Закат Солнца

– Я не смею что-либо советовать тебе, поскольку не была в такой ситуации, но… Быть может, тебе нужно не защищаться от него, а… пойти навстречу?

Озадаченная Зеррин Султан остановилась, воззрившись на нее в болезненном возмущении.

– Что?

Деликатно подбирая слова, Эсма Султан взялась объясниться:

– Зеррин, милая моя, я знаю, как это звучит, но раз Саид видит, что он тебе неприятен и омерзителен, он так и будет ранить тебя. Он чувствует твою враждебность и по-своему защищается. Защищается, нападая первым. Но ты можешь обезоружить его. Повести себя не так, как он привык. Уверить, что ты не враг ему, а жена. Смягчить его сердце и показать, что такое любовь. Ну или хотя бы доверие.

– Л-любовь? – от негодования Зеррин Султан даже заикнулась и отстранилась от тети, как будто та ее оскорбила. – Доверие? Госпожа, да вы в своем уме?! Он все это время унижал меня, позволял себе поднимать на меня руку, причинял мне боль и ни во что не ставил, а теперь я должна…

– Если хочешь, чтобы он изменился, да, – спокойно отреагировала Эсма Султан, ожидав от нее подобного взрыва. – Ты должна пойти ему навстречу.

В недоверчивом ужасе взглянув на нее, Зеррин Султан качнула головой, развернулась и побрела прочь из сада под полным сожалений взглядом тети, но вдруг остановилась и обернулась на нее с потерянным видом, словно вспомнив о чем-то важном.

– Что такое? – напряглась Эсма Султан, когда она вернулась к ней с лихорадочно заблестевшими глазами. – Зеррин, не пугай меня.

– Госпожа, я ведь приехала к вам, чтобы попросить помощи в одном деле. Но забылась, едва разговор пошел о моем браке.

– Какое дело? Что стряслось?

– Вчера я узнала, что Саид через неделю-другую должен будет отправиться в военный лагерь, дабы начать подготовки к походу по приказу отца. Ему было велено заняться войском и вооружением.

– К чему ты ведешь, дорогая?

– Госпожа, пока его не будет в столице, я бы хотела… свидеться с матушкой, – с мольбой во взгляде произнесла Зеррин Султан.

Бестолково округлив глаза, Эсма Султан несколько мгновений молчала, справляясь с шоком, а затем строго нахмурилась.

– Нет, это никак невозможно.

– Но госпожа…

– Зеррин, и не думай! – слишком громко воскликнула та и, покосившись на рабынь, снова понизила голос. – Ты что, разум потеряла?! Твои братья и так находятся под угрозой. Я даже не ведаю, как спасти их, а ты просишь о встрече? Стоит кому узнать о том, что на самом деле происходит в Эдирне, и тогда их убьют!

– Но как же кто-то узнает, когда Саид уедет? – не сдавалась отчаявшаяся Зеррин Султан. – Уже некому будет следить за каждым моим шагом.

– Твоему мужу не составит труда приставить к тебе соглядатая, который будет исправно докладывать ему о том, что ты делаешь в его отсутствие, – парировала Эсма Султан и с упрямым видом насупилась. – Это исключено, Зеррин! Твоя мать и братья должны будут вскоре уехать, и я не хочу подвергать их опасности, пока это не произойдет.

– Уехать?..

Эсма Султан досадливо отвернулась, осознав, что сболтнула лишнее.

– Но как же это, госпожа?! – совершенно расстроилась Зеррин Султан. – Куда они поедут?

– В безопасное место, куда не дотянутся руки Коркута-паши, – чуть ли не шепотом ответила ей тетя, боясь, что служанки могут это услышать. – И хватит об этом.

Она с неприятным чувством обошла племянницу, зная, какую боль доставляет ей своим отказом, но на кону стояло слишком многое, чтобы она могла позволить себе слабость.

– Госпожа, молю вас… – засеменила за ней Зеррин Султан и, обогнав, преградила собой путь. По щекам ее струились слезы, а губы жалобно подрагивали. – Если матушка скоро уедет, я больше никогда ее не увижу. Саид ни за что не отпустит меня от себя, да и вы наверняка запретите мне ехать, дабы не раскрывать их убежище. Прошу вас, позвольте нам увидеться напоследок! Я только об этом вас прошу! И после я сделаю все, что вы прикажете. Любое ваше слово, и я покорюсь. Я даже готова буду принять Саида, полюбить его. Буду лгать и обманывать ради вас. Все, что угодно! Лишь позвольте мне обнять матушку и братьев перед разлукой.

У Эсмы Султан было слишком доброе и чувствительное сердце, чтобы устоять перед такими мольбами. И без того чувствуя вину за то, что разлучила бедную девушку с ее семьей и заставила страдать в браке с жестоким тираном, женщина удрученно кивнула и вздохнула, когда Зеррин Султан обняла ее с радостной благодарностью и облегчением.

Поместье близ Стамбула.

Сбегая, она думала, что навсегда оставляет прошлое. Спустя годы страданий и одиночества она вырвалась на свободу, как птица из клетки. Но недолго она, счастливая и свободная, порхала в небесах. И вот она снова здесь, в еще худшем положении, чем когда-то. Лишенная всего, что успела посчитать своим, разлученная с родными и страной, которую давно уже считала своей обителью. Могущественная, воинственная и свободная королева Элейна Дориа вновь обратилась в поверженную, слабую и страдающую Нилюфер Султан.

Где-то в глубине души она знала, что так будет. И все потому, что бывший муж неустанно преследовал ее все годы ее жизни и правления в Генуе. Коркут-паша как обезумевший шел по ее следам, искал лазейки, чтобы подобраться к ней поближе и без устали предпринимал попытку за попыткой, пока не добился своего. Возобладав необъятным могуществом, он использовал все свои возможности и натравливал другие государства на Геную, лишь бы разрушить ее до основания в знак мести и вернуть бежавшую жену себе, как будто она была его собственностью, случайно оказавшейся в руках другого.

Нилюфер Султан пряталась от него все то время, что была королевой. Сколько нападений она пережила, сколько раз сбегала из расставленных им капканов, сколько раз едва не погибал Серхат от рук убийц, подосланных Коркутом. Видя все это, она потому и стремилась всеми силами победить. Если бы им удалось отбросить врагов, то и Коркут поостерегся бы нападать на нее. Но не случилось… В обеих войнах с Венецией и Османской империей Генуя потерпела сокрушительное поражение. Враги объединились против нее и безжалостно кромсали крохотное государство, ведомые жаждой мести. Лоренцо Гримани хотел навсегда положить конец соперничеству и оставить победу за Венецией, а Коркут-паша не меньше желал вернуть себе беглянку-жену.

Серхат, еще когда они были вместе в Генуе и сражались плечом к плечу с врагами, удивлялся его настойчивости и недоумевал, что же им двигало. Как мог мужчина, подобный ему, с его властью, влиянием, богатствами и возможностями годами гоняться за предавшей и унизившей его женщиной? Нилюфер Султан отвечала мужу, что не знает ответа, но на деле она все прекрасно понимала. Она прожила с этим человеком половину жизни и знала, что в какой-то мере он был безумен. Если уж он ставил себе цель, то достигал ее любой ценой. Коркут-паша мог терпеть насмешки, мог ждать десятилетиями, мог жертвовать всем, что имел, но всегда побеждал.

Победил и на этот раз. Затянувшаяся игра в прятки, наконец, закончилась, и вот она снова в клетке, откуда уже вряд ли сумеет выбраться. В Генуе, да и по всему миру ее считали погибшей. И Серхат, и Луиджина, и ее народ – все они давно уже похоронили ее и смирились с ее кончиной. Ей неоткуда было ждать помощи. Но прежде, чем осознать это, Нилюфер Султан дважды пыталась сбежать. Разумеется, ее похититель предусмотрел это, и ее поймали бдительные охранники, которые плотным кольцом окружали поместье, ставшее ее темницей.