Заговор генералов

– Передавайте: "Я, Владимир Николаевич, вас спрашиваю: то определенное решение нужно исполнить, о котором вы просили меня известить Александра Федоровича только совершенно лично? Без этого подтверждения лично от вас Александр Федорович колеблется мне вполне доверить".

Аппарат Юза выжал из себя ленту:

"Да, подтверждаю, что я просил вас передать Александру Федоровичу мою настойчивую просьбу приехать в Могилев".

Теперь министр-председатель снова воплотился в себя:

– Я, Александр Федорович, понимаю ваш ответ как подтверждение слов, переданных мне Владимиром Николаевичем. Сегодня это сделать и выехать нельзя, надеюсь выехать завтра. Нужен ли Савинков?

"Настойчиво прошу, чтобы Борис Викторович приехал вместе с вами. Сказанное мною Владимиру Николаевичу в одинаковой степени относится и к Савинкову. Очень прошу не откладывать вашего приезда позже завтрашнего дня. Прошу верить, что только сознание ответственности момента заставляет меня так настойчиво просить вас".

– Приезжать ли только в случае выступлений, о которых идут слухи, или во всяком случае?
– ухватился за соломинку Керенский.

Тук-тук-тук-тук... "Во всяком случае", - оттарабанил аппарат.

– Передайте: "До свидания, скоро увидимся".

"До свидания", - могильно отозвалось с дальнего конца линии связи.

Итак, прояснилось... Однако к концу разговора что-то в душе Керенского словно бы перевернулось. Вот так, за здорово живешь, отдать все, чего достиг: царский кабинет, покои Зимнего, почести, славу, власть?.. И кому!.. Angus in herba [Змея в траве (лат.). Иносказательно: скрытая смертельная опасность]. И он же ее пригрел!.. О нет!..

Обуреваемый жаждой немедленных контрдействий, Керенский сбегал по лестнице к выходу из министерства, когда увидел поднимающегося навстречу запыхавшегося Львова-2.

– Уже переговорили? Так что же, Александр Федорович, верным я вашим другом оказался, не обманул вас?

О, sancta simplicitas! [О, святая простота! (лат.)] Нет уж, упаси бог от таких друзей! А с врагами он разделается сам!..

– Прошу в автомобиль: вернемся в Зимний и отдадим необходимые распоряжения, - он пропустил Львова впереди себя. .

Войдя вместе с ним в свой - свой!
– кабинет и убедившись по легкому колыханию штор, что свидетели уже на месте, он обернулся к спутнику:

– Прошу вас снова пересказать предложения генерала Корнилова по пунктам. В целях сохранения тайны мы обменялись с главковерхом лишь общими соображениями.

Львов повторил все слово в слово.

– И вы подтверждаете, что все предложения, изложенные в вашей записке, исходят от самого генерала Корнилова?

– Готов поклясться на распятии.

– Достаточно.
– И, обернувшись к колыхающимся шторам, приказал: Выходите, господа! Вы все слышали и сможете подтвердить. Приказываю арестовать участника заговора!
– он повелевающим жестом показал Козьмину и Балавинскому, выскочившим из-за штор, как артисты на публику из-за занавеса, на остолбеневшего Львова-2.

Когда же потерявшего дар речи Львова увели, обернулся к адъютанту:

– Вызовите из Малахитового зала Некрасова и Савинкова.

Адъютант бросился по лестницам и анфиладам Зимнего со всех ног.

– Где же вы, Александр Федорович?
– укоризненно вопросил товарищ министра-председателя Некрасов, входя в кабинет.

– Мы вынуждены были без вас приступить к обсуждению законопроекта о тыле, - добавил Савинков.

– Ах, без меня?
– с иронией произнес Керенский.

– Так ознакомьтесь же вот с этим!
– и протянул своим коллегам записку Львова и ленты переговоров с Корниловым по Юзу.

– Это серьезное преступление!
– оценил Некрасов.

– Это какое-то недоразумение, - возразил Савинков.
– Правительство обязано использовать все средства для мирной и без огласки ликвидации конфликта. Противоположное может привести к крайне тягостным последствиям.
– Он еще раз перечитал документы.
– Ваши вопросы главковерху и его ответы вам - одни общие фразы. Под ними можно подразумевать все что угодно.

– А записка Львова?

– Но ее же написал не Корнилов. А он, он мне обещал!

– Вам!..
– саркастически проговорил Керенский.
– Нет! Никаких сомнений! Наш диалог: классический образец условного разговора, где отвечающий с полуслова понимает спрашивающего, ибо им обоим известен один и тот же предмет обсуждения, где все ясно для посвященного и загадочно для постороннего.

– Совершенно верно, - поддакнул Некрасов.
– Нельзя же было говорить по аппарату открыто о столь секретном деле!

– Ответы Корнилова полностью совпали с пунктами записки Львова, закончил дискуссию Керенский.
– Налицо не конфликт, а преступление. Его нужно ликвидировать мирно, я согласен. Но не путем переговоров с преступным генералом, а волей правительства! Нарушивший свой долг генерал должен немедленно подчиниться верховной власти!

Савинков сам уже понял, что здесь все не так-то просто. Неужели Корнилов обманул его? Не он, Борис Викторович, использовал тупоголового солдафона, а солдафон одурачил его, как вислоухого простака!.. Нет, он не мог столь постыдно ошибиться: не генерал, а взявшие его на абордаж в Ставке Завойко, Родзянко и иже с ними осуществили свой хитроумный план. Обескураженный, разгневанный, он даже и в этот момент куда ясней, чем Керенский, понял, к чему может привести бескомпромиссный разрыв с Корниловым.

– Даю вам честное слово: в этой ситуации я на вашей стороне. Но огласка приведет к тягчайшим последствиям. Я сейчас сам переговорю с Корниловым по прямому проводу!
– с решицюстью сказал он.

– Категорически запрещаю. Разговаривать больше не о чем!

– По крайней мере, разрешите мне связаться с Фи-лоненко: как-никак он комиссарверх и лицо, мне подчиненное.

– Пожалуй. В моем присутствии.

Связь была установлена. Но каково же было удивление Савинкова, когда он, поведя туманный, обиняками, разговор, понял, что его соглядатай при Ставке совершенно не в курсе дела!..

– Подтвердите комиссарверху, для передачи Корнилову, что вы и я завтра выезжаем в Ставку, - сказал Керенский.

Теперь уже настал черед удивиться Савинкову:

– Вы все нее собираетесь ехать в Могилев?

– Безусловно, нет. Нам нужно ввести в заблуждение Корнилова, чтобы выиграть как можно больше времени.
– Керенский наконец понял, что ему нужно делать. Больше того, прострация первых минут сменилась в его душе ликованием. Ненавистный соперник сам дал повод низвергнуть его. Мало того, счастливая звезда осветила путь к самой вершине!..
– Какими силами мы располагаем, чтобы обуздать мятежного генерала?