Загадка башни

— Милый, — улыбка девушки стала почти что хищной, — Я понимаю, что от одной мысли о том, как у меня на попе расцветают розовые полосы у тебя уже в полный рост… разыгралось воображение, но, может, всё-таки мы обсудим твои сексуальные фантазии не при всём честном народе?

Тур, ехавший на повозке рядом с нами, не выдержал и в голос заржал. Я лишь молча покачал головой.

— Эй, — Айлин легонько тронула меня за плечо и тепло улыбнулась, — Насчёт «обсуждения фантазий» я не шутила. Так что будь другом, освободи для меня место в своих планах на вечер. Как можно больше места.

Я невольно улыбнулся, многозначительно хмыкнул и скользнул взглядом по придорожным зарослям. Скользнул и тут же натянул поводья Гневко, заставив коня замереть на месте. Тот недовольно фыркнул, помотал головой, но всё-таки подчинился.

Чуть дальше над обочиной дороги неспешно крутился ещё один небольшой вихрь, состоявший из нескольких гнилых палок, парочки небольших валунов и пригоршни опавших листьев. Крутился, как ни в чём не бывало, будто бы силы притяжения не существовало вовсе.

— Чего встали? — поинтересовался Альрик, когда его телега поравнялась с нашими лошадьми. Я молча кивнул, указывая взглядом на небольшой вихрь на обочине.

— А это, — солдат пожал плечами, — Не обращайте внимания. Довольно безобидная штука, если её, конечно, руками не трогать. Мы зовём эту дрянь — водоворотом. За её дурную привычку втягивать в себя всякий мусор и гонять так вот, по кругу.

— А если тронуть? — поинтересовалась Айлин.

— Тогда она может чем-нибудь в тебя плюнуть, — хмыкнул Альрик, разглаживая усы, — Если листиком или веткой — то ничего страшного. Максимум испачкает. Но, ежели вдруг решит, что ты ей как-то угрожаешь, то может и камнем в лоб зарядить.

— И много у вас тут таких «чудес», — спросил я, снова трогая Гневко пятками. Конь неохотно двинулся вперёд, то и дело кося глазом в сторону «водоворота». Эта штука напрягала его не меньше, чем нас.

— Да порядочно, — кивнул командир синих, — Говорят, они начали появляться, когда башня в первый раз рванула, утянув за собой и город.

— Рванула? — спросила девушка.

— Угу, — кивнул солдат, — Местные рассказывают, мол земля аж тряслась. Думали, на них весь голубой хребет сейчас обрушится. Горы-то устояли, а вот город затопило водой. Местные страху тогда натерпелись на две жизни вперёд. Кто-то в том городе и остался, а вот кто-то выбрался, обосновавшись в деревеньке неподалёку. А потом уже поползли слухи о мертвецах, встающих из могил.

— Мы слышали немного другую версию этой истории, — я покачал головой и легонько тронул Гневко пятками, заставляя коня идти чуть быстрее. Тот недовольно фыркнул и начал мотать головой. Ну всё, говнюк, точно без яблок останешься. Ещё и выпендриваться он будет после своего обсёра.

— Угу, — кивнула Айлин, поправив выбившийся клок волос. Я невольно обратил внимание, что рукава её дублета почти по локоть заляпаны чужой запёкшейся кровью. Её работа была не менее грязная и тяжёлая, чем наша, хоть гвизармой она и не махала, — Нам рассказывали, что тут вроде как было крестьянское восстание, и тот самый колдун с башни решил помочь раненным в городе. Но вместо благодарности получил то ли копьём, то ли вилами в грудь. И умирая, он, якобы, проклял город, после чего всё и началось.

Солдат смерил девушку долгим изучающим взглядом. Затем перевёл его на меня. Задержался на полминуты. Тяжело вздохнул и покачал головой.

— Не знаю, кто вам этот бред рассказал и зачем, — он на мгновение задумался, — Разве что приплели для красного словца. Любят у нас народ всё приукрашивать. Вот только в Гронесбурге никогда не было никаких крестьянских восстаний. Люди жили богато, и у них просто не имелось к тому причин. Как-никак город стоял на главной торговой артерии юга. Почему произошла катастрофа никто не знает. Судя по словам немногих выживших, башня просто рванула, превратив город и окрестности в одно большое проклятое урочище. Кстати, — солдат на мгновение замолчал, снял с пояса фляжку и как следует приложился к ней. Затем отёр усы и закончил мысль, — В башне той, говорят, обитал не один колдун, а цельных три. Так что тут ваш рассказчик тоже пробрехался.

Мы с Айлин невольно переглянулись. Варианта было ровно два. Либо нам врал этот солдат, либо врали Сюзанна и Альберт. У командира синих мотива трындеть никакого не было. Разве что ему самому сообщили неверную информацию. А вот у магов… Их версия с крестьянским восстанием в одном из самых богатых городов юга и впрямь вызывала немало вопросов. Да и мотив имелся. Выгородить обосравшихся коллег.

— Похоже, нам с нашими друзьями надо будет серьёзно поговорить, — многозначительно протянула девушка, — Это уже ни в какие ворота не лезет.

— Согласен, — я кивнул и слегка натянул поводья лошади. Идущая впереди телега переваливалась через особо крупный корень и подъезжать к ней сзади было опасно. Повернулся к солдату и добавил, чтоб перевести разговор в другое русло, — И много у вас тут таких «чудес» вроде этого… Как бишь его?

— Водоворота? — полуутвердительно бросил Альрик, тоже натягивая поводья лошадей, — Да порядочно. Я помниться, когда вглубь урочища ходил, видел расколотый камень, из центра которого в небо била молния.

— Молнии обычно бьют с неба, — поправила его девушка.

— Обычно да, — кивнул сотник, — Вот только в этом урочище всё шиворот навыворот. Бывает даже, что деревья растут корнями вверх. К таким, кстати, лучше и вовсе не приближаться. Корни у них непростые. С них свисает… что-то вроде невидимых нитей. Если их задеть, то дерево схватит тебя корнями и не отпустит, пока от твоей тушки останется иссохший костяк.

— Эти деревья людей едят что ли? — Айлин удивлённо уставилась на солдата.

— Да, — тот равнодушно пожал плечами и легонько хлестнул лошадей поводьями, — Я уже говорил, что в этом проклятом урочище всё шиворот-навыворот. Именно поэтому вам лучше туда не лезть.

Я мрачно ухмыльнулся. Шестое чувство мне подсказывало, что именно туда нам лезть и придётся.

* * *

К крепости мы подъезжали уже в сумерках. Поначалу стал редеть лес. Затем дорога стала куда менее ухабистой. А после нашему взору открылась широкое поле, посреди которого на каменистом холме возвышался мрачный силуэт старой крепости. Вернее того, что от крепости оставалось. Одна из башен её барбакана (укреплённая арка ворот) практически целиком обрушилась внутрь себя, являя миру чёрный зёв своих бездонных внутренностей. На второй красовалась корона из наспех сделанного деревянного частокола. На мрачных выщербленных стенах виднелось несколько факелов, рядом с которыми можно было разглядеть крошечные фигурки нескольких часовых. За их спинами возвышался мрачный силуэт башни-донжона, усеянный узкими трещинами окон-бойниц. В нескольких из них горел свет, но остальные взирали на нас своими тёмными, безжизненными провалами.

На поле вокруг крепости глаз цеплялся за ещё несколько примечательных вещей. Неподалёку от неё, посреди распадка камней виднелись развалины старого частокола. Большая часть брёвен в нём уже отсутствовала, но те, что оставались, ещё как-то умудрялись сохранять устойчивость конструкции. Когда-то это было долговременным укреплением, использовавшимся силами, осаждавшими крепость. Подобные «зубцы» торчали ещё в нескольких местах. На дальнем крае поля возле какой-то старой просеки и с другой стороны замка, рядом с оврагом, по которому текла серебристая змейка ручья. Но взгляд к себе приковывали совсем не они.