Заключенный

Парни в полицейском участке, улыбаясь, похлопывали по спине, некоторые даже обняли. Мне всегда были рады, поскольку мой отец представлял собой что-то вроде легенды в их рядах. Чарли с улыбкой посмотрел на меня, когда я вошла в его кабинет. Но она померкла, когда я начала рассказ о том бреде, что происходит в Фултоне.

— Ты знаешь, что значит быть одобренной, Лайла? Хоть представляешь, во что вляпалась?

Вена на его шее пульсировала от гнева. Тогда я поняла, что обратиться к Чарли, возможно, не лучшая идея.

— Я хочу, чтобы ты убралась оттуда, — сказал он в ярости. — И я размещу вооруженную охрану у твоего дома.

Я подняла руки, пытаясь остановить его, но он продолжил.

— Не могу поверить, что заварилась такая каша. Дело открыто всего три дня, и посмотри, что уже происходит. Так и знал, что это плохая идея. — Он сел с пылающим от гнева лицом. Закрывшись руками, он вздохнул. — Твой отец будет преследовать меня, если с тобой что-нибудь случится. — Его голос смягчился, и он откинулся на спинку кресла. — Никаких споров, Лайла. Ты увольняешься.

Я, молча, внимательно слушала. Пойти к Чарли было ужасной идеей.

Уходя из его кабинета, я чувствовала себя хуже, чем раньше. Я ничего не добилась и, забравшись в постель, отключилась, зная, что следующий день на работе будет сущим кошмаром. Я никогда не была тем, кто легко сдается. И не собиралась начинать.

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ перед четырехдневным перерывом всегда тянулся бесконечно. Минуты ощущались часами, часы днями. Каждый раз, когда я смотрела на циферблат, казалось, время насмехается надо мной, а стрелки часов играют злые шутки и не двигаются с места. Это доводило до безумия.

Каждый раз, когда у двери раздавался сигнал, я задерживала дыхание, надеясь, что это пришел Кристофер, чтобы навестить меня. В конце концов, он — главная причина, по которой я все еще работала в Фултоне. Но не имеет значения, сколько раз я оглядывалась в ожидании его — он так и не появился. Наверное, это к лучшему, потому что меньше всего, я хотела, чтобы он пострадал, но все же, желала увидеть его лицо.

Я принесла обед в пластиковом пакете и позволила охранникам обыскать меня. Также пришлось заставить их осмотреть и карманы, если вдруг кто-то решил подставить меня. Я проявляла осторожность. Пообедав, выкинула пакет. Каждый час проверяла карманы, чтобы убедиться, что в них ничего не сунули. Я чувствовала себя сумасшедшей, но, думаю, это нормально, если ты работаешь в тюрьме строго режима.

К тому времени, как наступил полдень, я закончила осмотр новичков, выдачу лекарств, работу с документами, и ничего не оставалось, кроме как читать журналы, разбросанные по госпиталю. Но вместо этого, я уставилась на Дугласа, надувшего губы на другом конце комнаты. Он казался обеспокоенным и на грани срыва.

— О чем ты задумался? — спросила я, поняв, что он витает в облаках.

— Хм? — Он улыбнулся и выпрямился.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовалась я.

— Да просто слишком много забот. — Дуглас пожал плечами. — Семейные дела.

— Ох. Извини.

Широко улыбнувшись, он кивнул мне.

— Ты тут справишься? Мне нужно отлить.

Я даже не ответила. Вместо этого — отмахнулась от него. В лазарете не было заключенных, и доктор Джайлс хоть раз ушел пораньше. Я заметила, что он немного подустал, но ничего не сказала. Скорее всего это из-за того, что он работает круглыми сутками.

Я читала журнал, ожидая конца смены. Громко зевнув, я вытянула руки над головой и устроилась поудобнее. Когда я опустила их, что-то обвилось вокруг шеи, дергая назад и перекрывая доступ кислорода.

Пальцами я потянулась к горлу, хватаясь за то, что душило меня, но оно так плотно прилегало, что не могла добраться до кожи; это казалось пластиковой трубкой. С губ сорвался сдавленный звук, затем меня повалили на пол, и я уставилась на мучителя.

Мигель Кортес.

Правая рука Хосе Альвареса. Я пару раз ухаживала за ним, зашивала порезы и ссадины.

Он смотрел на меня сверху вниз; темные волосы, упавшие на его лицо, скрывали татуировку под глазом в виде слезы. Он облизнул губы, на его лбу блестел пот, и он весь покраснел в попытке задушить меня.

По бокам сгущалась темнота, и я умоляла его взглядом оставить меня в живых, но, очевидно, деньги важнее. Он дернулся, пластиковая трубка впивалась в шею, и я знала, у меня остались считанные секунды.

Внезапно давление исчезло.

Воздух потупил в трахею, и я закашлялась, вдыхая как можно больше воздуха, заставляя легкие гореть. Схватившись за шею, я посмотрела в глаза своему спасителю. Я невероятно обрадовалась, когда увидела офицера Ривза, стоящего над обмякшим телом Мигеля.

Дуглас поднял меня с пола, и я вцепилась в него мертвой хваткой. Страх, поглотивший меня, был необузданным и засел глубоко. Впился глубже, чем, как я теперь знала, трубка от капельницы.

В одном я не сомневалась: с Фултоном покончено. Икс уже некоторое время настаивал на том, чтобы я уволилась, очевидно, здесь я больше не в безопасности. В течение часа я собрала вещи, позвонила доктору Джайлсу и подала заявление об увольнении.

В тот день я ехала домой с неспокойным сердцем. Я ушла, не попрощавшись с Иксом, но это можно исправить, навестив его. А также ушла, не зная, когда появятся деньги. Страшно не знать, что ждет тебя в будущем, но я справлюсь. В конце концов, я поработала в тюрьме строго режима и влюбилась в человека, подозреваемого в убийстве.

Я уже не та девушка, что раньше. Фултон известен тем, что изменял заключенных, превращал мальчиков в мужчин, а невинных в преступников. Никто никогда не говорил, что происходило с персоналом. И после того, как я поработала там, могу честно сказать, что изменилась... и стала сильнее.

Глава 23

ИКС

ЧЕГО Я ТОЛЬКО НЕ ПЕРЕПРОБОВАЛ, чтобы ее уволили. Я велел Скупу подставить ее с таблетками и даже подкинул ей нож в карман, но она все еще работала в Фултоне. Каждый день я проводил в раздумьях о том, что видел Лайлу в последний раз, постоянно переживал, что не окажусь рядом, чтобы защитить ее, когда какой-нибудь сумасшедший наконец сдастся и пойдет на убийство. Этого было достаточно, чтобы свести с ума здравомыслящего человека.

С другой стороны, я не совсем в своем уме.

Я изо всех сил держался подальше от лазарета, но не мог больше отрицать того, что скучал по Лайле. Солгав, что меня беспокоит головная боль, я попал в медпункт, но должно быть у нее изменилось расписание, потому что Лайлы там не оказалось. Еще слишком рано, чтобы она ушла, значит, либо у нее выходной, либо ночная смена.

Я подождал, притворяясь, что у меня болит голова, пока наконец не стало ясно, что она не появится на работе. Я пропустил ужин, поэтому поел в камере и уснул, беспокоясь о том, что с Лайлой что-то произошло.