Заботы Элли Рэйт

Наверняка, к старосте он питал значительно больше уважения, чем к девице, ворвавшейся сейчас в его дом. Однако староста пастору всегда кланялся и лебезил перед ним. А вот девица стояла прямо в его чистеньком доме и угрожала не просто неприятностями, а скандалом и жалобой прямому начальству: угрожала написать в консисторию. Думал пастор медленно. А у меня и так гудели от усталости ноги, так что я нетерпеливо кашлянула, и старикашка вздрогнул …

– - Что ж, дитя мое, если намерения твои тверды, то я поговорю со старостой Кловисом и попытаюсь объяснить ему твое нежелание. Но и ты обещай подумать над словами моими, – он многозначительно поднял пальчик и погрозил мне, дополняя: – Строптивых Господь не больно-то жалует, девица. А все мы в руце Божией. Помни об этом! Ступай, поперечница, – с тяжелым вздохом завершил он свою речь.

Я плутала между домов, ища дорог к своему, и морщилась от омерзения: мне казалось, что я подержала в руках склизкую сопливую улитку.

***

Еще во дворе я услышала дикие вопли Джейд, и у меня оборвалось сердце: показалось, что там произошло что-то страшное. В дом я влетела, оставив дверь нараспашку, и увидела раздраженного Ирвина, который силком усаживал малявку на горшок. Та недовольно вырывалась и истошно вопила, сжимая кулачки и уже покраснев от гнева и обиды.

Поняв, что все живы-здоровы, просто чуть не поладили, я просто рухнула у стола на табуретку: у меня внезапно кончились вообще все силы.

– - Тю, шальная! Дверь-то прикрывать надо, – привычно заворчал Ирвин и, оставив малышку, пошел к порогу. – Элька, а чегой-та корзина посередь двора валяется? Зачем добро бросила?!

– - Принеси, пожалуйста… – устало просипела я.

У меня гудели ноги, во рту пересохло, а сердце от испуга все еще бухало так, что дыхание прерывалось. Я думала о том, что невозможно, совершенно невозможно бросать одного маленького ребенка на другого! Что такое шесть лет?

Конечно, этот мальчик рос не в самых тепличных условиях и умеет многое из того, о чем его сверстники в моем мире даже представления не имеют. Но он все равно еще ребенок, и доверять ему Джейд – безумие. В дореволюционной России процент гибели маленьких детей всегда был чудовищным. Эти сведения я нет-нет, да и встречала на просторах интернета. И виноваты в этом не только тяжелые роды и скотские условия жизни. В первую очередь эта проблема того, что детей бросали без присмотра.

– - Это откудова ты этакое взяла?! Эля, слышь, Элька!.. Откудова этакое богачество?

Лицо у Ирвина было примерно такое, какое бывает у современных детей, нашедших под елочкой новый Айфон: на дне корзины он разглядел те самые два яблока и кулек изюма и теперь просто любовался на них, даже не рискуя взять «богачество» в руки.

Тут я сломалась окончательно и заревела, уткнувшись в собственные ладони: как-то вот разом навалилась тяжесть этого дурного дня.

Естественно, начавшая было успокаиваться Джейд, глядя на меня, раскричалась еще громче. А Ирвин, перепуганно бросив корзинку на пол, топтался вокруг, пытаясь оторвать мои руки от лица, и потрясённо спрашивал:

– - Чего такое случилось-то? Чего? Ты заболела или чего?!

***

Потом я долго умывалась, смывая с себя весь негатив этого дня и собственную истерику. Ирвин испуганно, молча поливал мне из кувшина, уже не думая спорить и обвинять в барских замашках. «Надо будет нормальный умывальник купить.»,– вяло размышляла я, вытираясь чистым льняным полотенцем. Отдыхать было некогда.

Обмыла малышку и поменяла ей промокшую рубашонку. Она продолжала обиженно всхлипывать, отказываясь сидеть с братом, отворачиваясь от него и пряча лицо у меня на груди. Затем кормила детей остатками надоевшей утренней каши, добавив туда немного промытого изюма и по ложечке меда. А потом чуть снова не заревела, глядя, как они вцепились каждый в свою дольку яблока.

Господи ты, Боже мой, самое обыкновенное яблоко, которое Ирвин ел, причмокивая и жмуря глаза от удовольствия, как какой-нибудь немыслимый деликатес! Ел медленно, стараясь продлить наслаждение. Нет, так жить решительно нельзя!

___________________________

Третья книга литмоба "Наследница" прекрасна тем, что попаданке "падает" в руки целый замок со слугами! Повезло? Да как бы не так! Есть старшая сестра, отхватившая самый жирный кусок от наследства. Есть проблемы в самом полуразрушенном замке, есть обременение в виде двух старых слуг, которых нельзя бросить. Легко не будет... Лично мне больше всего в книги Любови Оболенской нравится историческая атмосфера, выписанная тщательно и бережно и живые герои, которых воспринимаешь как своих, близких людей. Вообще, это один из самых сильных бытовых литмобов на моей памяти.

https:// /shrt/SuaC

Глава 13

Вечером я долго объясняла Ирвину, что с малышкой так обращаться нельзя:

– - Не заставляй ее, понимаешь? Нужны ласка и терпение, чтобы она привыкла и научилась.

– - Обнакновенно я с ней обращаюсь, – упрямо возражал он. – Не велика госпожа. Неча баловать!

– - А ты сам, Ирвин, разве не хочешь, чтобы тебя немножко баловали? – я попробовала зайти с другого бока.

– - Чегой-то меня баловать? Мы к баловству не привычные… – тихо ответил он.

– - А я бы хотела тебя баловать, Ирвин. И не только яблочком или чем-то вкусным, но и просто хорошим отношением, – я протянула руку и первый раз на все время ласково погладила его по голове.

Совершенно неожиданно для меня мальчишка как-то странно и визгливо всхлипнул, а потом крепко обхватил меня тощими руками и, захлебываясь слезами, с натугой забормотал, задыхаясь и всхлипывая:

– - Элька… Элька… Только не бросай нас, родненькая… я думаю-думаю… все время об ентом думаю… только не бросай!

Прижимая к себе дрожащее, сотрясающееся тельце, я подхватила брата на руки, посадила его на колени и тихо, очень спокойно и размеренно заговорила:

– - Солнышко, никогда я вас не брошу. Даже думать о таком не стоит. Я всегда буду рядом с тобой и с Джейд. Я в лепешку разобьюсь, солнышко мое, но голодать вы не будете. Подожди… Давай-ка вытрем слезы и успокоимся…

Я помогла ему умыться. И, заметив, что он валится с ног от усталости, ласково скомандовала: