянии, а тут, можно сказать, самый настоящий боксёрский клинч. Да, весовые категории несравнимы, но если Давид ударит Голиафа по яйцам, шансы на победу могут резко вырасти. И пусть этот приём подлый, неспортивный и так далее.. Плевать! На войне, по мнению Шольке, есть только один приоритет при успешном выполнении боевой задачи - нанести противнику максимальный урон при собственных минимальных потерях! Остальное уже частности.