Закат Солнца

– Да, госпожа, – пролепетала Хюмейра-хатун и стала в спешке расставлять на столике блюда с принесенного подноса.

Присев на широкое ложе с красным покрывалом, Дильшах Султан открыла большую шкатулку с украшениями, которую только что достала из настенного шкафа. Выбрав среди бесчисленных драгоценностей вычурное золотое колье, она отложила его, а к нему подобрала длинные серьги с рубинами. Надев украшения, султанша погляделась в ручное зеркальце и удовлетворенно улыбнулась, признав, что выглядит неотразимо.

– Готово, госпожа, – отчиталась Хюмейра-хатун. – Будут еще приказания?

Отложив зеркало, Дильшах Султан строго на нее взглянула и распорядилась:

– Теперь ступай в гарем, отыщи Азиза-агу и сообщи ему, что я велела оповестить повелителя о недомогании шехзаде Хасана.

– Но ведь он чувствует себя хорошо, госпожа. Я только недавно…

– Делай, что тебе велено! – нетерпеливо оборвала ее султанша.

Служанка прикусила язык и торопливо вышла из покоев, а ее госпожа пригладила струящиеся по плечам черные прямые волосы и вздохнула, испытывая сильное волнение. Она знала, что рискует, вмешиваясь в дела валиде и Мерган Султан, но оставаться в стороне не могла. Ей было на руку, что они пожелали избавиться от Небахат, но избранный ими путь был для хасеки неприемлем. Если повелитель и забудет Небахат, то лишь ради нее. Любая другая женщина в его покоях будет причинять ей одинаковые страдания. Мириться с этим султанша больше не желала. Покоряться судьбе и терпеть – это не ее удел. Она предпочитала борьбу, но, увы, порой забывала об осторожности.

Задумав лишить Небахат ночи четверга, которую она отобрала у нее, Дильшах, валиде велела отправить в покои повелителя другую женщину – немногим раньше, чтобы опередить хасеки. Избранницей стала не рабыня из гарема, а верная служанка Небахат по имени Джайлан, которая долгие годы была рядом с ней, хранила все ее тайны, была ее наперсницей и другом. Такой удар будет весьма болезненным для Небахат Султан. Но худшее ждало бы ее впереди, если бы не замысел Дильшах Султан.

Изнемогая от ревности, она пошла на хитрость. Повелитель этой ночью не примет ни Небахат Султан, ни отправленную к нему Джайлан-хатун, а останется с ней. И султанша намеревалась сделать все возможное, чтобы это свершилось. Когда спустя короткое время двери отворились, а евнух оповестил о приходе повелителя, Дильшах Султан встала и низко поклонилась.

– Дильшах? – появившийся султан Ахмед напряженно оглядел ее. – Мне сообщили, что Хасану нездоровится. Где он? Лекаря уже вызвали?

– Повелитель, добро пожаловать, – Дильшах Султан постаралась сделать свою улыбку как можно мягче. – Простите, что побеспокоили вас. Оказалось, это была лишь тошнота после выпитого молока. С Хасаном уже все хорошо. Он спит.

Выдох облегчения, и султан явно собрался уходить, но его жена торопливо воскликнула:

– Господин, а я как раз велела накрыть на стол. Не желаете отужинать со мной, раз уж я отвлекла вас от дел? Мы так долго не виделись, не говорили…

С сомнением поглядев на стол, накрытый к трапезе, повелитель из чувства долга решил, что может задержаться на полчаса, и без особого желания прошел к тахте под довольным взглядом супруги.

– Я слышала, что вы в поход скоро отправитесь, – когда они приступили к еде, заметила между прочим Дильшах Султан. – Меня это огорчило. Ведь вы совсем недавно вернулись, а теперь снова оставляете нас.

– Дела государства не ждут, – сухо ответил ей султан Ахмед.

Его немногословность не удивляла султаншу, но отстраненный вид не нравился. Мыслями он был не с ней. Съев сладкий шарик из теста, обжаренный в масле и политый сиропом, султанша ненавязчиво продолжила:

– В таком случае, повелитель, я хотела бы решить с вами один вопрос, пока вы еще здесь.

Тот лишь вопросительно на нее посмотрел, прожевывая перепелиное мясо, которое очень любил.

– Вы так щедры ко мне, и за годы я накопила достаточную сумму для того, чтобы пожертвовать ее на благие дела. Мне бы хотелось помочь простым людям, дать нуждающимся кров и еду, защитить стариков и детей от болезней и голода. Могу ли я с вашего позволения открыть свой вакф?

Она говорила совершенно неискренне, а лишь из желания оставить ни с чем более удачливую соперницу.

– Вакф? – озадачился султан Ахмед и скованно поставил кубок на столик. – С чего такие помыслы? Тебя матушка надоумила?

– Вовсе нет, – Дильшах Султан постаралась скрыть обиду, чтобы ничего не испортить. – Я давно об этом думала, но все не решалась обратиться к вам.

Терпеливо улыбнувшись, падишах утер рот салфеткой и заговорил увещевательным тоном:

– Дильшах, твои намерения похвальны, но это серьезное дело, требующее определенного опыта, знаний, способностей. Я в тебе не сомневаюсь и не стану тебе препятствовать, однако, тебе наверняка понадобится помощь знающего человека.

– Я непременно заручусь поддержкой Валиде Султан и попрошу у нее совета, если вы об этом, – обрадовалась было хасеки, но ее ждало разочарование.

– Я говорю о Небахат Султан.

Досадливо насупившись, Дильшах Султан с легким возмущением переспросила:

– Небахат? Но…

– Она давно уже занимается благотворительностью. Построила в столице бани и фонтаны. Ее опыт будет тебе полезен. Потому будет лучше, если вы вместе возьметесь за создание вакфа. Вы разделите между собой обязанности, и тогда никто не почувствует на себе излишнюю тяжесть ответственности. Да и средств у каждой из вас будет расходоваться меньше. Это разумно.

Неизвестно откуда, но у вспыльчивой Дильшах Султан нашлись силы справиться с собой и улыбнуться в ответ на такие слова. Ставки были высоки, и она не могла проиграть этой ночью.

– Вы правы, повелитель. Так я и поступлю.

– Уже поздно, – он вдруг стал подниматься. – Я вернусь к себе.

– Так скоро?

Султан Ахмед вынужденно улыбнулся жене, которая тоже встала и подошла к нему.

– Я загляну к вам еще.

– Ахмед, – отчаявшись, Дильшах Султан преградила ему путь собой и накрыла ладонью его грудь, томно заглянув в его глаза. – Не оставляй меня… Я так по тебе тосковала.

Смешавшись в первые секунды, повелитель затем с легким раздражением отодвинулся, не замечая, что своим равнодушием разбивает женское сердце и вдобавок к этому коварные женские замыслы.

– Мне пора.

Отверженная и униженная Дильшах Султан так и замерла, смотря на то место, где он стоял, потому что не верила, что все обернулось совершенно иначе, чем она себе представляла. Услышав, что двери за ушедшим султаном захлопнулись, она в подступающей злобе сделала судорожный вдох, а затем с яростным криком опрокинула стол. С грохотом и звоном тарелки разметались по полу, а султанша упала на тахту и гаркнула на выбежавшую из детской служанку:

– Что встала?! Убери здесь немедленно!

В этот самый момент в покои вдруг вошла Гюльнуш-хатун – хазнедар и правая рука Валиде Султан. Это была женщина лет пятидесяти, умудренная опытом и сдержанная. Если Фатьма Султан и избегала ошибок в управлении огромным султанским гаремом, то лишь благодаря ей. Оглядев беспорядок на полу, она с полнейшим равнодушием обошла прибирающуюся служанку и степенно поклонилась.

– Госпожа.

Дильшах Султан мгновенно напряглась и, вспомнив, что она по глупости наделала, спросила с опаской: