За тридевять земель

Но дальше что-то пошло не так: в последний момент Григорий упал — некоторые даже решили, что бой окончен — и длинным перекатом ушёл в угол. Вскочил и замер, дожидаясь, пока не встанет промахнувшийся противник. Бойцы церемонно поклонились друг другу, и вот тут-то и началось! Прыжки, мелькание рук и вскидываемых выше головы ног — всё это напоминало какой-то дикий завораживающий танец, и могло вызвать восторг — если бы не непрекращающийся глухой звук ударов.

Толпа заворожённо следила за небывалым зрелищем, Василиса стояла, вцепившись за ограждение и, кажется, даже не дышала. Хотя с начала боя не прошло и двух минут, они показались вечностью; она внезапно не выдержала, и, переходя на ультразвук, завизжала:

— Беееей!

Непонятно, услышал ли её Григорий в горячке боя, но именно этот момент он выбрал для того, чтобы без всякого замаха нанести стремительный хук в челюсть противника. Хэчиро от удара отлетел в сторону и остался лежать, а победитель начал переминаться на месте в классической боксёрской стойке.

Василиса первая пришла в себя и закричала:

— Нокдаун!

Но её никто не услышал: толпа взревела и ринулась на площадку, сметая ограду. Григория подхватили на руки и начали качать, при этом участие в традиционном чествовании героя принимали все — и выигравшие, и проигравшие. Вернее, выигравшие как раз участия не принимали, так как их было всего четверо: девушки с Волком, и какой-то подвыпивший мужичок, который крутился вокруг Василисы, норовя её обнять. При этом он громко повествовал, что поставил-то по ошибке, и думал, что всё, убьёт его баба, а она как завизжала, и тут вот оно что вышло…

Оттёртый Волком счастливчик убежал получать выигрыш, девушки отправились следом. Василиса с изумлением спросила:

— Слушай, а где он так научился? Я даже не подозревала…

Возбуждённая Инга объяснила гордо, но с ноткой недовольства, что так промахнулась со ставкой:

— Да Гриша дома боксом занимался. Ну, и драки деревенские… А в Москве на первом курсе подрабатывал в боях без правил.

— Да? А почему никому не рассказывал? И как он, побеждал?

— А как же, целых два раза. И деньги зарабатывал — не то, чтобы много, но и то хлеб. А так ему несколько раз рёбра ломали, одно лёгкое сотрясение устроили, и нос набок свернули.

Волк удивился:

— Вроде бы, нормальный у него нос…

Инга ответила совсем сухо:

— Раньше намного лучше был. Так что, я это дело прекратила, пусть привыкает головой работать.

Сразу пробиться к герою дня им не удалось, поэтому сначала они получили весьма весомый выигрыш, который Волк не позволил там же обменять на серебрушки — для этого есть более надёжные места.

Григорий наконец-то вырвался из толпы поклонников с помощью своего секунданта, и в его же сопровождении пришёл за гонораром. Причиталось ему аж целых двадцать монет, из которых он тут же выделил одну — помощнику, пять — отнекивающемуся сопернику, и заявил, старательно не глядя на Ингу, что это срочно нужно отметить.

Инга не возражала. Хэчиро кланялся и отказывался, отказывался и кланялся. Особенно почтительно — Волку, пытаясь одновременно выяснить, не является ли Серый местным воплощением посланника богов, белого волка Оками.

Разобравшись в цветистых славословиях, Волк решительно ответил, что никто его не посылает, а вот он как раз послать может… И сейчас всех готов послать куда-нибудь поближе к еде, потому что проголодался. Так что в ближайший трактир ввалились все вместе, и после первой же рюмки рябиновки перешли к анализу боя. К единодушным выводам пришли быстро: Хэчиро от бесконечных побед расслабился, иначе Григорий бы его на удар не поймал. И если биться чисто по правилам, то японец явно сильнее. Но реванш необходим, тут никуда не денешься, народ просто так не успокоится.

Григорий пообещал, что в следующий приезд — обязательно. Потом жалобно посмотрел на Ингу и попросил:

— Инусь, глянь, что у меня с ухом, а то прямо горит всё…

Инга, всё ещё обиженная тем, что обещание покончить с боями было так нагло нарушено, ответила, не вставая с места, что это нормально, после удара ногой ухо и должно гореть, Потом она, правда, смилостивилась, исследовала травмы, намочила платочек и приложила его к похожему на вареник уху, успокаивающе пробормотав:

— Ничего страшного, у тебя и хуже бывало. Главное, что нос цел.

Великан тем временем подгрёб Хэчиро себе подмышку и учил жизни:

— Ты это, давай, настоящему бою учись. А то приноровятся наши, и будешь проигрывать. А что, и я могу какие-никакие ухватки показать. Правда, я в городе-то редко бываю, всё в лесу больше. Так ты как соберёшься, вон хотя бы трактирщику скажи, чтобы дядьку Михея оповестил — это я буду, лесник, значит — он мне весточку и пошлёт. А то с твоим ногомашеством только до поры-до времени…

Внезапно у тихо сидящего Ренара завибрировал жёлудь, над столом возникло расплывчатое уменьшенное изображение Миха, который завопил:

— Где вы шляетесь? Сейчас начнётся! — и отключился.

Ренар вскочил и начал всех торопить:

— Давайте, быстро! Мы же про турнир забыли!

Увеличившаяся компания, к которой присоединился и гид, наконец-то нашедший своих подопечных, рысцой отправилась к дальнему лугу, над которым мелькали какие-то огромные существа. Охранник на входе, узнав Ренара и Волка, тут же пропустил всех на верхний ряд трибуны, уныло бормоча, что его только насчёт четверых предупреждали — но особенно не возражал.

Скамейки оказались странными — с наклоненными назад спинками, так что на них можно было только полулежать. Волк объяснил, что всё действие будет в воздухе, так что так удобнее, поэтому и верхние ряды — самые почётные. И что ему самому будет хуже всех — ну, не приспособлен он так голову запрокидывать.

Василиса привстала и посмотрела назад, вниз — на вытоптанной траве, в некотором отдалении от ограды, расположились безбилетники, со всеми удобствами: на половичках, с корзинами и бутылями, и уже примеривались, как бы им поудобнее лечь, чтобы хорошо было видно.

Над центром поля светился огромный серебристый шар. Слева родственники Миха, похожие на него как две капли воды, выписывали в воздухе сложные групповые фигуры. Справа ещё более сложные плетения создавали типичные восточные драконы, практически такие же, какими их изображали на старых пергаментах: узкие, длинные, стремительные, с такими же крошечными крылышками, как и у их дальних русских родственников.

Вот они выстроились в ряды и начали по очереди пролетать через светящийся шар, каждый раз оказываясь в непредсказуемой для зрителей и, похоже, для многих из них, части поля.

Оживившийся гид начал объяснять:

— Видите, два кольца в воздухе висят? Вот туда они и должны забрасывать мяч. А через шар можно перемещаться, чтобы уйти от противника. Только это очень сложно: он каждый третий раз выкидывает не куда игрок хочет, а в случайное место. Поэтому все считают переходы и стараются на третьем туда противника втолкнуть.

Девушки переглянулись и кивнули: ничего сложного, помесь баскетбола с ручным мячом, только в трёх измерениях. Григорий, потирая ухо, поинтересовался: