Загадаю Тебя
Шрифт:
– Спасибо, Эмиль.
– Не благодари. Мне даже любопытно, насколько тебя хватит, – он задумчиво закусывает губу и прищуривается.
– В каком смысле?
– В прямом.
– Поясни.
– Твои предки никогда не примут Олю.
– С чего ты так решил?
Мне не нравится то, с какой уверенностью он произнёс эти слова.
– Да брось. Вы же из разных миров с ней. Вспомни тот нелепый ужин. Один несносный старик чего стоит.
– Корней Степаныч недавно загремел в больницу.
– Печально. А что за история с полицией? –
– Ну… Типа того.
– И опять это с твоей ненаглядной Олей связано.
Не спрашивает, утверждает.
– Да.
– Кто б сомневался. Поделишься? – вздёргивает бровь.
– Расскажу по дороге.
– Лады. Ну чё, погнали?
– В сортир зайду и двинем, – поднимаюсь из-за стола и направляюсь в сторону туалета.
– Я переводила матери деньги в начале месяца, больше у меня нет.
Прохожу мимо Сеньки и её горе-папаши.
Она, возмущённая и злая, резко замолкает. Очевидно, не хочет, чтобы я стал свидетелем их разговора.
Смотрю на неё, и она опускает глаза.
Стыдно ей за этого алкаша. Только стыдится тут нечего. Это ж не от неё алкоамбрэ тянется шлейфом на всю кофейню.
В кармане вибрирует телефон.
Достаю и обнаруживаю сообщение от Оли. Она, наконец, мне ответила.
«Хорошо, на выходные ничего не буду планировать».
Вот и умница. Я всё сделаю сам.
Улыбаюсь как придурок. Захожу в уборную и прокручиваю в голове одну мысль за другой.
В кино и ресторане были. В парке гуляли.
Так, что ещё?
Клуб – нет.
Караоке – нет.
Шумная вечеринка – точно мимо.
Боулинг? Возможно, но как-то банально.
Открываю кран. Перебираю в уме варианты дальше. Очень хотелось бы приятно удивить Олю, а это, знаете ли, задачка не из лёгких. Прямо-таки высшая математика.
Вот, казалось бы, почему? Простая деревенская девчонка, много ли ей надо? Но именно в этой её простоте и кроется загвоздка. Олино сердце не растопить цацками и огромными букетами. Тут необходимо проявить смекалку и фантазию.
Ладно, напрягусь и что-нибудь соображу.
Вымыв руки, выхожу из туалета и иду в зал, где внезапно обнаруживаю следующую картину: посетители во все глаза пялятся на Сеньку. Та, перепуганная и красная, поднимается с пола, держась за лицо. Разумовский в эту же секунду вышвыривает за дверь мужика и сам выходит следом.
Какого…
– А… что…? – на пороге кофейни стоит щуплая Аська, Олина соседка. – Сень… с тобой всё в порядке?
А то ж не видно, что ни хрена с ней не в порядке.
– Он тебя ударил? – в ужасе спрашиваю, заметив открытый кассовый аппарат.
Девчонка молчит, но пазл в
голове как-то сам собой складывается. Как я услышал из их недавнего диалога, этот тип пришёл просить у неё денег. Денег не получил и, видимо, решил попробовать взять их самостоятельно.– Богдан…
Спешу на улицу. Туда, где Разумовский хладнокровно и жестоко избивает её папашу.
– Всё, тихо, хватит ему, – пытаюсь остановить его и получается не сразу. – Эмиль. Слышишь? – оттаскиваю его назад за плечи. – Достаточно, не борщи.
Прохожие в шоке таращатся на происходящее.
Мужик лежит на земле в позе эмбриона и кашляет, харкая кровью.
– Вот ведь мразь!
– Идём, оставь его, – буквально силой вынуждаю вернуться в кофейню.
Там растерянная Аська прибирается за стойкой, а Сенька, сидящая на стуле, прижимает к щеке пачку сливочного масла.
– Пойду руки вымою.
Эмиль направляется в туалет.
Люди по прежнему косятся в сторону Сеньки и она, не выдержав всеобщего внимания, вскоре покидает кофейню, забрав из служебного помещения свои вещи.
Собственно, пять минут спустя мы тоже оттуда уезжаем.
Сенькин отец к тому моменту всё ещё «отдыхает» на асфальте, а сама Сенька бредёт по улице, склонив голову.
– Может, подвезём её? – предлагаю, глядя на девчонку.
Она не ревёт, нет, но мне так жаль её становится.
– Лучше её сейчас не трогать. По себе знаю, – отзывается друг.
– Давай хоть подождём, пока в метро зайдёт. Вдруг этот хмырь за ней увяжется.
– Да он вряд ли в состоянии.
– Ну мало ли…
Проехав метров триста, друг всё-таки щёлкает лепестком поворотника и останавливается возле какой-то пиццерии.
– Что? – поворачивается, ощутив на себе мой пристальный взгляд.
– Ты вступился за неё.
Нонсенс, товарищи.
– У меня, по-твоему, был выбор? – спрашивает он мрачно.
Киваю и отворачиваюсь к окну.
Эмиль прав. Ненависть ненавистью, но когда происходит нечто подобное, оставаться в стороне просто не представляется возможным...
Глава 34
Оля
– Щас, деда, подожди. Нужно высыпать гречку из пакетов, сварилась уже, – прижимаю телефон плечом к уху.
– Чё? Вы там совсем в этой своей Москве ополоумели? Гречку в пакете варите? – удивлённо спрашивает он, слегка озадачившись.
– Это такая специальная, дед. Отборная, чистая. Порционная. Очень удобно.
Достаю пакеты с гречкой. Жду, пока стечёт вода, разрезаю их, высыпаю готовую кашу в кастрюлю и добавляю туда кусочек сливочного масла.
– Специальная. Отборная. Чистая… Гречка, она и в Африке гречка, – ворчит он.
– Помнишь, как ты заставлял меня перебирать её? – смеюсь. Кладу телефон на стол и переключаюсь на громкую связь.
– Помню. Ты с таким лицом сидела…
– Ну так правильно! Это сущее наказание, выбирать те чёрные штуки.