Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений

Тогда юноша сказал: «Ты все правильно помнишь, ты видел это во сне, но я хочу, чтобы ты знал, что даже теперь ты видишь меня во сне… А где теперь твое тело?» [Геннадий] ответил: «В моей комнате». «И ты сознаешь, что в настоящее время глаза твои закрыты в теле и ничего не видят?» И он ответил: «Сознаю». Тогда ангелоподобный юноша провел параллель между этим сном – с содержащимся в нем несоответствием между субъективным восприятием Геннадия (спор с загадочным сверхъестественным существом) и внешней реальностью (лежит в постели с отключенным сознанием) – и загробной жизнью. «Глаза эти телесные ныне в праздности и видеть не могут; сии же, которыми на меня смотришь, иные суть. И по смерти, и без телесных очей, ты будешь видеть, и без тела будешь жить и бодрость всякую иметь, – сказал он. – Верь этому и не сомневайся о жизни души по смерти тела» [106] . Геннадий признал свою неправоту.

106

Nicene and Post-Nicene Fathers / ed. Philip Schaff, First Series, trans. J. G. Cunningham. Buffalo, NY: Christian Literature Publishing, 1887. Vol. 1. P. 514.

Великие умы XIX и XX веков также писали об осознанных сновидениях. В «Рождении трагедии» Ницше описывал спящего человека, который восклицал про себя: «Ведь это сон; что ж, буду грезить дальше» [107] . Фрейд в первом издании «Толкования сновидений» не уделил внимания осознанным сновидениям, но в более поздней версии признал, что «есть люди, которые несомненно сознают, что они спят и что им снится, и что им, следовательно, присуща сознательная способность направлять свои сновидения» [108] . Наконец, свое название осознанные сновидения получили в 1913 г., после того как голландский психиатр Фредерик ван Эден, сам видевший осознанные сновидения, перечитал свои подробные дневники сновидений и пришел к выводу, что это «особая разновидность снов». Эти сны, вызывавшие у него «живейший интерес» [109] , заслуживают того, чтобы выделить их в отдельную категорию. Термин «осознанное сновидение» он впервые использовал в докладе, представленном на заседании Общества психиатрических исследований, и этот термин прижился. «Тот, кто проводит третью часть своей жизни в глубокой бессознательности, – писал ван Эден в книге «Невеста ночи», – больше заслуживает называться соней и ленивцем, чем тот, для кого темные ночи заливаются сиянием сновидений и наполняются пульсацией жизни» [110] .

107

Фридрих Ницше. Цит. по: LaBerge S. Lucid Dreaming.

108

Зигмунд Фрейд. Цит. по: LaBerge S. Lucid Dreaming.

109

Фредерик ван Эден. Цит. по: LaBerge S. Lucid Dreaming.

110

Van Eeden F. The Bride of Dreams / trans. Mellie von Auw. N. Y.: Mitchell Kennerley, 1913. P. 160. (Здесь и далее пер. И. Харуна.)

Лаберж был впечатлен. Вот доказательства, что ему не придется начинать с чистого листа. «В среде профессиональных исследователей сна и сновидений ортодоксальная точка зрения принималась как нечто философски объективное, в противовес крайней субъективности осознанных сновидений» [111] , – впоследствии писал он. Но книга Грин, являвшая пример научного исследования осознанных сновидений, придала ему смелости выступить против общепринятых взглядов. «Я воодушевился, обнаружив, что ван Эден был не единственным человеком в западной истории, видевшим осознанные сновидения». Теперь Лаберж представлял, как применить свои научные знания к области, которая его так увлекала. «Существует особая группа ученых, изучающих сознание, – понял он. – Исследователи сновидений» [112] . Он решил еще раз попробовать заняться наукой и в 1977 г. подал документы в Стэнфорд с намерением защитить докторскую диссертацию по психофизиологии, новой дисциплине, соединявшей психологию и физиологию. Предложение его было радикальным: он будет исследовать осознанные сновидения.

111

LaBerge S. Lucid Dreaming.

112

Интервью автора с Лабержем, 30 сентября 2016.

Вернувшись в Стэнфорд, Лаберж оказался в одной лаборатории с человеком, который со временем станет ведущим специалистом по лечению расстройств сна, Уильямом Дементом. Демент помогал Асерински в его первых исследованиях, а затем сам совершил открытие. Движения глаз во время «быстрого» сна не только указывали, что человек видел сон, но и соответствовали перемещению взгляда в мире грез.

Демент регистрировал движения глаз спящих людей с помощью электроокулограммы (ЭОГ), а когда они просыпались, просил рассказать, что им снилось; затем он сравнивал описания сновидений с показаниями приборов [113] . Вскоре его предположения подтвердились: тело было словно парализовано, но глаза, имевшие возможность двигаться, становились мостиком к внешнему миру. Активные сновидения оставляли больше отметок на ЭОГ, чем неактивные. Иногда Дементу даже удавалось выявить связь между определенными движениями глаз и действиями во сне. У одного из испытуемых глаза ритмично двигались – слева направо, затем справа налево – двадцать шесть раз. Когда Демент его разбудил, сонный доброволец сообщил, что ему снилась игра в настольный теннис; перед тем как проснуться, он смотрел, как мяч скачет туда-сюда по столу [114] . В другом исследовании женщина видела сон, что она поднимается по лестничному пролету из пяти ступенек, высоко подняв голову. На самом верху она вошла в круг танцующих людей. Полиграф зарегистрировал пять вертикальных движений глаз, соответствующих подъему по ступеням, а затем несколько горизонтальных движений, когда она приближалась к танцорам [115] .

113

Roffwarg H. et al. Dream Imagery: Relationship to Rapid Eye Movements of Sleep // Archives of General Psychiatry. 1962. Vol. 7 (4). P. 235–258, doi: 10.1001/archpsyc.1962.01720040001001

114

Dement W. C. Some Must Watch While Some Must Sleep: Exploring the World of Sleep. N. Y.: Norton, 1972. P. 118.

115

Roffwarg H. et al. Dream Imagery.

Гипотеза сканирования вызывала споры, но Лаберж знал о диссертации Демента, а также знал, что в собственных осознанных сновидениях он может заставить себя смотреть куда угодно. Если во время сна ему удастся использовать движения глаз для общения с исследователем, рассуждал он, то реальность осознанных сновидений будет невозможно отрицать. Но сначала требовалось понять, как вызывать осознанное сновидение по желанию. Нужно найти способ поддерживать осознанность достаточно долго, чтобы подать сигнал другому исследователю. Необходимо не только навязать свою волю содержанию снов, но и распространить контроль на тело. К этому времени осознанные сновидения сделались у него регулярными, но зачастую он просыпался, как только понимал, что спит.

Следующие месяцы были временем проб и ошибок. Работа над докторской диссертацией – нелегкий труд, но рабочий день Лабержа только начинался, когда он покидал лабораторию; все самое главное происходило после того, как он укладывался спать. «Моя докторская диссертация зависела от этого, – вспоминал он. – Я должен был видеть осознанные сновидения в лаборатории. Сильный мотив, только одного мотива недостаточно. Требовался метод» [116] . Но метода пока не было. Лаберж опирался на многолетнее изучение тибетского буддизма, а также на работы Цилии Грин и Фредерика ван Эдена. В течение дня он думал о своей цели: сохранять сознание во время сновидения. Когда ему это удавалось, он пробовал разные методы продления сновидений, нащупывая границы своих возможностей, чтобы управлять содержанием сновидений и двигать частями тела – глазами и даже руками.

116

Стивен Лаберж, доклад на конференции «Сон и бодрствование», центр «Калани», Гавайи, 25 сентября 2016 г.

Когда Лаберж начал спать в лаборатории, он почти не помнил своих снов. (Единственное, неосознанное, сновидение, которое ему запомнилось, было о том, что он спит в лаборатории.) Разочарованный, он тем не менее решил предпринять новую попытку. Ждать пришлось не один месяц – до января, все произошло в ночь на пятницу, 13-е.

Когда наступила зловещая дата, Лаберж попросил коллегу, Линн Найджел, подключить его к полиграфу, и улегся в кровать. Даже по прошествии нескольких десятков лет он помнил все подробности эксперимента: «Это была комната без окон с кроватью у стены, от низкого изголовья отходили провода электродов, а полиграф стоял дальше по коридору, через несколько комнат. Было темно, полная темнота». Через семь с половиной часов, в разгар неопределенного, неосознанного сна он вдруг осознал, что ничего не видит и не слышит, что показалось ему странным. «Я обрадовался, вспомнив, что сплю в лаборатории», – впоследствии писал Лаберж. Затем он заметил какую-то брошюру, летящую в пустоте. «Рядом со мной проплыло что-то похожее на инструкцию к пылесосу или другому бытовому прибору. Я принял эту картину за какой-то обрывок в потоке сознания, но, когда сосредоточился и попытался прочесть текст, изображение постепенно стабилизировалось, и у меня создалось ощущение, что я открываю глаза (во сне). Затем появились руки и остальное тело… Поскольку теперь я знал, что во сне у меня есть тело, я решил попробовать двигать глазами, что было нашим условным сигналом». Рукой (во сне) он прочертил вертикальную линию, следя за ней глазами. На полиграфе появилась соответствующая метка. Получилось!

«Трудно описать эти странные и прекрасные ощущения, – рассказывал мне Лаберж, – когда ты просыпаешься с сознанием того, что преодолел барьер амнезии, что ты общался с кем-то в другом измерении, – он умолк, и его взгляд стал мечтательным. – Невероятно».

В течение следующих недель и месяцев Лаберж безуспешно пытался повторить достижение 13 января, проведя в лаборатории не одну ночь. Отчаявшись, он установил полиграф у себя дома, и здесь – в комфорте собственной постели – ему удалось повторить этот трюк еще десяток раз. Он научил еще трех сновидцев, видевших осознанные сновидения, танцора, врача-стажера и специалиста по вычислительным системам, движением глаз посылать сигналы из своих сновидений. В другом исследовании он прикрепил электроды к своим предплечьям и регистрировал сокращения мышц [117] . Во время осознанного сновидения он сжимал кулаки в последовательности, соответствующей азбуке Морзе. Сжатие пальцев левой руки обозначало точку, правой руки – тире. С настойчивостью, которую трудно объяснить совпадением, он передавал последовательность символов – левая, левая, левая, левая, правая, левая, левая, – которая соответствовала его инициалам: СЛ.

117

LaBerge S. et al. Lucid Dreaming Verified by Volitional Communication During REM Sleep // Perceptual and Motor Skills. 1981. Vol. 52. P. 727–732.

«Это был огромный прорыв, – отмечала психолог Патрисия Гарфилд. – Он зарегистрировал физиологические показатели во время сновидений» [118] . Нейробиолог Эрин Уомсли: «До Лабержа считалось, что осознанное сновидение – это всего лишь фантазии. Осознанные сновидения – реальность, и Лаберж был первым, кто это по-настоящему продемонстрировал» [119] .

Лаберж, уверенный в своих открытиях, написал статью и предложил ее ведущим научным журналам. «Это было нечто новое в исследовании сновидений, по-настоящему новое, в корне меняющее ситуацию, – говорил он. – Стали возможными методичные исследования» [120] . В статье явно чувствовалось раздражение автора, ожидавшего критики. «Субъективные свидетельства полностью согласуются с физиологическими измерениями, – писал он, – и было бы крайне неразумно предполагать, что субъекты, считавшие, что они спят, в то время как их физиологические параметры соответствовали сну, на самом деле бодрствовали» [121] .

118

Интервью автора с Патрисией Гарфилд, 23 сентября 2017 г.

119

Интервью автора с Эрин Уомсли, 5 ноября 2015 г.

120

Интервью автора со Стивеном Лабержем, 30 июня 2017 г.

121

LaBerge S. et al. Lucid Dreaming Verified by Volitional Communication During REM Sleep. P. 731.

Как бы то ни было, статья не получила признания, на которое рассчитывал Лаберж. Редактор журнала Science посчитал, что его открытия слишком хороши, чтобы быть правдой. Как писал один из рецензентов, «трудно представить, что испытуемые видят сны и одновременно подают сигналы окружающим». Другие просто проигнорировали Лабержа. Журнал Nature вернул статью с абсурдным объяснением, что тема «не представляет интереса для широкой публики». После шести месяцев настойчивых попыток – рассмотрение, редактура, повторное рассмотрение – статья Лабержа была напечатана в журнале Perceptual and Motor Skills. За пять лет после выхода в свет на нее ссылались меньше десяти раз.

Тем временем Лаберж продолжал свои исследования. Обучение осознанным сновидениям требовало времени, но даже самые опытные сновидцы не всегда могли получить результат в требуемый момент. Несколько лет он работал в лаборатории Демента, но это была, по воспоминаниям жены Лабержа, Линн, всего лишь «крохотная комнатка в подвале». Все время ощущалась нехватка средств. «При отсутствии надежного государственного финансирования мне приходилось постоянно искать деньги из разных источников. Я обращался с просьбами… к отдельным пожертвователям, а часть вкладывал сам». Лаберж не мог полностью посвятить себя исследованиям и был вынужден разбрасываться: «Мне пришлось научиться таким вещам, как чтение лекций и преподавание. Как интроверту мне все это было очень трудно» [122] . Для всех остальных сновидения не были приоритетом. Весь проект считался маргинальным, а снотворные препараты – в будущем они станут источником финансирования для изучения осознанных сновидений – еще не получили широкого распространения.

122

Интервью автора со Стивеном Лабержем, 30 июня 2017 г.