Заговор патриотов

Над дорогой прошел военный патрульный вертолет, потом еще один и еще два все военные. Это мне как-то не понравлось. Навес, хоть и дырявый, надежно скрывал "мазератти", но если на наши поиски бросят вооруженные силы Эстонии, далеко не уйти. Но с какой стати им объявлять тревогу? Только из-за того, что с гауптвахты сбежал артист? Или из-за того, что исчез внук эсэсовца? Но не настолько же он им нужен, чтобы поднимать Силы обороны в ружье.

Или настолько?

У меня появилось ощущение, будто бы нас втягивает в какой-то омут. Случайности сцеплялись одна с другой, как вагоны товарняка, спускаемые с сортировочной горки. И локомотивом в этом составе была случайность номер один: приглашение Артиста на роль второго плана в фильме эстонского режиссера Марта Кыпса "Битва на Векше".

Я повернулся к Артисту:

– Ну-ка расскажи мне, как тебя выбирали на эту роль. И не пропускай подробностей.

– Ну, как?
– Он пожал плечами.
– Как обычно. Позвонили с "Мосфильма", там в актерском отделе работает одна моя знакомая. Сказали, что из Таллина приехала режиссерша и подбирает актеров. Отобрала для кинопроб десять человек. Среди них - я. Вот, собственно, и все.

– Все? Или не совсем все?

– Ну, я сразу встретился с этой эстонской дамой. То да се. Кино - штука тонкая, тут важны личные отношения. Сводил ее пообедать в "Палас-отель". Потом она из Таллина дала телеграмму. О том, что меня утвердили на роль и вызывают на съемки. Теперь все. Есть только одна мелочь, - подумав, добавил Артист.
– Я сначала не обратил на нее внимания...

– Какая мелочь?

– Эта моя знакомая, из актерского отдела "Мосфильма". Она мне, оказывается, не звонила.

– Кто же тебе звонил?

– Не знаю. Меня дома не было, говорили с отцом. Приятный женский голос. Я был уверен, что это она. Купил ей цветы. Она удивилась: за что? Тут и выяснилось, что она не звонила. Решили, что кто-то из отдела. Из отдела так из отдела, я об этом и думать забыл.

– Во сколько тебе обошелся обед в "Палас-отеле"?
– полюбопытствовал я.

– Около ста баксов.

– Тебе не кажется, что ты выбросил бабки на ветер? По-моему, тебе и так дали бы эту роль. И даже упрашивали бы, если бы ты стал отказываться. И упрашивали бы очень настойчиво.

– Черт, - сказал Артист. Потом помолчал и сказал: - Суки.
– Еще помолчал и спросил: - И что это значит?

– Об этом мы можем только догадываться.

– Хотелось бы не догадываться, а знать точно, - заявил Артист, ни в чем не терпевший неопределенности. Эта черта его характера и была, по-моему, главной причиной того, что он не сыграл и не сыграет, возможно, никогда роль, о которой страстно мечтал: принца Гамлета с его мучительным "Быть или не быть".
– Да нет, все это чистая случайность. На роль меня выбирали по типажу. Мог оказаться любой из десяти актеров, если бы я не подсуетился. И вообще, кто мог предположить, что ты бросишь все и поедешь со мной? Кто мог предположить, что поедет Муха? Полная ерунда!

– Это ты меня уговариваешь? Или себя?

– Суки!
– повторил Артист.
– И что теперь?

На этот раз плечами пожал я:

– Знаешь, как говорят хирурги после операции?

– Знаю. "Понаблюдаем".

– Нет. "Вскрытие покажет".

Мы рассчитывали, что Муха и Томас вернутся часа через два, но они вернулись гораздо раньше. Во двор кирпичного завода въехал здоровенный оранжевый "К-700" с бортовым прицепом, закрытым аккуратным брезентовым тентом. В кабине, рядом с трактористом, молодым степенным эстонцем, сидели Томас и Муха.

Как выяснилось, на полпути к заправке Муха заметил трактор и быстро сообразил, какую пользу он может нам принести: на прицеп погрузить "мазератти", закрыть брезентом и таким образом выбраться из опасного места. Хозяину трактора он объяснил, что наша машина сломалась, а автосервис, который ремонтирует такие иномарки, есть только на трассе Таллин - Санкт-Петербург. Тот объявил сначала триста баксов, но когда увидел "мазератти", сразу поднял цену до пятисот - то ли оценив нашу платежеспособность, то ли почуяв что-то неладное. Скорей последнее: четверо молодых мужиков в экзотическом прикиде как-то не сочетались с шикарной иномаркой. Томас попробовал его устыдить, но тракторист стоял на своем.

Он был высокий, плотный, в просторном брезентовом комбинезоне поверх толстого, крупной домашней вязки свитера. Синий берет и короткая рыжая борода делали его похожим на шкипера. На все тексты Томаса он коротко отвечал: "Нет".

В конце концов Томас сдался и подошел к нам.

– Не прогибается, - сказал он.
– Подозревает, что тачка ворованная. Хоть и не говорит. Потянем?

Я кивнул. Бабки у нас были, а выбора не было. И это был хороший вариант. Даже очень хороший. Если все пройдет благополучно, мы окажемся в двухстах километрах от того места, где нас будут искать.

– Двести ему нужно отдать сразу, а триста показать, - предупредил Томас. И отдать только после того, как он довезет нас до места. Мы, эстонцы, народ законопослушный. Это у нас от немцев. Но когда мы думаем: "Законно или незаконно?", мы имеем в виду: "Прихватят или не прихватят?" Это у нас от русских. Если отдать ему все вперед, он сдаст нас первому полицейскому.

Выслушав наши условия, шкипер согласно кивнул и уехал на свой хутор за досками, по которым можно было бы вкатить "мазератти" в прицеп.

– Не заложит?
– обеспокоился Муха.

– Нет, - уверенно сказал Томас.
– Отказаться от таких бабок - не в эстонском характере.

– А вот это у вас от евреев, - сказал Артист.

Шкипера не было часа два. Спешить нам было некуда, на таллинскую трассу лучше всего было выбраться вечером, в темноте. Но мы все же начали беспокоиться.

Над дорогой и придорожными полями одна за другой проходили патрульные вертушки с опознавательными знаками Сил обороны Эстонии, по шоссе в ту и в другую сторону проносились "лендроверы" в камуфляжном раскрасе.

– Да они что, с цепи сорвались?
– с недоумением прокомментировал Муха.

Очень на это было похоже.

Шкипер наконец появился, умело сдал прицеп к навесу, приладил направляющие - две широкие доски. Артист сел за руль, мы пристроились по бокам и легко забросили "мазератти" в кузов. Томас хотел ехать в кабине трактора, но мы решили, что не стоит ему светиться. Чем обычней картина, тем лучше: едет себе трактор с прицепом, водитель в кабине один, везет себе хозяйственный груз и везет, дело житейское.

Мы залезли в салон "мазератти", шкипер накрыл машину брезентом и для маскировки набросал сверху и по бокам несколько захваченных с хутора льняных снопов. Предусмотрительный народ эти эстонцы.

– Мы поедем вокруг, - проинформировал нас Томас.
– По той дороге опасно. Так - дальше, на пятьдесят километров, но лучше.

Трактор рыкнул двигателем, прицеп покатился по колдобинам.

Путешествие началось.

Вряд ли именно такие путешествия имел в виду Пржевальский, когда говорил, за что он любит жизнь. Но все же лучше ехать в полной темноте в комфортабельном салоне "мазератти", чем сидеть в эстонской каталажке, гадая, какой срок и за что нам впаяют.