За тенью ушедшего Алхимика

Бывший капитан гвардии удовлетворенно кивнул, приняв мое слово даже без огненного подтверждения. Дальше мы обговорили некоторые детали предстоящей подготовки. Из рассказа капитана и своих ощущений я сделал вывод – подавляющее магические возможности поле имеет сходную природу с дикой силой. Вполне возможно, это и была как-то своеобразно сфокусированная сила окружающих Черный Перевал гор, преобразованная особым амулетом, находящимся сейчас в Храме. Пройти туда и отключить его не имелось никакой возможности. Вернее, пройти как раз можно – перебить с помощью огнестрельного оружия немногочисленную охрану из слуг-храмовников не так сложно, – только сам амулет вряд ли удастся быстро разрушить без применения взрывчатки. Про его отключение можно сразу не думать: для того нужно суметь привлечь в его поле магическую силу и долго разбираться с устройством непонятного артефакта. Причем в это время посторонние помехи в виде появления любопытной храмовой стражи и самих Слуг Истинного крайне нежелательны. Но с другой стороны, потенциальные возможности моих противников благодаря действию амулета тоже сильно ограничены. На вооружении у них исключительно колюще-режущее оружие, арбалетов нет. Магия не самая сильная, а главное – оперативная. Да и самих противников, если верить рассказу капитана, едва половина сотни наберется. Этих, при некоторой удаче, и перестрелять можно, если полезут в драку. Серьезную опасность представляют лишь молодые Борцы со Скверной, сидящие между вторыми и третьими вратами, их там несколько сотен, но если провернуть все дела быстро – они банально не успеют подойти к завершению «праздника». А дальше все определит длина ног и состязание умения заметать следы и опыта следопыта. В общем, совсем безнадежным дело не выглядит, но как соотнесется реальность и мои грандиозные планы – только время покажет.

Для меня оказалось неприятным сюрпризом полнейшее неумение капитана читать карты. Ибо вместо привычных карт здесь использовались амулеты, хранящие зрительные образы и картинки реальной местности. С одной стороны – это достаточно удобно, не приходится прикладывать особых усилий для ориентирования по вложенной в амулет картинке местности. Там все исключительно наглядно, при условии что предварительная разведка проведена качественно. А с другой – такая система не позволяла использовать масштабирование и давала лишь приблизительные ориентиры, не вполне пригодные для уточнения реальной обстановки на конкретной местности. Благо мои объяснения бывший гвардеец понял практически сразу, не пришлось его долго учить. Действительно незаурядная личность с хорошо развитым интеллектом, даже удивился, почему о такой простоте и удобстве он сам раньше не догадался. По моей карте прикинули несколько маршрутов возможного отступления в обход дорог. Нужно проверить проходимость нескольких неудобных мест… Тут я недобрым словом про себя помянул овраг с колючками и болотный ручей, встретившийся на пути сюда.

Собственно, основная подготовка и разведка ложилась на капитана и его людей. Всего с капитаном оставалось девять бойцов, за которых он мог поручиться как за себя самого. Все, так или иначе, попали сюда из-за своей принципиальности и нежелания терпеть чужую подлость, даже если она имела высокий статус в гвардии. Еще троих бывших гвардейцев капитан предлагал взять с собой на последнем этапе, но не посвящать их раньше времени в какие-либо планы. Люди они хорошие, но у них может взыграть чувство долга, оставшееся даже после снятия огненной клятвы верности. Про остальную дюжину бойцов, находившихся раньше под его командованием, он ответил очень уклончиво. Видимо, просто не хотел говорить про них ничего плохого, так как те тоже имели в прошлом прямое отношение к гвардии. Сказал просто и понятно: «Они и при новой власти неплохо тут устроятся». Что ж, одной фразой сумел передать очень точную характеристику определенному типу людей, дальше можно ничего не объяснять.

Итогом нашего ночного разговора стал запуск операции «Возмездие», как мысленно окрестил я ее. Бывшие гвардейцы, желающие перейти в дружину нового авторитета в моем персональном лице, разделятся на две группы: одна завтра пройдет в Смертные Земли на разведку обходных троп, а вторая подготовит путь отхода с этой стороны врат. Отступать придется с максимально возможной скоростью, отрываясь от неизбежной погони. Потому потребуются эликсиры и серьезная поддержка магией. Магию я смело возлагал на себя, но при мне не имелось нужного количества эликсиров – брал ведь только для одного себя, по самому минимуму. К счастью, на Большом Базаре даже сейчас можно купить все что угодно, хватило бы денег. Потому мне, как заказчику, пришлось сразу раскошелиться на шесть золотых – за эти деньги капитан обещал добыть все необходимое и даже составить некоторый запас на случай непредвиденных обстоятельств. В общем, мне оставалось лишь подготовить себя. Очень хотелось быть хоть на что-то способным в магическом плане, а для этого необходимо справиться с дикой силой. Что ж, придется пить эликсир из печени горного кота и пытаться в очередной раз превозмочь себя. Три дня у меня на все это пока есть.

Глава 13 Печень горного кота

«Долгий путь в тысячу ли начинается с одного маленького шага», – сказал мудрец, стоя над пропастью в тысячу ли глубиной. И для меня этим маленьким шагом в пропасть оказался всего лишь один глоток эликсира, принятый для проверки его действия. По результату данной проверки я собирался строить дальнейшие планы. Наверное, стоило сразу выпить дозу в треть фляги, рассчитывая на комплексное воздействие эликсира из печени горного кота на свой организм, как некогда обещал зельевар, а не только на один кратковременный эффект. Кто же знал! Поначалу мне сильно полегчало, постоянное дерганье окружающего фона силы перестало давить на мозги. В относительной благости прошла всего пара часов, а затем наступила суровая расплата. Ведь только собрался уснуть после длинного и напряженного перехода, благо бывший капитан гвардии оставил меня одного в своем скромном жилище, отправившись выполнять наши договоренности. Едва закончилось действие эликсира – на меня мгновенно обрушилось все сдерживаемое им прежде в многократно усиленном объеме. Рвущиеся снаружи силы разорвали мое засыпающее сознание в один момент. Боль и прочие «приятные» ощущения, сопутствующие этому процессу, можно проигнорировать для упоминания. Дальше началась бесконечная борьба за собственное существование. Имея приличный опыт, едва я кое-как собирал себя во что-либо похожее на целостность, как вновь разрывался внешней силой на отдельные осколки. Заново приходилось восстанавливаться, и процесс повторялся вновь и вновь. Оставшимися целыми клочками сознания прекрасно понимал – нельзя останавливаться и бросать эту, казалось бы, совершенно бессмысленную работу. Стоит перестать барахтаться – и вскоре люди найдут тут или бездыханное тело, или овощ в человеческом обличье. Но процессы разрушения всегда неизбежно следовали за моими попытками восстановления, а я продолжал опять и опять собирать свои обломки поближе друг к другу. В какой-то момент, когда чередующиеся процессы разрушения-восстановления стали идти сами собой, отчаянно боровшаяся за жизнь искра сознания покинула меня окончательно.

Обретя самосознание, некая сущность решилась осторожно оглядеться. Имеющаяся память услужливо подсказывала ей обязательное наличие у нее такого объекта, как физическое тело, вместе с набором каких-то полузабытых чувств этого самого тела. Сущность быстро обнаружила тело, которое явно оставалось тем же самым, каковое отложилось у нее в памяти. Только установление контакта с телом у сущности никак не получалось. Тело вообще несколько не вписывалось в образы памяти чувств. Судя по откуда-то имеющемуся у сущности ощущению времени, сердце сокращалось только один раз в несколько минут, дыхание сильно растягивалось, и за ним было сложно следить. Но, окинув тело еще одной формой своего взора, которых у нее почему-то оказалось несколько, сущность удостоверилась в его жизнеспособности. Потоки некой связанной энергии постоянно перемещались внутри тела, некоторые практически стояли на месте, другие еле-еле текли, а отдельные пульсировали и перемещались по своим каналам так быстро, что сущности пришлось серьезно поднапрячься, чтобы рассмотреть заинтересовавшие ее детали. Удостоверившись в наличии обязательного к присутствию тела, сущность устроила тщательную ревизию доступной памяти. Быстро собирая связанную мозаику из отдельных кусочков, она наконец обрела собственное имя и построила цепочку событий, предшествующую ее появлению из глубины небытия. Это подтолкнуло ее к большей тщательности и аккуратности в работе с наличествующей информацией. Сущность быстро обретала некогда присутствующие и недавно утраченные черты характера, вспоминала свое собственное человеческое прошлое. Она наконец вспомнила и окончательно осознала свое утраченное «Я».

Я долго не мог понять, отчего тело не слушается моих команд. Оно жило своей собственной жизнью, пребывая в состоянии полусна. Даже его немногие чувства доходили до меня с каким-то грандиозным запозданием, ощущения оказались сильно похожи на сон, в мгновениях которого проходят часы, недели и даже годы. Мое сознание сильно обгоняло внешние процессы в материальном мире. Перейдя на взор силы, осмотрелся вокруг. Рядом с собой никого не нашел, но, легко проникнув за стены хлипкой хибары, сразу же заметил других людей за стенкой соседней. Сильно удивила чрезвычайно низкая скорость их движений – как во сто раз замедленной киносъемке. Оттолкнувшись вниманием еще дальше, проникая в другие утлые домики, везде я наблюдал одну и ту же картину – внешний мир как будто встал на паузу, или же мое восприятие себя и окружающей реальности многократно ускорилось по сравнению с прежними временами. Теперь стали понятны все наблюдаемые телесные проблемы. Для получения контроля над телом придется сильно замедляться, перейдя в режим прямой связи. Замедление потребовало очень значительных усилий и множества субъективных часов, хотя в реальном времени внешнего мира прошла едва ли полная минута. Едва обретя телесный контакт, обнаружил недостаточную стыковку своей памяти и имеющейся в телесном мозгу. Странное такое состояние нарушения связанных цепочек воспоминаний. Вроде как все на месте, но множество мелких, а кое-где и крупных деталей совершенно не соответствовали друг другу. Пришлось проводить еще одну ревизию, вспоминая свою прежнюю жизнь чуть ли не с самого момента рождения. Раньше бы у меня что-либо подобное не получилось, даже если бы сильно захотел, зато теперь память легко открывалась по первому желанию, как открытая книга. Вспоминались даже давно позабытые моменты жизни, причем не всегда самые приятные. Хорошо хоть самооценка уже не падала ниже плинтуса при прикосновении к тем далеким событиям, хранящимся в моей памяти. Тем не менее в конце ревизии пришло грустное осознание – идеальной памяти у меня до сего момента явно не существовало. Я легко мог вспомнить внешний вид прочитанной книги, мог в самых общих чертах восстановить ее содержание, но детальных подробностей память, увы, не сохранила. Только то, что вызывало сильный эмоциональный отклик при прочтении, или к чему приходилось обращаться несколько раз при заучивании. Да, временами возникало ощущение полного тождества памяти и реального восприятия, но стоило лишь начать вдаваться в мелкие детали – картинка быстро рассыпалась. Увы, приходится признать: биологический мозг далек от совершенства самого обыкновенного компьютера. И работает мозг с внешней информацией очень специфично, быстро отсекая все малоактуальное для него еще на стадии непосредственного восприятия. Дальше отсев лишнего продолжается, оставаясь в нейронных связях биологической памяти с большими потерями. А потому моя неожиданная радость обрести всю прочитанную в прежней жизни информацию в виде, пригодном к применению в любой момент, оказалась преждевременной.

Проведя ревизию, вновь стал исследовать самого себя взором силы, переходя с одного вида сознания на другой. За прошедшее с момента отключения время мои внутренние структуры сильно изменились. Во-первых, в очередной раз резко возросло количество каналов жизненной силы. Заметно усложнились их связи друг с другом и образованные в местах связей узлы. Цвет восприятия этой силы тоже изменился, став бледно-белым, почти прозрачным. Заглянув внутрь своей головы, чуть не потерял последнюю нить мысли, обнаружив нечто совершенно немыслимое: мозг переполнялся тончайшими нитями, связями, каналами, в которых часто-часто пульсировала прозрачная жизненная сила. Складывалось впечатление – во мне выросла дополнительная энергетическая нервная система, куда, судя по некоторым ощущениям, и перешла основная психическая деятельность.

В этот момент меня кто-то попытался неожиданно подвинуть с насиженного места, попробовав взять власть над моим телом. Вовремя частично перейдя в ускоренный режим, отсек неожиданно появившегося паразита, попытавшись ответно атаковать, но сразу нарвался на подставленное с той стороны зеркало. Я атаковал самого себя. Взятая пауза и попытка разобраться в ситуации быстро принесла свои плоды. Оказалось, параллельно мне с теми же задачами разбирался еще один процесс меня же самого. Моя другая копия, собранная из разбитых осколков некогда единой личности. Напрямую ассимилироваться со мной эта копия категорически не пожелала, справедливо считая себя единым целым. Мы уже было собирались подраться, выясняя, кто из нас кто, когда проявила себя третья сила. Естественно, точно такая же копия. Затем нас стало четверо, пятеро, и приблизительно через три часа реального времени собрался целый консилиум из восемнадцати отдельных голосов, каждый из которых претендовал на единственную исключительность. Хорошо хоть каждый помнил про такое психическое заболевание, как шизофрения с раздвоением личности. Только нас тут оказалось далеко не двое, и как делить одну тушку на восемнадцать жильцов, никто из нас не догадывался. Требовалось принимать совершенно нестандартное решение. И все же коллективный разум сумел победить индивидуалистические амбиции. Раз уж получилось случайно размножиться, было бы глупо возвращать все к изначальному состоянию. Каждая часть первой личности ныне образовывала собственную материально-энергетическую основу и могла существовать относительно независимо от всех прочих, имея общую привязку к одному общему телу. Более того – скорость мышления и действий отдельной сущности в автономном режиме оказалась существенно выше, чем в телесно-ассоциативном. Мы даже провели тесты, определяя, кто из нас более быстрый. Естественно, получилась очередь, четко соответствующая той, в которой сущности пытались брать контроль над телом. Теперь оставалось создать из всех нас нечто общее. Объединить наши банки памяти удавалось исключительно через медленную память тела, чем мы дружно занялись, сняв взаимные барьеры. Затем, во многом повторяя устройство компьютерных процессоров, мы постепенно модернизировали себя по одному проекту. Память тела стала общей, через нее мы обменивались нужными данными, сливая собственное отдельное восприятие в одну картинку. Чтобы постоянно не замедляться, каждая отдельная сущность при этом активно пользовалась своими ресурсами, сливая результаты работы в общий котел. Дальше занялись распределением постоянных ролей. Хоть все части происходили из одного целого, но по результату многочисленных проверок выяснилось – все мы немного разные. Кому-то легче удается одно, кому-то другое. К примеру, мне, первой сущности, с самой большой скоростью течения внутренних процессов, лучше всего удается вести «основную личность», быстро обрабатывая и перераспределяя приходящую информацию параллельно с управлением телом. Самой медленной из нас легче давалось дальнее наблюдение с помощью обычного взгляда силы, ей не мешал даже постоянно дергающийся внешний фон. Совместная проверка тела дала повод для дальнейших размышлений. Один глоток эликсира заставил организм самостоятельно бороться за существование, как сознание боролось за себя. И организм, претерпев в некоторых местах заметные изменения, сумел победить. Теперь ему больше не нужен эликсир из печени горного кота, он сам способен постоянно вырабатывать необходимые ферменты для подавления негативного влияния внешней дикой силы.

Почти трое суток длилась моя внутренняя перестройка. Капитан несколько раз пытался «разбудить» меня, однако у него это не получалось. Замечая идущие в моем теле некие внутренние процессы, он не стал поднимать панику, просто решив немного подождать. Когда я поднялся и быстро уничтожил все найденные в округе съестные запасы, он рассказал, что публичная казнь огнем напротив Храма откладывается еще на два дня, и поведал о проведенной его людьми подготовке.

– Я подумал – тебя холодун накрыл, – сказал он, выкладывая из своего мешка на стол пьяняще пахнущую простую еду.

Печеное мясо, хлебные лепешки, вареные корни, по виду напоминающие репу… Тело срочно нуждалось в пище и сообщало об этом всему нашему дружному коллективу внутренних сущностей самым незамысловатым способом. Кстати, не все мы одновременно бодрствовали, активными оставались лишь двое, реже – трое, дабы экономить жизненную энергию, которой на всех одновременно пока не хватало. Уж больно много ее ушло на собственную модернизацию. Однако при острой необходимости все мгновенно пробуждались и включались в общую работу. Впрочем, в последнее время наше «Мы» вновь образовывало своеобразное единое «Я».