Загадаю Тебя
Шрифт:
– Он тебя ударил? – в шоке смотрю на опухшую красно-синюю скулу.
– Я пыталась помешать ему. Вот и получила…
– Какой урод! – подаюсь вперёд, обнимаю её и поглаживаю по спине.
– Да ничего нового собственно. Есть что-нибудь холодное? Поздно, наверное, прикладывать, но печёт жуть.
Телом ощущаю, как она дрожит, и всем сердцем начинаю ненавидеть её отца. За то, что вновь посмел поднять на неё руку.
– Идём, там есть замороженная тилапия, – веду её на кухню. Открываю морозилку, достаю упаковку с рыбным филе, оборачиваю тонким полотенцем
– Спасибо.
Сеня усаживается на стул и прикладывает холод к саднящей щеке.
– Это произошло при посетителях? – осторожно интересуюсь, глядя на неё с сожалением.
– Естественно. Плевать он хотел на то, что вокруг люди.
– И что же? Никто не вмешался?
Моему возмущению нет предела.
– Вмешался, – она поджимает губы и опускает взгляд. – Человек, от которого я меньше всего этого ожидала.
– Кто?
– Кто-кто… Разумовский! Они с Сухоруковым твоим сидели за дальним столиком. Богдан ушёл в туалет, а этот... всё видел.
С такой едкой горечью произносит.
– Блин…
– Сень…
– Какое унижение и какой позор!
– Так он вступился за тебя?
– Удивительно правда? – в задумчивости морщит лоб.
– Ничего удивительного. Эмиль поступил так, как должен в этом случае поступать любой порядочный мужчина.
– Я тебя умоляю! – фыркает, закатывая глаза. – Этот порядочный когда-то предлагал мне спать с ним. Чтобы шубу отработала.
– Чего-чего? – таращусь на неё в шоке.
– Того-того, – отмахивается подруга, нахмурившись пуще прежнего. – Он явно не в себе был. Придурок. Неважно.
– Ты не рассказывала.
– Ещё и потом застукал нас с Галдиным целующимися. И понеслось…
– Стоп. Что?
Я с каждой её фразы офигеваю. Не успеваю, что называется, перерабатывать новости и воспринимать поток информации.
– Ты целовалась с Лёшей? – уточняю на всякий случай. Дабы убедиться в том, что мне не послышалось.
– Ой, Оль, это не то, что ты думаешь. Мы просто...
Не находит объяснения. Молча разводит руками и шумно выдыхает.
– Ты моя подруга, а я ничего о тебе не знаю, – заключаю, сокрушаясь.
– Глупости, Оль. Ты знаешь меня, как никто другой.
– Уже сомневаюсь.
– Перестань, – убирает от скулы рыбу.
– Твой отец…
– Отхватил по самое не балуйся. Не знаю, может, надо было вызвать ему скорую? Лежал на асфальте, когда я уходила из кофейни.
– Адольф после такого поехал снимать побои.
Не люблю вспоминать тот день. До сих пор этот кошмар стоит перед глазами.
– Мой никуда не поедет, – отрезает она уверенно. – Прикинь, а я ведь тогда страшно тебе завидовала.
Улыбается, но тут же кривится от боли.
– В смысле?
– Да в прямом. Думала, как же это классно, когда есть вот такой защитник, как Богдан. Сильный, взрослый, смелый.
– Что ж классного? У него могли быть большие проблемы.
– Но всё ж решилось.
– Конечно решилось. Квартира теперь фактически принадлежит матери.
Пауза.
А потом…
– Ты отписала ей хату??? – пищит Сенька, изумлённо
хлопая ресницами.– А что мне было делать? Она собиралась отправить Сухорукова за решётку.
Затерроризировала меня сообщениями и звонками. Угрожала всем, чем только можно. Что пойдёт к его отцу. Что снова будет трясти больного деда.
Видит Бог, я не хотела всего этого. Мне нужно было, чтобы она просто оставила нас в покое.
– Оль, скажи мне, ты дура?
– Спасибо.
– Реально. Круглая дура просто…
– Я не могла поступить иначе. Он проломил Адольфу голову. Из-за меня, Сень!
– Да и плевать! Богдан у тебя с золотой ложкой во рту родился. Предки бы его один хрен откупили.
– Он сейчас не общается ни с отцом, ни с матерью.
– Неважно. Они бы всё равно вытащили сыночка из неприятностей! Оля-Оля! Несчастливая доля! – звонко хлопает себя по лбу. – Ну ё-моё! Когда ты уже успела так крупно накосепорить?
– Мы встречались с матерью недавно, – признаюсь я, опустив глаза.
– Кошмар! Втихаря! Ни с кем не посоветовавшись! Ты понимаешь, что совершила грандиозную ошибку? Ошибку века, блин!
– Пусть она просто оставит нас в покое. Она обещала продать квартиру и уехать навсегда. Объявление давно было выложено, кстати. Уже даже нашлись покупатели…
Укутываю сковороду толстым полотенцем.
Как-то пропал аппетит.
Совсем.
– Уму непостижимо! – вскочив со стула, Сеня принимается расхаживать по кухне туда-сюда. – Это трындец! Ты подарила квартиру какому-то проходимцу, оставив себя при этом с голой жопой! Пять баллов, Миронова! Пять баллов!
– Всё, Сень, хватит, пожалуйста. Не тебе меня жизни учить, – сердито бросаю, разобидевшись.
Она останавливается. Снова садится на стул и роняет лицо в ладони.
– Никому ни о чём пока не говори, – прошу ломающимся голосом.
И да.
Наверное, только теперь ощущаю, как давит на меня то, что я совершила.
– Полный треш!
Сеня качает головой и смотрит на меня с немым укором во взгляде.
– Сень, пожалуйста, не трави душу, а.
– Мухомор тебя убьёт, Оль… – констатирует она, постукивая пальцами по столу.
Глава 35
В субботу утром мы встречаемся с Богданом, и в этот раз он везёт меня на Лосиную ферму, где я, слушая рассказ экскурсовода, кормлю морковкой прекрасных, удивительных лосей и гордых, грациозных оленей.
Контактировать с этими животными одно удовольствие. Они такие аккуратные и милые. Ощущения от общения с ними непередаваемые.
А какие же красивые у них рога вблизи! Словно бархатные!
В то время как я, восхищаясь, то и дело протягивала на ладони порезанную морковку за забор, Богдан снимал происходящее на телефон.
Видео и фотографии на обратном пути отправили нашему многоуважаемому любителю природы и истинному почитателю канала о животных. Деду.
После визита на Лосиный остров мы вернулись в Москву, где следующим пунктом значилось посещение огромного крытого аквапарка.