Заброшенный в природу

— А отец твой откуда?

— Отец — совсем другое дело. Он прибыл из Святой земли, сеньор. Меня поэтому так и окрестили. Если бы я был женского пола, меня бы назвали Мария Иммакулата.

— Вот видишь, — повернулся доктор ко мне. — Ни одного. Ни одного…

Я хочу выразить благодарность доктору да Сильве за то, что он дал мне возможность высказаться откровенно. Etc.

Интересно, что вкладывают в слово «душа» разные там церковники, так называемые философы и прочие умники-пустомели? Что такое душа в их понимании? На этот вопрос они обычно дают сложные и непонятные ответы, ответы-головоломки. При этом рассчитывая на общее непонимание их мощного словоизвержения, дабы убедить вас в своей правоте. Умный человек, однако, очень скоро начинает замечать бессодержательность их речей и даже наивность, а также их абсолютное незнание человеческой природы. Доктор да Сильва уведомил меня, что в начале своего сочинения он отразил строго медицинский взгляд на так называемую «душу», заключающийся в том, что она, душа, является определенным видом взаимодействия и action pro function et junction четырех телесных соков и множества органов и прочее. Так что я не стану подробно рассуждать на эту тему. Отмечу только полную несостоятельность веры в существование души с точки зрения нормального здравого смысла. Взять хотя бы весь этот сброд, который можно увидеть на улицах Севильи, всех этих пьяниц, бандитов, пришлых португальцев, бродяг, чернорабочих, попрошаек, мошенников, убийц, безработных моряков, разную деревенщину и т. д. и т. п. Нам говорят, что у всех у них есть душа. Ладно, я готов это принять. Но потом нам говорят, что эта душа еще и бессмертна! Вот это уже слишком! Даже если следовать собственной логике этих людей, то получается бессмыслица. Но я — человек Ренессанса, гуманист. Подобных вещей я не приемлю! Из их слов следует, что Господь, как какой-то барахольщик, собирает и хранит все, что ему попадется под руку. Что за бред! Да нет же, говорят они, он не собирает их у себя, а посылает в ад, где они горят вечно. Вечно? Во-первых, смею заметить, это то же самое, то есть, эти никчемные, никому не нужные, безобразные, а порой и страшные души таким образом никуда не деваются. И если бы было так, то Вселенная очень бы скоро наполнилась этим отребьем и стала бы похожа на большую свалку. Во-вторых… Etc.

И еще. Они говорят, а фактически преподносят это как nativum dadenum, что каждая душа сама по себе имеет ценность. Но это верх глупости! Какую ценность может иметь душа убийцы? Или, если вы считаете такой аргумент крайностью, то разве можно назвать ценными души всего этого сброда, населяющего города, да и деревни тоже. И какую такую ценность имеет душа, так называемого «простого человека»? Никакой, скажу я вам. Если даже признать, что душа существует, то она бы походила на все остальное, что мы наблюдаем в природе и в мире, будь оно плохим или хорошим, ценным или не представляющим ценности, отличающимся друг от друга, как золото и уголь. Душа глупца была бы такой же, как он сам, то есть глупой, душа вора — вороватой и хитрой, душа бездарного человека — душой бездарной, душа нищего — нищей и т. д. и т. п.

Следовательно, мир был бы полон глупых, бездарных, бессмысленных и злых душ, никому не нужных и бесполезных, годящихся разве что только для свалки. Их было бы огромное множество, как и людей, которым они принадлежат. Неужели священники считают весь этот сброд Божьими созданиями? Это только еще раз доказывает, насколько ограниченны, а, может быть, лживы и лицемерны их собственные души. И раз уж природа освобождается от их тел после того, как они умрут, перемалывая и превращая в прах, так и Богу следовало бы избавляться от их душ, поскольку они не представляют никакой ценности. В Испании можно часто услышать: «Клянусь своей бессмертной душой!» Но такли уж бессмертна твоя душа? Скорее всего, дружок, твоя душа ничего не стоит и она абсолютно никому не нужна. Именно в этом и состоит их ошибка: они считают, что душа бесценна, и отсюда — целый ряд ошибочных выводов. А в действительности, душа, если она и существует, не может быть чем-то особенным — она вроде листьев на дереве, капель дождя, камней на дороге или травы в поле. Иными словами, она была бы обычной частью природы наряду со многим другим, что не занимает никакого особого места в ее системе, какое ей приписывают церковники и разные там философы, начиная со времен полоумного Платона, и до наших дней. Она была бы чем- то, не имеющим особого значения, просто частью большого природного цикла с естественным рождением и умиранием. И между прочим, хотя этот цикл повторяется, ничто и никогда не возвращается в том же виде, в каком оно существовало раньше, все это словоблудие. Если пришел твой час, то все кончено. Второй раз такого уже не будет. В природе действительно есть круговорот, но в его центре — не твоя так называемая «душа». Природа вращается вокруг самой себя.

А Платон и вправду был безумцем. Читателю достаточно ознакомиться с его описанием жизни в Афинах времен Атлантиды, чтобы понять: он строил свои сочинения на выдумках, приходивших ему в голову, хотя, надо сказать, более или менее связных. И воспринимать всерьез его выдумки и бред — большая, нелепая ошибка. Если бы все его произведения вдруг исчезли, человечество от этого ничего бы не потеряло. Впрочем, я считаю, что человечество ничего бы не потеряло, если бы оно само вдруг исчезло. Человечество не сломить, и это называется гуманизм. Но Платон нанес ему колоссальный вред. Именно с него началось то ошибочное понимание человека и его природы, на котором зиждется вся эта бессмысленная болтовня о душе. Я не стану подробно рассуждать об этом, только скажу, что с медицинской точки зрения человек — всего лишь биологический вид, один из множества, обладающий некоторыми способностями, отличающими его от других животных, но, в сущности, по своему устройству полностью соответствующий их природе, которая гораздо более разнообразна, чем мы себе представляем. Не каждый гуманист вам это скажет, но человек — всего-навсего просто труба. И таковыми являются все биологические виды, за исключением минералов и растений. Человек — просто одно из этих существ. Труба, через которую проходит природа — в один конец входит, а из другого — выходит. Это один из способов, с помощью которого она осуществляет круговорот, то есть находится в постоянном движении. (Спешу добавить, что тут напрашивается иное предположение, а именно: природа является той трубой, через которую проходит человек, — с одной стороны входит, с другой — выходит! Но это предположение ошибочно! Вообще-то, все вещи своей очевидностью в корне неверны. Самое жалкое и обычное нечто — ближе всего к истине). Какая душа? Какое бессмертие? Они хоть слышат то, о чем говорят? Взять хотя бы поросенка, которого поглощают на Рождество Христово. Неужели у него есть душа? И так ли уж трудно, связывая два эти понятия, доказать, какая бессмыслица заполняет их умы — есть ли душа у поросенка и бессмертна ли она? Так нет же! Они считают себя особенными, отличающимися от всех других. Несмотря на то, что сами живут, как свиньи, зачастую совершая гораздо более страшные, уродливые и бессмысленные поступки, чем эти добродушные животные. И, разумеется, все они — гораздо более ненасытны и суетны. Люди — самое страшное животное, говорю я вам, и неслучайно именно они властвуют в этом мире. Etc.

3. ДЛЯ ПРИЯТНОГО ВРЕМЯПРЕПРОВОЖДЕНИЯ

Поскольку я опасаюсь, что читателю, возможно, наскучили разные медицинские подробности, которыми изобилует этот опус, или, по крайней мере, будет изобиловать, я предложу ему развеяться, рассказав о нашем с доктором Монардесом посещении Англии, куда мы отправились по приглашению уже упомянутого сеньора Фрэмптона. В свое время сеньор Фрэмптон покинул Кадис на одном из кораблей доктора Монардеса и Нуньеса де Эрреры, перевозившем рабов, и с тех пор чувствовал себя у него в долгу.

Приятным летним днем мы вышли из Кадиса на каравелле «Игиена». Перед нами расстилался Океанус окциденталис. [2] Справа оставалась освещенная солнцем Коста-де-ла-Лус.

— Дураки, которые зачитываются Платоном, с давних пор заняты поисками Атлантиды, — заметил доктор Монардес, усевшись в плетеное кресло на палубе с книгой в руках и скрестив ноги на куче корабельных канатов. — А она здесь, прямо у них перед глазами.

Я осмотрелся вокруг: Коста-де-ла-Лус, Океанус окциденталис, портовый остров, каравелла «Игиена», доктор Монардес.

2

Океанус окциденталис (Западный океан) — древнее название Атлантического океана. Современное название известно с 1507 г.

— В каком смысле? — с недоумением спросил я.

— В том смысле, что речь идет о Кадисе. Этот остров в свое время назывался Гадера. И имя города связано с ним. Сначала это был Гадиз, потом Гадес, а впоследствии Кадис. Сейчас это Исла де Кадис. О нем идет речь. Он лежит за Гераклитовыми столбами.

Заметив мой недоверчивый взгляд, доктор Монардес сказал: — Эта земля очень древняя, Гимараеш, это Андалусия. Здесь люди живут, можно сказать, с первых дней сотворения мира. В Англии, куда мы сейчас направляемся, еще ветер свистел между холмами, а здесь уже были людские поселения.

— Да разве же это люди! — хмыкнул я презрительно. — Страшно сказать! Обезьяны, дикари!

— Лучше уж обезьяны и дикари, чем ветер, дующий в задницу, — рассудительно возразил доктор Монардес. — А ты знаешь, дружок, что во дворе одного из своих домов, у реки Гвадалквивир, я однажды нашел древние глиняные сосуды. Напомни мне когда-нибудь, чтобы я тебе их показал.

— Обязательно, — заверил я его, зная, что говорю неправду. Вряд ли найдется что-то, что интересует меня меньше, чем древние глиняные черепки. Доктор Монардес, хоть и великий врач, не был лишен слабостей, подобно любому человеку (но не каждый человек становится великим врачом).

Некоторое время мы ехали молча, но потом доктор оторвался от книги, которую читал, и с раздражением сказал:

— Слушай, что пишет один простак из северных земель: «Часто смеяться и много любить; иметь успех среди интеллектуалов; завоевывать внимание к себе со стороны честных критиков; ценить прекрасное; отдавать всего себя чему-то; оставить мир после себя чуть-чуть лучше». [3]

В следующий миг доктор неожиданно резко захлопнул книгу и швырнул ее в море, выкрикнув вслед: — Глупец! Успех — это быть богатым и обладать идеальным физическим здоровьем. Богатым и здоровым! Только это и ничего другого! Нет сил больше терпеть это пустозвонство! — обратился ко мне доктор Монардес. — Чешут языками, лгут себе и другим, якобы они — нечто иное, а не самые обычные неудачники, и эту ложь называют «философией».

3

Неточная цитата из эссе Ральфа Уолдо Эмерсона (1803–1882) «О природе».

Произнеся это, он снова повернулся лицом к морю и продолжил: — Все сочинения нужно скормить рыбам. Глядишь, какая-то из них и заговорила бы мудро.

Я засмеялся и сказал:

— Вроде золотой рыбки, сеньор…

— Золотой? Ни в коем случае! — возразил доктор Монардес. — Она была бы глиняной.

— Но зачем вы читаете столь досадных авторов, сеньор? Читайте Рабле! Вот поистине великий писатель!

— Что дает тебе основание так думать? — спросил доктор Монардес, поскольку избегал читать подобного рода литературу и испытывал к ней презрение.

— Потому что он — медик, как и мы, — ответил я. — Три его первых книги изъяты, а четвертая запрещена парламентом.

— Ничего удивительного, — кивнул доктор. — Что представляет собой парламент? Это место, где собираются представители провинций. Чего можно от них ожидать, кроме наглого сочетания глупости и жульничества? Слава богу, что в Испании нет подобной мерзости!

— А из поэтов, — продолжил я вдохновенно, — самый великий — Пелетье дю Ман. Какая прекрасная о поэзия! Его книга «L’Amour des amours» — это цикл сонетов, за которыми следуют стихи о метеоритах, планетах и небесах. Кто-нибудь другой написал такую книгу? Никто!