За все в ответе

П е т р о в. Я не знаю, как она варит борщи. Хотя мне хотелось бы, чтобы она это делала хорошо. Моя мать готовила великолепно.

О л ь г а. Ну, опыт наших матерей, к сожалению, не очень годится.

П е т р о в. Годится, годится. Этот опыт проверен веками! Как бы вы ни эмансипировались, мы по-прежнему любим добрых, нежных и верных… А кстати, умение готовить совсем немаловажно в нашей мужской жизни, учитывая, что общепит у нас еще на недосягаемой высоте, а язвенников становится все больше.

О л ь г а. Я-то думала, что понятие «любовь» в наше время чуть сложнее и многозначнее.

П е т р о в. Не верь тому, кто это говорит. Все даже проще и однозначнее: хочется или не хочется…

О л ь г а. Ну а тебе…

П е т р о в. Эту проблему я буду решать все-таки один на один с собою.

О л ь г а. Ну что же… мне почти все ясно, хотя, честно говоря, я этому вначале не придавала особого значения.

П е т р о в. Я тоже… (Уходит.)

О л ь г а (подходит к телефону, набирает номер). Подготовительный? Позовите Таню Елкину… Она в другой смене? (Снова набирает номер.) Таня?.. Это Ольга Петровна Бурцева. Мне надо с вами срочно поговорить.

Вечер. П е т р о в провожает Т а т ь я н у.

Т а т ь я н а. Как ваши исследования продвигаются?

П е т р о в. Заканчиваем. Через два дня будут слушать нас на парткоме.

Т а т ь я н а. Вика говорила, что вам уже билеты заказаны на воскресенье.

П е т р о в. На воскресенье? Раз, два, три, четыре, — пожалуй, успеем закруглиться.

Они подошли к дому Татьяны.

Ты меня не приглашаешь?

Т а т ь я н а. Нет… В восемь часов мы с Федором в кино идем. Я прошу тебя больше не приходить сюда.

П е т р о в. Очень интересно! Что случилось?

Т а т ь я н а. Ничего не случилось. Я так решила. То, что между нами было, не имеет никакого значения. Я уже забыла.

П е т р о в. Но я не забыл.

Т а т ь я н а. И ты забыл. За восемь дней ты даже не вспомнил обо мне…

П е т р о в. Извини. Все как-то навалилось, одно за другим.

Т а т ь я н а. Если хочешь знать, это самое оскорбительное, когда тебя ставят в очередь со всеми делами… Я все обдумала. Никаких обязательств мы друг другу не давали. А мне пора думать, как жить дальше. Мне ведь уже двадцать пять. И если не получилось большой любви, пусть будет хоть крепкая семья. А мне очень хочется, чтобы была семья. И у нас с Федором она будет. Дерево рубят по себе. Я ведь нормальная, обыкновенная баба с восьмилетним образованием и учиться дальше не хочу. Что бы ни говорили, у всех наших инженеров жены с высшим образованием. Да это и понятно. Больше общих интересов. И ты женишься на образованной. Будете вместе исследовать, обсуждать…

П е т р о в. Ну, женятся в основном не для обсуждений. О делах можно поговорить на работе и совсем не обязательно — в постели.

Т а т ь я н а. Прости меня… Мне было с тобой и приятно и интересно, но я, дура, замуж хочу…

П е т р о в. Ты хочешь сказать, что я должен тебе сделать предложение?

Т а т ь я н а. Вот видишь — должен! А никто никому и ничего не должен. Человек хочет или не хочет… Так вот: нам надо сегодня разойтись. Так будет лучше для меня. Ты же знаешь, у нас в городе все и про все знают. Пусть лучше люди не думают, что ты меня бросил, со мной такое уже один раз случилось, а если еще раз случится, мне отсюда уезжать надо. Люди как ведь рассуждают: если у нее с двумя не получилось, наверное, у нее дефект какой есть. А мне и вправду замуж пора… Спасибо тебе за все. Только больше никаких действий не надо. Я тебя очень прошу об этом… Двадцатого мы с Федором подаем заявление в загс. О тебе я ему рассказала. Он мне простил. (Убегает в дом.)

В отделе кадров.

П е т р о в занят подсчетами на обычных конторских счетах, В кабинет врывается Л ю д м и л а И в а н о в н а.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Михаил Петрович, скандал. Надо милицию вызывать. Пусть их проучат на пятнадцать суток. Это же мелкие хулиганки.

П е т р о в. А что случилось?

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Три дня назад мы двух абитуриенток приняли — Лукашину и Тимакову.

П е т р о в. Как же, помню! Тимакова, блондинка с хорошенькими ножками.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Так вот, эта, с хорошенькими ножками в Самсонова пепельницей запустила.

П е т р о в. Я ее понимаю. Мне самому очень хочется в Самсонова пепельницей запустить. Давайте их сюда.

Л ю д м и л а И в а н о в н а вводит д е в у ш е к в комнату и встает за ними.

(Девушкам.) Вы совершенно правы.

Л у к а ш и н а. Вы же не знаете, чего мы требуем?

П е т р о в. Знаю. В подготовительном надо наводить порядок. Я с вами совершенно согласен.

Т и м а к о в а. Конечно, мы как угорелые кошки бегаем за тарой по площадкам. А пришли к Самсонову — он начал на нас кричать и топать ногами. На меня в жизни еще никто не кричал. Какое он имеет право?!

П е т р о в. Никакого! Это позор!

Т и м а к о в а. Поэтому мы требуем нас уволить. Мы не намерены работать с таким хамом.

П е т р о в. Вы совершенно правы. Давайте ваши заявления.

Девушки протянули заявления.

А теперь идите работать. Через две недели мы вернемся к этому вопросу.

Т и м а к о в а. Мы протестуем! Мы требуем нас уволить немедленно.

П е т р о в. Это невозможно. Есть закон. (Достает сборник постановлений КЗОТа, раскрыл его и показал девушкам.) Только через две недели с момента подачи заявления.

Л у к а ш и н а. Мы этого не знали… Но мы все равно уйдем.

Д е в у ш к и вышли.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Удивительные вещи. Вот Самсонов — работник ведь хороший, а характер у него дурной.

П е т р о в. Дурной характер товарища Самсонова обошелся заводу за прошлый год в семь тысяч рублей. Академик обходится государству дешевле, чем товарищ Самсонов. (Набрал номер телефона.) Константинова, пожалуйста. Это Петров. Мне надо с вами поговорить. Хорошо. Я буду на месте. (Повесил трубку, и тут же раздался телефонный звонок. Послушал.) Это вас, Людмила Ивановна.

Л ю д м и л а И в а н о в н а (в трубку). Да!.. А какие?.. Бегу!.. (Вешает трубку.) Михаил Петрович, можно я отлучусь минут на двадцать?

П е т р о в. Можно. А что случилось?

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Сосиски привезли. Молочные. Вам взять?

П е т р о в. Спасибо, не надо.

Входит К о н с т а н т и н о в.

Л ю д м и л а И в а н о в н а. Я вам нужна, товарищ Константинов?