Заговор патриотов

– Занятно, - заметил банкир.
– В сущности, вы сделали то, что пытался сделать Андропов, а потом Горбачев со своей антиалкогольной кампанией. Но ваш социальный эксперимент выявил одну довольно существенную вещь. Трезвость меняет, конечно, менталитет народа. Но не до конца.

– Вы хотели сказать о неприятном нюансе, - напомнил я.

– О нем я и говорю, - подтвердил банкир. Он подвел меня к двери в гостиную и показал на литую бронзовую ручку.
– Таких комплектов я заказывал двадцать. Сейчас посчитали - оказалось только восемнадцать. Это мелочь, конечно. Но, я думаю, вы должны об этом знать.

– Спасибо, что сказали, - поблагодарил я его и поспешно откланялся.

Мишку Чванова я застал на задах его подворья. Вооружившись стамеской и киянкой, он конопатил пазы новенького сруба. Банька действительно выглядела очень симпатично.

– Здорово, Серега!
– заорал он.
– Отдохнул? Молоток! А чего такой смурной? С похмела? Ну, мля! Нас зашил, а сам оттягиваешься? Хитрован ты, Серега, хитрован!

– К тебе банкир из поселка на Осетре приезжал?
– спросил я.

– Был, - подтвердил Мишка.
– Просил прислать отделочников и кровельщиков.

– Почему же не прислал?

– Но тебя же не было!

– А сам? Не знаешь, кого куда?

– Знаю, конечно, чего тут не знать. Но ты вникни, Серега, я только-только пять венцов уложил - как бросить? Я о такой баньке всю жизнь, можно сказать, мечтал. И только руки дошли - нате вам! От работы и кайф нужно иметь, а не только бабки, согласен?

– Согласен, - кивнул я.
– Пошли в дом, есть разговор.

За два года вынужденно трезвой жизни Мишка основательно обновил свою избу, пристроил новые просторные сени. И первое, что я увидел, открывая дверь в горницу, была та самая бронзовая литая ручка из комплекта, который заказывал для своего коттеджа банкир.

– Тебе не кажется, что эта ручка немного не в стиле твоей избы? поинтересовался я.

– Почему?
– удивился Мишка.
– Все путем. А что? А, ты об этом. Да брось, Серега. У него этого добра навалом. Не обедняет.

– Он-то не обедняет. А ты?

– А что я? Что я? Чего-то мне, Серега, не нравится твое настроение. Проще надо быть, проще, и тогда люди к тебе потянутся. Любка!
– гаркнул он в сторону кухни.
– Гость у нас. Серега приехал. Корми!

– Спасибо, я уже всего наелся, - отказался я.
– Скажи, Люба, тебе привозили визитки новые русские с Осетра? С просьбой срочно с ними связаться?

– Ну!
– довольно агрессивно подтвердила она, бабьим свои чутьем угадав, что разговор предстоит не из приятных.

– Почему же ты мне их не передала? Не позвонила сама? Не попросила позвонить Ольгу?

– У меня только и дел, что бегать и звонить!

– Это заказы, Люба. И мы их упустили.

– Ну, забыла, забыла! Замоталась и забыла! Не может человек забыть?

– Это твоя работа, - мягко напомнил я.
– Ты получаешь за нее зарплату. По сто пятьдесят долларов в месяц. Столько же, сколько квалифицированные бригадиры.

– А чего ты на меня орешь?
– неожиданно взвилась она, хотя я и голоса не повысил, что потребовало от меня немалого напряжения воли.
– Раскомандовался! Привык в армии командовать! Здесь тебе не армия!
– Она извлекла из серванта и швырнула на обеденный стол папки с бухгалтерскими документами.
– На! Сам разбирайся, если такой умный. Тут и визитки твои гребаные! По сто пятьдесят долларов он мне платит! Благодетель нашелся! А сам сколько гребешь?

– Баба, молчать!
– скомандовал Мишка, почувствовав, что дело принимает дурной оборот.

– Серега, давай поговорим спокойно. Нормально, как джентльмен с джентльменом.

Я собрал папки с документами и пошел к двери. На ходу объяснил:

– Мы уже обо всем поговорили.

– Нет, не обо всем!
– напористо возразил Мишка.
– Мы тут с мужиками потолковали. И хотим потолковать с тобой. Серьезно потолковать. Как высокие договаривающиеся стороны. Ты мне друг, Серега, но истина дороже.

– Что ж, приходите, поговорим, - кивнул я.

– Когда прикажешь?

– Часа через два.

– Будем ровно в семнадцать ноль-ноль, как штык, - заверил Мишка.

Добравшись наконец до дома, я сполоснулся в душе, наскоро перекусил и просмотрел визитки. Всех потенциальных заказчиков я знал. И имел представление о том, что в их коттеджах не доделано. Фронт работ был на сотни тысяч рублей. Какое на сотни! На миллионы!

Я убрал бухгалтерские папки в письменный стол и принялся бродить по дому в ожидании прибытия высокой договаривающейся стороны.

В таком состоянии меня и застал прикативший на "мазератти" Артист с радостным известием, что его утвердили на роль второго плана в фильме эстонской киностудии "Битва на Векше".

Высокая договаривающаяся сторона явилась ровно в семнадцать ноль-ноль. Возглавлял ее, понятное дело, Мишка Чванов, а в составе делегации были Костик Васин, мои соседи Артем и Борисыч и зачем-то увязавшийся за ними старый плотник дед Егор, когда-то единственный непьющий во всей деревне, с которым я начинал работать в столярке. По причине физической немощи серьезную работу он делать уже не мог, но глаз у него был ост-рый, нрав придирчивый, он выполнял роль отдела технического контроля, и выполнял ревностно, не обращая внимания на матюги, которыми его обкладывали мои работяги. Никаким авторитетом он не пользовался, и его присутствие в составе делегации можно было объяснить лишь случайностью или несуразицей, каких в деревенской жизни всегда хватает.

Пока мои гости раздевались и разувались в прихожей, я обратил внимание, что на всех добротные кожаные куртки, а на Мишке даже турецкая обливная дубленка, костюмы с галстуками. Только дед Егор явился в привычной для Затопина телогрейке. И когда, старательно причесавшись перед зеркалом, делегация проследовала в гостиную и чинно расположилась вокруг стола, Артист, валявшийся на диване в своем свитерке и выношенных до белизны джинсах, даже присвистнул:

– Ого! Аграрная фракция мухосранской госдумы в полном составе. Здорово, аграрии! Как виды на урожай? Чего не посеем, того и не соберем? А чего не соберем, того не сгноим?

Но делегация не была расположена к шуткам.

– Серега, мы к тебе по серьезному делу, - объявил Мишка.
– По очень серьезному. Мы все свои, так? И можем говорить без обвиняков, так? Мы, Серега, не с кондачка пришли. Мы, можно сказать, глас народа - глас Божий. Мы все обтолковали со всеми, и у нас, Серега, полный консенсус.

– Приступай, - поторопил я.
– А то в регламент не уложишься.

– Приступаю. Сколько мы получали до кризиса? На круг - по две сотни баксов. Так? А сколько сейчас? Сто пятьдесят - потолок. Поправь меня, если я ошибаюсь. Мы все понимаем: кризис - это кризис. Дефолт и пирамида ГКО. Мы вошли в твое положение. Хоть слово тебе кто сказал? Нет, не сказал. По сто пятьдесят - значит, по сто пятьдесят.