Заботы Элли Рэйт

– - Я бы и взялась за ними присматривать, – вновь повторила госпожа Ханна – только ведь я малышку на горшок сама не посажу, да и выносить мне трудно будет. Опять же – бегать за ней не смогу.

– - Горшок и Ирвин сможет вынести. Просто негоже, чтоб он целым днями только ей и занимался. Я хочу начать его учить понемногу. Ну, самое простое для начала – буквы и цифры…

– - Такому и я смогу научить. Я большую часть жизни в гувернантках проработала, так что позаниматься с мальчиком я смогу.

Я даже глаза прикрыла от удовольствия, понимая, что судьба меня не обманула. Не зря мне так понравился этот двор, мощеный желтым кирпичом.

– - А сколько бы вы за день брали, госпожа Ханна?

– - Если пять медяков сможешь платить – то и договоримся. – соседка внимательно смотрела на меня, как бы опасаясь, не слишком ли она загнула цену.

Пять медяков была не такая уж и большая цена, но и не так чтоб совсем маленькая. Большой каравай хлеба стоил семь медяшек. Обычная еда на день, на нас троих, если не добавлять яблоки и другие лакомства, обходилась в тринадцать-пятнадцать монет. При этом следует учесть, что мясо ели мы далеко не каждый день. Я молчала, пытаясь сообразить, потяну ли я такие расходы, а госпожа Ханна торопливо добавила:

– - Если тебе пять много, давай хотя бы три. Только тогда на детей еду свою приноси.

Я слегка растерялась: мне казалось, что моя еда для детей – это само собой разумеющееся. Получается, что за услуги няньки и даже гувернантки, раз уж она собралась обучать Ирвина, я буду платить совсем уж дешево. В то же время я не слишком понимала, зачем такие хлопоты нашей хозяйке. Но и отказываться от такого предложения было бы глупо. Поэтому я ответила:

– - Хорошо, договорились: три медяка и моя еда. Начнем с завтрашнего дня.

На самом деле, на работу мне было еще не завтра, но, во первых, скоро привезут дрова и мне нужно будет складывать поленницу, а это займет прилично времени. Во вторых я хотела еще пройтись по лавкам и рынкам и докупить недостающие вещи. А главное – разобрать хотя бы часть вещей и подумать, чем можно на первое время заменить стол.

Поскольку покрой платья был максимально простой, то дошили мы его к вечеру.

– - Ну вот, меряй, и если все хорошо, то осталось только швы обработать.

Я нырнула в мягкую ткань и госпожа Ханна, одергивая на мне одежду, пробормотала:

– - Вот все хорошо, а только подол и горловину надо бы обшить чем-нибудь, можно и поярче кайму сделать...

– - У меня, госпожа Ханна, даже ниток цветных нет, а вы говорите поярче! – отмахнулась я от ее слов.

– - Нет-нет, Элли, обязательно чем-нибудь обшить нужно. Если ткань просто подогнуть, грубо получится, уж больно она плотная. Посиди-ка здесь, детка, а я сейчас… – госпожа Ханна взяла свою трость, висевшую на специальном крючке под столом, и медленно, прихрамывая и неуклюже переваливаясь, исчезла где-то в глубине дома.

Джейд захныкала и Ирвин, неохотно оторвавшись от иллюстраций, которые рассматривал весь день, посадил ее на горшок.

– - А ты мне расскажешь потом про что тута написано?

– - Я тебе прочитаю, если госпожа Ханна позволит взять книгу домой. А ты не хочешь сам научиться читать?

– - Эвона че придумала! Где это видано, чтобы читать учили? Я ведь в церкву-то не собираюсь служить идти!

– - Брат с подозрением уставился на меня.

– - Не обязательно быть священником, чтоб знать грамоту. Думаешь, Кловиса поставили бы старостой, если бы он грамоты не знал? А уж если он справился, то ты то – точно сможешь.

– - Да иди ж ты! Неужли дядька Кловис грамоту разумеет? – совершенно непочтительно удивился Ирвин. Я с трудом сдержала улыбку и ответила:

– - И грамоту разумеет и считать умеет. Если захочешь, тебя завтра госпожа Ханна учить начнет. Помнишь, я тебе говорила, что будет трудно? Вот завтра и посмотрим, как ты с трудностями и справляешься.

За дверью кухни послышалось шуршание шагов и вернулась госпожа Ханна, неся в руках большой комок атласной ткани. Дошла до стола и разложила старую, потертую черную юбку с несколькими дырами по подолу.

– - Хорошо, что старьевщику не отдала. Сейчас мы с тобой ее погладим, на полосы нарежем и завтра потихонечку платье твое и обошьем.

Глава 28

На обшивку краев платья черной атласной косой бейкой полностью ушло два вечера полностью. Эта работа оказалась гораздо более кропотливой и медленной, чем само шитье платья.

Днем же мне заниматься шитьем было решительно некогда: я обходила городские лавки и близлежащие маленькие базарчики, пытаясь понять, где дешевле закупаться продуктами и что все-таки имеет смысл продавать на Стоке.

Меня метало из крайности в крайность. То мне казалось, что лучше не заморачиваться и торговать хлебом с сыром, то вдруг я думала, что стоит печь несколько видом пирогов с разными начинками, а потом мысли возвращались к плову. Все решил случай.

Выглядела я до сих пор как деревенская тетка, которая случайно попала в город. Я это прекрасно понимала и потому в лавке подороже и в достаточно большие магазины, которые появлялись ближе к центру города, старалась не заходить. Ровно до того момента, как в богатой застекленной витрине, подсвеченной в утренних сумерках газовым рожком, я не увидела мясорубку.

Почти обычную по форме мясорубку, лежащую в обрамлении начищенных до золотого блеска медных кастрюлек, очаровательных сотейников, и целого веера ножей с различными ручками. Магазин явно был не для бедняков, но именно здесь я и поняла, что стоит продавать, и как сэкономить на продуктах.

В той моей жизни, в детстве, когда мама теряла подработку и нам приходилось экономить даже на продуктах, она готовила замечательно дешевое и довольно вкусное блюдо, которое я поглощала с удовольствием.

Прелесть его была в том, что по местным меркам стоить оно будет достаточно дорого, а вот часть ингредиентов в нем можно заменить на дешевые. Я любовалась на мясорубку, невольно вспоминая папу-гуся из мультфильма про кунг-фу панду: «секретный ингредиент секретноингредеентного супа», кажется это называется так. И я знала такой ингредиент!

В магазин я зашла буквально на минуту и меня чуть не вытолкали оттуда с позором. Хлыщеватый продавец, стоящий за прилавком, брезгливо оглядел мою дряхлую потертую доху и несколько визгливым голосом приказал: