Загадаю Тебя
Шрифт:
Меня прямо-таки разрывает от тех чувств, что я испытываю. Голос срываю уже к концу первого тайма.
Что касается Богдана… Он такой же ненормальный как я. И мы, должно быть, смотримся со стороны по-идиотски, но, ёлки-палки, мне не забыть этот матч! Никогда-никогда…
Болельщики Спартака громко радуются голу, забитому в ворота противников прямо перед перерывом.
Я, прыгая и визжа, ору вместе с ними.
В какой-то момент поворачиваюсь к Богдану, в порыве щенячьего восторга бросаюсь к нему на шею, и он смиренно терпит моё ликование.
Отстраняюсь,
Натыкаюсь взглядом на его улыбку и горящие глаза.
Секунда. Две. Три.
Шумный стадион звучит фоном.
Почти глохну.
Слышу удары своего сердца в висках.
Тук-тук…
Пульс подскочил.
Судорожный вдох.
Выдох.
Богдан наклоняется и резко-решительно притягивает меня к себе.
А как целует…
Пылко. Настойчиво. Горячо. Страстно.
Кровь в венах стремительно закипает и я, закрыв глаза, просто покорно сдаюсь.
Как это приятно! Как будоражит!
Есть только Его губы и это прекрасное мгновение, наполненное нарастающим волнением и эйфорией, захватившей каждую клеточку моего организма.
Целую бурю внутри переживаю.
Ураган. Стихийное бедствие.
Совершенно забываю о том, что вокруг тысячи людей.
Рассыпаюсь на атомы.
Лечу…
И да. Только сейчас понимаю, что именно так должно было быть. Всему своё время.
– Эй, ребята, вы на экране.
Пожалуй, только эти слова, брошенные кем-то, нас и отрезвляют.
Разорвав лучший в своей жизни поцелуй, растерянно оглядываюсь назад и тут же краснею по доброй традиции. Потому что так и есть. Нас действительно показывают. Это не шутка.
– Кхм.
Ну и ну. Попали.
– Помаши им, Оль, – смеётся Богдан, крепко стиснув меня в объятиях.
Домой прихожу окрылённая. Улыбаюсь как дурочка. И ни грамма не сожалею о том, что матч в итоге закончился не в мою пользу.
– Сень… Ты дома? – вешаю свою связку ключей, сажаю большого белого медведя на тумбу.
Так не терпится поделиться с ней эмоциями!
– Слышишь? Я вернулась! – снимаю куртку, наспех расстёгиваю молнию и скидываю сапоги.
Замечаю чужие в прихожей.
Забираю своего мишку и, нахмурившись, прохожу по коридору.
У нас гости, что ли?
– Оль, – меня встречает Аська. Испуганная и прибитая.
– Привет.
– Сенька дома?
– Не, на работу вызвали. Оль… Там… Там это, пришли к тебе, – объясняет она сбивчиво, переминаясь с ноги на ногу.
– Кто? – удивлённо на неё смотрю.
Отвечать Асе не приходится.
Человек, ожидавший меня, выходит из кухни и вся прелесть сегодняшнего дня в ту же секунду испаряется...
Глава 36
Гладкий, высокий хвост. Безукоризненный макияж. Стильный брючный костюм и дизайнерская сумочка на плече.
Гостья выглядит
так, будто только что сошла с обложки модного журнала.– Сядь.
– Я постою, спасибо.
Мы с матерью Богдана переместились на кухню.
– Наш разговор не будет приятным. Ты же понимаешь?
– Понимаю, Татьяна Андреевна, – мои пальцы нервно стискивают кромку столешницы.
Если скажу, что не волнуюсь, солгу, но одно я усвоила ещё тогда, при первой нашей встрече: слабину ни в коем случае давать нельзя.
Задавят.
– Что ж. Очень хорошо, что понимаешь, – женщина поджимает алые губы и впивается в меня таким взглядом, что непроизвольно мороз ползёт по коже. – Значит, ты не собираешься попусту тратить моё время и строить из себя дурочку?
– Не знаю, о чём вы…
– Не знаешь, – она зло прищуривается и даже не пытается скрыть ту враждебность, что испытывает по отношению ко мне. – Поражаюсь просто…
– Зачем вы пришли сюда? – спрашиваю, набравшись смелости.
В конце-концов, что плохого я сделала этой семье? Мне не за что краснеть и извиняться!
– В глаза тебе посмотреть хотела.
– Что рассчитывали там увидеть? – удивлённо осведомляюсь я.
– Намёк на то, что проснулась совесть, – изрекает она холодно.
Совесть…
– Поясните? – вопросительно вздёргиваю бровь.
– Я ещё и пояснить должна! Нет, ну какая невиданная наглость! – её колючий как иглы смех отзывается эхом в ушах.
– Татьяна Андреевна…
– Послушай, дрянь, а ты часом не заигралась? – выдаёт она ледяным тоном.
– Если вы пришли оскорблять меня, то, пожалуйста, немедленно уходите, – отвечаю, вздёрнув подбородок.
Никто. Не. Имеет. Права. Обращаться. Так. Со мной.
Кем бы она ни была.
– Нет уж. Я никуда не пойду, пока ты, – направляет в мою сторону указательный палец, украшенный внушительным перстнем, – не уяснишь.
– Я не буду говорить с вами, если вы настроены продолжать беседу в таком же духе.
— Послушай, девочка.
– Меня зовут Оля.
– Это неважно, ведь таких Оль у Богдана было великое множество…
– Не пытайтесь меня задеть.
У неё, конечно, это получилось, но я не собираюсь давать реакцию.
– Я хочу, чтобы ты знала: не отлипнешь от моего сына, я буду вынуждена принять жёсткие меры.
– Жёсткие меры… Это какие?
– Испытываешь моё терпение? – изящная бровь взлетает вверх.
– Нет. Всего лишь хочу понять, как далеко вы готовы зайти. В этом своём желании устранить неугодную партию.
– О, поверь, я пойду на многое, – кивает она.
– То есть, вот так открыто мне угрожаете? – уточняю я на всякий случай, потому что не могу поверить собственным ушам.
– Милочка, – стучит маникюром по столу, выдавая свою нервозность. – Имей ввиду, если Я захочу воспользоваться своими связями, ТЫ не то что вылетишь из МГУ, ты в принципе в Москве остаться не сможешь. Тебя никуда не возьмут. Ни в один вуз, ни в одну шарагу.