Заговор патриотов

– Уезжаем!
– скомандовал Томас.
– Быстро, быстро! Я немножко думаю, что он нас сейчас заложит.

И точно: "К-700" остановился возле поста, тракторист выпрыгнул из кабины и подошел к полицейским. Муха достал из бардачка бинокль, но и без него было видно, как шкипер что-то объясняет, показывая руками в разные стороны. Оба полицейских "форда" включили мигалки, сорвались с места и устремились к нашей стоянке. Артист дал по газам, "мазератти" снарядом вылетела на шоссе. Мы уже приготовились к гонке, но "форды" вдруг свернули на какой-то проселок.

Томас включил приемник и нашел полицейскую волну.

– Поступила информация о местонахождении объекта, - немного послушав, сообщил он.
– Объект в километре от трассы, на второстепенной дороге. Доставлен туда на тракторе. Информация поступила от хозяина трактора.

– Все-таки заложил, подлюка!
– сказал Муха.

– Да, заложил, - подтвердил Томас.
– Но соврал.

– Это у вас не от русских. И не от немцев, - обобщил Артист.
– И даже не от евреев. А от кого?

– Зачем ты обижаешь эстонский народ?
– укорил его Томас.
– Не нужно отказывать нам в самобытности. Это у нас от нас самих. Теперь можно ехать в Таллин. Некоторое время будет спокойно.

Некоторое время мы ехали спокойно. Навстречу нам проносились полицейские "форды" и военные джипы, подтягиваясь к месту обнаружения объекта. Томас, которому я уступил кресло рядом с водительским, чтобы он показывал Артисту дорогу, напряженно слушал переговоры патрульных.

Впереди показался дорожный пост. Артист пристроился за огромным рефрижератором, на подъезде к посту вышел в левый ряд и как бы прикрылся махиной рефрижератора от полицейских. Кажется, проскочили. Но тут Томас сообщил:

– Нас засекли!
– И снова приник к приемнику.
– Приказ всем: объект движется к Таллину, - ретранслировал он переговоры на полицейской волне. Приказ группе захвата: приступить к задержанию... Всем патрульным машинам: уйти с пути следования объекта, обеспечить группе захвата свободу маневра... Ага, вот: "Объект вижу"...

Мы вывернули шеи и уставились в заднее стекло. Какая-то машина выскочила из-за автобусной остановки и ринулась за нами.

– Что за черт?
– удивился Артист.
– Это же "Нива"! У них что, не нашлось тачки поприличней?

Он придавил педаль газа. "Нива" отстала.

– Здесь - шестьдесят, - предупредил Томас.
– И часто стоят с радарами.

– Сбавь скорость, - сказал я.
– Нам сейчас не хватает на обычного гаишника напороться.

Артист сбросил до шестидесяти. "Нива" быстро приближалась. При свете фар встречных машин было видно, что она красная, а капот черный - так бывает, когда деталь сменили, но не успели покрасить. В машине, судя по силуэтам, было четверо. Водитель и пассажир курили - отчетливо светились огоньки сигарет.

Артист нервничал, то и дело поглядывал в зеркало заднего вида.

– Сейчас ограничение кончится, - успокоил его Томас.
– Будет окружная, там можно ехать сто.

Но до окружной мы не доехали. С правой стороны "Нивы" сверкнуло, ударил выстрел, пуля чиркнула по асфальту и ушла в сторону. Тут же полыхнуло еще. Били по колесам.

– Да что ж они, козлы, делают?
– возмутился Муха.
– Людей же может зацепить рикошетом!

Томас оглянулся на звук выстрелов, всмотрелся в "Ниву" и завопил, вцепившись в плечо Артиста:

– Гони! Гони! Это не группа захвата, это люди Лембита Сымера! Точно! Это их тачка! Они на ней пасли мою студию! Гони!

– Кто такой Лембит Сымер?
– спросил я.

– Начальник охраны Краба! Я вам про него говорил! Это бандиты! Они выпустили на нас бандитов!

– Спокойно, - сказал я.
– Их всего четверо.

– Ты не понимаешь!
– продолжал вопить Томас.
– Они будут стрелять! Они вас перестреляют, а меня возьмут! Полиция не может стрелять, а они могут!

И тут до меня дошло. Вот, значит, как они придумали решить проблему. А что, неплохо. Если бы Томас не узнал их машину, мы в конце концов остановились бы и сдались властям. Тут бы нас и свели на конус.

Грохнуло еще два выстрела.

Муха оглянулся и выругался.

– Они еще и покуривают! Покуривают и постреливают! Сбрось скорость! приказал он Артисту.
– Подпусти ближе.

– Зачем?
– спросил Артист, но скорость сбавил. Так уж у нас повелось: если кто-то приказывает - значит, он знает, что делает.

– Опусти крышу!
– продолжал командовать Муха и нагнулся, зашуршал пакетами.

– Зачем? Холодно!
– запротестовал Артист.

Я уже понял замысел Мухи и подкрепил его команду своим авторитетом:

– Делай что сказано!

Крыша уползла назад. В салон ворвался сырой ветер, обжег лица, сразу пронизал до костей. Между нами и "Нивой" было всего метров десять.

Грохнул еще выстрел.

– Сейчас согреемся. Сейчас у меня кое-кто хорошо согреется!
– пообещал Муха.

В руках у него появилась бутылка. Он примерился и метнул ее в "Ниву", как гранату из окопа. Лобовое стекло "Нивы" разлетелось, она вильнула и вмазалась в бетонный столб ограждения. От удара задок занесло в кювет, "Нива" кувыркнулась и встала на крышу.

– Недурно!
– похвалил себя Муха.
– А сейчас они будут греться!

Но взрыва не последовало.

– Они же курили! А почему не горят?
– с недоумением проговорил Муха.

Крыша надвинулась и встала на место. Артист прибавил газу. Муха включил в салоне свет и снова нагнулся, зашуршал пакетами. Он извлек какую-то бутылку, посмотрел на этикетку и заорал:

– Фитиль, твою мать! Твое пьянство до добра не доведет! Я тебе точно говорю: не доведет!

– Странно. Почему они не загорелись?
– спросил я, оглядываясь на быстро удалявшуюся от нас "Ниву".

– Потому! Потому что этот мудак водку везде насовал!

Муха ткнул мне в руки бутылку. На этикетке стояло: "Бензин авиационный, очищенный".

– Ты бросил в них мою водку?
– поразился Томас.
– А почему ты не бросил бензин? Он гораздо дешевле!

– Еще слово, и этим бензином получишь по башке!
– пообещал Муха.
– Почему, почему! А чем я штаны буду чистить?

– Показывай дорогу, - одернул Томаса Артист.
– Уходим на окружную?

Томас послушал переговоры полиции и сказал: