Заговор генералов

– В его руках вся армия. Конный корпус и еще несколько дивизий уже на подходе к Петрограду. Вы сами их вызвали, - ответил Савинков.

Он не мог понять перемены настроения Керенского. Он был опытный заговорщик и долгие недели плел заговор. Теперь он оказался опутанным своею собственной сетью. Корнилов, как сабля в его руке, - это понятно. Но он не желает оказаться в подчинении у Корнилова-диктатора. Да и самому генералу он будет не нужен: эсер, террорист Савинков конечно же не меньше ненавистен Корнилову, чем все иные противники престола.

– А полки столичного гарнизона? А моряки Кронштадта? А фабричный и заводской люд?
– продолжал выспрашивать Керенский.

– Они все заражены большевизмом.

– После июльских дней большевизм утратил всякую реальную опасность. А вот мне революционные массы поверят!

– Неужели вы захотите вооружить рабочих?

– Из двух зол выбирают меньшее. Сегодня вооружим, завтра разоружим. Как вы отнесетесь к моему желанию назначить вас военным генерал-губернатором Петрограда? Впрочем, к этому мы еще вернемся. А, сейчас я объявляю экстренное заседание правительства!

Никто из министров еще не покинул резиденции, и поэтому все собрались в Малахитовом зале уже через полчаса. Заявление министра-председателя о последнем ультиматуме Корнилова вызвало единодушную реакцию: испуг. Большинство испугались за себя, а кое-кто - министры-кадеты и "внепартийный" Терещенко, - что планы заговора оказались раскрытыми преждевременно и генерал чересчур зарвался.

– Я смогу бороться с мятежом, поднятым Корниловым, лишь при условии, что правительство предоставит мне единолично всю полноту власти! вычеканил заготовленную фразу Керенский.

– Единоличная диктатура?
– подал из угла встревоженный голос Церетели.

– Если хотите, можете назвать и так, - дерзко ответил премьер.

Куранты в этот момент начали отбивать полночь.

4

Корнилов вернулся из аппаратной в свой кабинет, где его терпеливо ждал генерал Краснов, с которым главковерх вынужден был прервать беседу на полуслове.

– Ну вот, все складывается как нельзя лучше, - торжествующе возгласил он.
– Фигляр принял все мои условия: двадцать восьмого он будет уже здесь! Так на чем мы остановились, Петр Николаевич?..
– Он еще находился под впечатлением столь легкой победы над "штафиркой" и потерял нить беседы. Да, так вы берете Третий корпус?

– Я старый солдат, ваше высокопревосходительство, и всякое ваше приказание исполню в точности и беспрекословно.

– Ну вот и отлично. Поезжайте сейчас в Псков. Отыщите Крымова. Явитесь и к главкосеву Клембовскому. От них получите последующие указания.

Краснов, казачий офицер "от младых ногтей", во многом походил на Корнилова: решительный, прямолинейный, не расположенный к лишним рассуждениям. Голос гулкий, с сипотцой - привычный к отдаче команд на ветру, на скаку. Но он был из старых "служилых" генералов, неторопливо поднимавшихся со ступени на ступень, и эта неторопливость и последовательность выработала у него основательность, которой не хватало главковерху. Поэтому, приняв предложение возглавить корпус, он высказал и некоторые сомнения:

– Разумно ли на такое... гм... гм... деликатное дело, как переворот, бросать туземную дивизию?

– Этим неграмотным, далеким от политики чучмекам все равно, кого резать, - лишь бы резать. Они верят своему командиру князю Багратиону. Кого князь прикажет, того они зарубят или расстреляют.

– Но туземцы не знают ни меня, ни Крымова. И Уссурийская дивизия не знает меня. Только донцы, которыми я командовал... К тому же разворачивать дивизию в корпус на походе, в вагонах... Для такой операции требуется особая подготовка: победные марши, напутственное слово, обещания добычи и наград.

– Не усложняйте, Петр Николаевич. Это будет лишь прогулка. В любом случае для усмирения столицы и первопрестольной хватило бы не десятка, а двух настоящих боевых дивизий. Керенского в армии ненавидят. Кто он такой? Шпак. Едва ли не еврей. Фигляр. А теперь и он у нас в руках. Власть он передает нам законно. Остается лишь утихомирить смутьянов.

– Коли так...

– Да поможет вам господь! С богом!..

И все же генерал Краснов покидал кабинет главковерха не в полном боевом настроении: действия начинать через день-два, а он даже не побывал в дивизиях своего корпуса, не встретился с офицерами. Да и где весь этот корпус?.. Правда, только что поступило донесение: Уссурийская конная начала на станции Великие Луки погрузку в эшелоны, чтобы следовать в Красное Село, а завтра поутру от станции Дно двинется на Царское Село Кавказская туземная и из Пскова на Гатчину - его собственная Первая Донская дивизия. На исходные рубежи корпус выйдет к вечеру послезавтрашнего дня, двадцать восьмого августа.

После ухода Краснова верховный главнокомандующий собрал у себя Завойко, Аладьина, Лукомского и еще двух-трех приближенных. Предстояло окончательно решить, какую форму военной диктатуры ему избрать единоличную или же учредить совет оборины под своим председательством, а кабинет министров подчинить этому совету. Корнилов на дух не принимал само слово "совет", и вообще ему больше нравился первый вариант. Завойко же и Аладьин высказались за второй.

– Подождем приезда в Ставку Родзянко, Милюкова и князя Львова, прервал дебаты генерал.
– Прошу подтвердить им мою просьбу: хочу видеть их здесь не позже двадцать девятого.
– Обернулся к ординарцу: - Сейчас же пошлите телеграмму Савинкову: "Корпус сосредотачивается в окрестностях Петрограда к вечеру 28 августа. Прошу объявить Петроград на военном положении 29 августа". Моя подпись.

Глава четвертая

27 августа

Обращение ЦК РСДРП (б) к рабочим и солдатам Петрограда. Темными личностями распускаются слухи о готовящемся на сегодняшний день выступлении, организуемом якобы нашей партией. Центральный Комитет нашей партии призывает рабочих и солдат не поддаваться на провокацию, сохранить полную выдержку и спокойствие, не предпринимать сегодня никаких выступлений.

Центральный Комитет РСДРП

Из телеграммы министра иностранных дел Терещенко

дипломатическим представителям в Париже, Лондоне,

Вашингтоне, Стокгольме и Токио

...Ряд мер по обороне Петрограда и наведение в нем и в окрестностях порядка находятся в стадии, близкой к осуществлению... В отношении военной программы совместная работа Военного министерства и Ставки вполне налажена... Цель правительства Керенского прекратить во что бы то ни стало то фактическое состояние перемирия, которое весной позволяло переброску войск неприятеля с нашего на французский фронт, вполне достигнута.

1

Вчера вечером Антон, едва переступил порог "Астории" и назвал свою фамилию портье, как тот - внушительный, с седой скобелевской бородой, похожий на сановника, - с почтительностью протянул ему ключ от номера. На бирке значилось: "23".

По белой мраморной лестнице Путко поднялся на второй этаж. Площадка второго этажа образовывала холл с двумя массивными колоннами в центре. Мягкая низкая мебель. Ковры. В нишах - бронзовые скульптуры. Картины в золотом багете, бра на стенах, хрустальные люстры, китайские вазы на подставках красного дерева... Его номер был в левом отсеке вторым от холла. Белая резная дверь с бронзовой ручкой и овальным оконцем, застекленным и затянутым изнутри зеленой шелковой шторкой.

В левом отсеке были комнаты с номерами от девятнадцатого до тридцать пятого. Путко прошел вдоль полутемного коридора. Из-за дверей доносились голоса. "Заполняется коробочка..."