Заговор патриотов

– Долларов, - уточнил я.

– А чего еще может быть?
– удивился Мишка.

– Рублей.

– Это не разговор, Серега. За рубли сейчас уже никто не пашет.

– Ну, почему? На свинокомплексе пашут. И получают, насколько я знаю, сотни по три-четыре. Рублей.

– Да там же пьянь голимая!
– искренне возмутился Мишка.
– Ты что - нас с ними ровняешь?

– Не ровняю, не ровняю, - успокоил я его.
– Продолжай.

– Продолжаю. Кризис прошел? Прошел. Рост валового продукта составил один и четыре десятых процента. А мы как получали по полторы сотни, так и получаем. Это мы, бригадиры. А работяги - так те вообще по сто. А ведь пашем не меньше. Как пахали, так и сейчас пашем. Это правильно, по-твоему? Справедливо?

– Правильно и справедливо - не одно и то же, - подал голос Артист.

– А ты меня не сбивай, не сбивай!
– повысил голос Мишка.
– Ты лежишь на диване и лежи. У нас тут серьезный разговор, посторонних просят не беспокоиться. Твое дело - рекламировать "Стиморол". Вот и рекламируй это говно.

– Если ты скажешь еще хоть одно плохое слово про "Стиморол", я поднимусь с дивана и выбью тебе зуб, - лениво пообещал Артист.
– Или два. Это уж как получится.

– Не мешай, - сказал я Артисту и обернулся к Чванову: - Переходи к требованиям. Вы же их сформулировали?

– Да, - подтвердил он.
– С учетом всех поправок и предложений с мест. Но сначала скажу про другое. Как ты сам живешь - мы в это не лезем. Ольге ты покупаешь "Ниву", себе - "террано", девчонке - пианино. Приобщать ребенка к музыкальной культуре - святое дело. Но ведь должна быть и социальная справедливость! Правильно я говорю, мужики?
– обратился он за поддержкой к членам делегации.

Костик Васин отмолчался, а Артем с Борисычем покивали:

– Оно, конечно. Все должно быть по справедливости.

– Не то беда, что водка дорога, а то беда, что шинкарь богатеет, прокомментировал Артист.

Но Мишка не отреагировал на провокационный выпад.

– Так вот, Серега, наш консенсус. Лишнего нам не надо, но и наше отдай. Турки на Осетре получают за ту же работу по шестьсот баксов, а молдаване - по триста. А мы? Это же смеху подобно! Поэтому мы говорим: бригадирам - по сто восемьдесят, остальным - по сто сорок. И с этого месяца.

– И все с этим согласны?

– Все!

– Вообще-то, Серега, если у тебя напряженка, - нерешительно проговорил Костик Васин, но Мишка его перебил:

– А ты молчи! Не будь штрейкбрехером! Штрейкбрехеры - это позор рабочего класса!

– Да я ничего, - смирился Костик.
– Я как все.

– Не дело вы затеяли, мужики. Ох не дело, - попытался вмешаться в ход обсуждения дед Егор.

– А ты, дед, слова тут не имеешь!
– оборвал его Мишка.
– Ты вообще существуешь у нас на правах социальной благотворительности, так что сиди и сопи в жилетку. Твое слово, Серега! Если тебе нужно время для размышления, мы не торопим. Дело серьезное, требует продумывания.

– Я уже все продумал. Посидите, сейчас приду.

Я прошел во вторую половину дома, спустился в подвал и достал из тайника пятитысячную пачку баксов. Купюры были по пятьдесят долларов, двадцаток и десяток не было, но вступать в мелочные расчеты с представителями моего трудового коллектива у меня не было никакого желания. Поэтому, вернувшись в гостиную, я выдал Мишке, Костику, Артему и Борисычу по двести баксов, деду Егору - сто пятьдесят, пересчитал доллары на рубли и заставил всех расписаться в ведомости. Оставшиеся баксы отдал вместе с ведомостью Костику Васину, чтобы он завтра утром заплатил остальным работягам.

Когда процедура была закончена, Мишка Чванов повеселел.

– Молоток, Серега!
– заявил он.
– Мы так и знали: поймешь. Потому как свой. Чем занимаемся завтра?
– перешел он на деловой тон.

– Не знаю, - ответил я.
– Лично я завтра уезжаю в Эстонию. А чем будешь заниматься ты - понятия не имею.

– Погоди! В какую такую Эстонию?
– озадачился Мишка.

– В независимую республику Эстонию. Прибалтика. Столица - Таллин. Бывший Ревель.

– Зачем?

– Да вот Артист пригласил. Он там будет сниматься в фильме "Битва на Векше". В роли второго плана. Хоть посмотрю, как снимают кино. Заодно и проветримся. Послушаем орган в Домском соборе, осмотрим достопримечательности. Должны же быть в жизни какие-то развлечения, правильно? А пока меня не будет, дед Егор поживет в доме, присмотрит, собак будет кормить. Поживешь, дед?

– Отчего ж нет? Конечно, Серега, - закивал старый плотник.
– Не беспокойся, за всем пригляжу.

– Вот и прекрасно, - сказал я.

– Погоди, погоди!
– заволновался Мишка.
– Ладно, ты в Эстонию. А мужикам куда выходить? На пилораму, в столярку, на лесосеку?

– В столярку - нет, - возразил я.
– Ее я запру и обес-точу. Они могут, конечно, идти и на лесосеку, и на пилораму. Может, там и найдется для них работа. Но с завтрашнего утра аренду я платить не буду.

– Ты хочешь сказать...

Я одобрительно похлопал его по плечу:

– Молоток, Мишка! Быстро соображаешь. Именно это я и хочу сказать. С завтрашнего утра ИЧП "Затопино" прекращает свое существование.

– Совсем?
– глупо переспросил Мишка.

– Может быть, и совсем.

– Погоди, Серега! А мы что будем делать?

– Ну и вопросы ты задаешь! У тебя же баня недостроена. Достраивай. А остальные... Ну, не знаю. Можно попроситься в бригаду к туркам. Шестьсот баксов - хорошие деньги. Или к молдаванам. Триста - тоже неплохо. А можно на свинокомплекс устроиться. Да что я к вам со своими советами лезу? Взрослые мужики, сами с усами.

В гостиной повисла тишина. Эдакий коктейль из недоумения и растерянности. Потом Костик Васин поднялся из-за стола и обратился к Мишке:

– Я не штрейкбрехер. Я баран. И мы все бараны. А ты - козел!
– Он повернулся ко мне: - Извини, Серега. Ты, конечно, имеешь право сделать, как решил. Но, может, все-таки передумаешь?

– Может быть, - сказал я.
– Но не завтра.

Члены делегации покинули мой дом в полном молчании. Артист поднялся с дивана, постоял у окна, глядя, как растворяются в метельных сумерках их фигуры, и озадаченно покачал головой:

– Неслабо ты их приложил! Они же теперь запьют.

– Не раньше чем через три года, - ответил я.
– Они все подшитые.