Загадка кабинки для голосования

— Тогда почему бы тебе не сделать именно это? Фотография может содержать ценную подсказку.

— Вы действительно так думаете? — он казался взволнованным впервые после убийства. — Мне лучше вернуться с этим в газету.

Эйприл подала мне знак с другой стороны парикмахерской, где она перебирала мокрые зонтики, выстроенные вдоль стены.

— Я просто подумала, что нож мог быть брошен в сложенный зонтик, доктор Сэм.

— Я уже подумал то же самое, но там нет ножа.

— Ты смотрел?

— Конечно. Итак, для чего был подан сигнал?

— Ты позволяешь Мэнни Сирсу уйти отсюда, не проверив его камеру.

— Камера? Ты имеешь в виду … ?

— Разве у него не могло быть пружинного устройства, чтобы стрелять ножом через открывающуюся линзу? Что-то в этом роде?

— Тогда что случилось с ножом?

— Он мог быть сделан изо льда и растаял.

— Но не за две секунды, это никак не могло произойти. И никакой лед не был бы достаточно острым, чтобы вот так пронзить его рубашку и кожу. Боже мой, Эйприл, что ты читала?

— Ничего более жестокого, чем «Плавучий театр»[2], — настаивала она.

— По-моему, это больше похоже на Фу Манчу.

— Нет, правда, доктор Сэм, разве вы не заметили странного поведения Мэнни?

— Он не сделал ничего такого, что я мог бы видеть.

— Вот именно! — воскликнула она. — Это и есть его странное поведение!

— Теперь я знаю, что ты читала Шерлока Холмса!

— Серьезно, разве он не помчался бы обратно в свою газету с этой фотографией сразу же? Почему он околачивается здесь?

Я должен был признать, что в ее словах был смысл. Я подошел и проверил его камеру, но она была настоящей — никаких отверстий для дротиков или ножей. И когда я спросил его, почему он так долго торчал здесь, у него был на это ответ.

— Я подумал, что шерифу Ленсу может понадобиться несколько фотографий места преступления, прежде чем они заберут тело.

Шериф услышал его и кивнул в знак согласия.

— Да, конечно, сделай мне пару снимков, сынок. Они могут пригодиться.

Я поговорил со всеми в заведении, кроме странно молчаливого клиента Уилла Уитни, и подошел к парикмахерскому креслу, где он все еще сидел.

— Как, вы сказали, вас зовут, мистер?

— Я не говорил. — Ему было лет 35 или 40, и он выглядел как любитель активного отдыха. — Но меня зовут Крокер. Хай Крокер.

— Вы живете где-то неподалеку?

— Нет.

— Просто проходили мимо?

— Можно и так сказать.

— Вы не знали покойника, не так ли? Генри Отиса?

— Откуда мне его знать? Я только сегодня утром приехал в город.

— Большинству людей нравится быть дома, чтобы проголосовать в день выборов.

— Я никогда не обращал особого внимания на политику.

— И где бы это было, мистер Крокер?

— К югу отсюда.

— Вы занимаетесь бизнесом?

Он кивнул.

— Собаками. Я выращиваю и тренирую собак.

— Для охоты?

— Да. И сторожевых собак. Тех, что не пускают нарушителей границы на вашу землю. — Он достал тонкую иностранную сигару и закурил ее, даже не пытаясь встать с парикмахерского кресла, хотя Уитни давно закончил с ним. — Ищеек тоже. Может быть, шерифу Ленсу не помешала бы ищейка.

— Я спрошу его, мистер Крокер.

Но в тот момент у меня были более важные вопросы к шерифу. Наконец-то вынесли тело, осторожно пронося носилки через узкую входную дверь, и люди, ожидавшие снаружи, расступились.

— Лучше уберите их оттуда, шериф, — предупредил я. — Это не интермедия.

Но когда Ленс накричал на одного из фермеров с холма, тот сразу же ответил.

— Это один из способов выиграть выборы, верно, шериф?

Ленс был не таким человеком, чтобы оставить подобный намек без внимания.

— Я найду человека, который убил Отиса, не бойся!

— А что, если вы проиграете выборы, шериф? — к первому присоединился другой.

— Если я проиграю выборы, я уйду в отставку и позволю назначить новые выборы, чтобы занять это место. Я не хочу эту работу, если люди не хотят меня видеть.

Это, казалось, на мгновение успокоило их, и машина скорой помощи уехала с телом Генри Г. Отиса внутри. После этого место вернулось к подобию нормальной жизни. Избиратели, возбужденные от долгого ожидания, столпились в помещении, заставив Иду Фрай и миссис Моргано возиться с регистрационными книгами.

Эйприл подошла ко мне с карандашом в руках.

— Ты хочешь взять это, доктор Сэм? Я вытащила его из руки мертвеца, прежде чем его забрали. Нет смысла хоронить его с карандашом в руках.

— Действительно, нет никакого смысла.

Я повертел его в пальцах, но это был всего лишь обычный деревянный карандаш, идентичный тому, которым я отмечал свой собственный бюллетень. Он не мог быть использован для того, чтобы заколоть человека.

— Как ты думаешь, кто его убил? — спросила Эйприл. — И как?

— Человек-невидимка с невидимым ножом.

— Шериф Ленс?

— Нет. Ленс не стал бы совершать убийства. Возможно, он не самый умный шериф в штате, но он стоит за закон и порядок превыше всего. Кроме того, я думаю, он искренне ожидает, что его сегодня переизберут.

— Кто еще есть?

— Таинственный дрессировщик собак, мистер Хай Крокер.

— Почему он?

Я пожал плечами.

— Он чужой в городе. У убийства Отиса должен был быть мотив, и наиболее вероятное место и время для такого мотива — в прошлом. Отис пробыл здесь недостаточно долго, чтобы нажить врагов в Нортмонте — во всяком случае, не таких врагов, которые убили бы его таким коварным способом.

Эйприл с энтузиазмом восприняла предложение об участии Крокера.

— Должна ли я последовать за ним и посмотреть, куда он пойдет?

— Разве у нас сегодня нет пациентов?

— Только старая миссис Фостер, но когда она увидела дождь сегодня утром, то она позвонила, чтобы отложить посещение на неделю. Сказала, что ее фургон застрянет в грязи.

— Хорошо, — согласился я. — Присматривай за Крокером и смотри, куда он пойдет. Я собираюсь прогуляться до редакции и посмотреть, проявил ли уже Мэнни Сирс эти фотографии.