Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2)

Молчание.

– Знаешь, Алый, тут он опять прав.

– Ага, - произнес Беннон с расстановкой.
– Уверен.

Кулак положил жесткую ладонь на плечо Орбека, куда более жесткое. Сказал вполголоса, на вестерлинге: - Бери припасы и оружие. Оставь пару магазинов для автомата и пару ящиков гранат. И золото. Пусть бедняги-грумы найдут коней, снаряди их и направь назад в Харракху.

– Как скажешь, братишка.

– Затем - оставайся с табуном. Я планирую дней десять, или двадцать. Пока не вернусь, убивай любого. Кто придет за лошадьми. Или за лошадиной ведьмой. Сделаешь, ладно?

Мясистые брови сошлись воедино.
– А если не вернешься?

– Беспокоиться начнешь, когда не вернусь.

Он кивнул.
– Как скажешь.

– Умри в бою, Орбек.

– Умри в бою, братишка.
– Огриллон пошел среди камней к тайнику. За ним по пятам шагала ночь.

Кулак обернулся к ведьме.
– Приглядишь за ним, да?

– Я так не делаю.

– Не как лошадиная ведьма, - продолжил он.
– Как друг.

– Тогда ладно.
– Она выглядела торжественно-суровой.
– Опасный путь для тебя.

Он пожал плечами: - Всё опасно.

– Предпочитаю тебя живым.

– Спасибо. Я тоже.

– Ты ставишь жизнь между опасными людьми и лошадьми, и ты не любишь лошадей. Между опасными людьми и мной. И ты не знаешь меня. Знаешь ли ты, почему так поступаешь?

Его губы сложились плоской линией.
– Какое отношение "почему" имеет к моим делам?

– Надеюсь, знаешь. Ладно, всё.

Он надолго замолчал. И правда, дело должно кончиться слезами. Он прав, как всегда. Слезы будут всегда, он это знал и он достаточно постарел, чтобы понимать... но волосы ее пахли солнечным светом и травой и дикими цветами, и наконец узлы его сердца сжались столь туго, что он едва мог дышать.

– Все в порядке...
– Он закашлялся и сглотнул, и набрал воздух в легкие.
– Можно коснуться тебя?

– Конечно.

Он протянул левую руку и она подошла к нему, серьезная и величественная, глядя в глаза - ореховым и синим глазом в его, полночные. Вместо того чтобы притянуть ее, он протянул руку к шее, скользнул по углу челюсти, где кость была чуть искривлена, словно после дурно исцеленного перелома. Скользнул по щеке и коснулся маленького, почти незаметного шрама под левой губой, и другой рукой коснулся ледяного глаза и бледного нитевидного шрама, что полз по веку. Притянул к себе. Пальцы нашли свободный воротник безрукавки, и там, на спине, он нащупал то, о чем успел догадаться: кожа была шелком, наложенным на неровно сплетенную сеть.

Шрамы от кнута.

– Цена позволения, - сказала она.
– Не всякая девочка может стать лошадиной ведьмой.

– Наверное, было больно.

– По-разному. Некоторые еще болят. Но ты разбираешься в шрамах. Ты знаток.

– Так очевидно?

– Вот почему тебе здесь рады. Всегда были рады. И всегда будут. Приходи и уходи, когда захочешь. Ты заплатил сполна.

– Полагаю, я уже догадался.
– Он поцеловал ее так сильно, как позволило оплетенное узлами сердце: целомудренно коснулся губами лба.
– Полагаю, вот единственная причина, по которой я делаю так.

Она подарила ему улыбку, подобную заре, взошедшей за горами.
– Ты мне еще люб.

– Забавно, - ответил Джонатан Кулак.
– Вторая причина.

Ныне во Всегда 4: Явление героини

"Она

героиня, Ма'элКот. Она сродни настоящим героям, не как я - или ты, без обид. Она не смогла бы стоять в стороне, позволяя гибнуть невинным, и потому она оказалась во всё это вовлечена". Кейн (профл. Хэри Майклсон). "Ради любви к Пеллес Рил".

Когда Дункан снова открывает глаза, к ним присоединилась еще одна женщина.

Она рослая, в полном турнирном облачении. Короткие волосы темно-рыжие с более светлыми, словно выжженными солнцем полосами. Стоит, озирая укрытые снегом пустоши, большой шлем под локтем, в левой руке щит. Оружия он не видит.

Дункан говорит: - Привет.

Она поворачивается и встречает его взгляд, и сурово склоняет голову.
– Доктор Майклсон. Большая честь, сэр.

– Дункан, знакомься: Ангвасса, леди Хлейлок.
– Кейн сидит по другую сторону, рядом с лошадиной ведьмой.
– Она давно стала Поборницей Хрила.

Хрил... Интересно. Он помнит другую женщину-хриллианку, из ранних Приключений сына. И помнит имя Хлейлок.
– Полагаю, это честь для меня, леди Хлейлок. Извините, что не встаю.

Она склоняет голову, смотря на меч.
– Вежливость уступает место необходимости, доктор.

– Красивый ответ. Но нет нужды звать меня доктором.

– Извиняюсь, сэр. Мне дали понять, что это ваш титул.

– Технически, полагаю... да. Уже очень давно я не преподаю, и даже тогда ко мне обычно обращались "профессор".
– Он смотрит на Кейна.
– Леди Хлейлок из тех "людей", о которых ты говорил?

– Ага.

– Она не похожа на моих знакомых. Значит, она та, кем кажется?

– Это зависит... Кем, как тебе кажется, она является?

– Той, кто на твоей стороне.

– Моя сторона, профессор, - вставляет она серьезным тоном, - избрана, я принесла клятву. И не откажусь от долга.

– Долг? У вас есть долг? Здесь?

– Везде, где я окажусь. Объясняя просто, я поклялась всеми способами и всегда нести честь Ордену Хрила. Здесь у меня есть дополнительная задача: охранять сие место всеми доступными силами.

– Вы здесь, чтобы охранять нас? От кого?

– От всех, что захотят причинить вам вред.

– А.
– Он смотрит на Кейна, а тот опускает руку на колено ведьмы.
– Забавно. Сколь многое в твоей жизни зависит от сложных отношений с выдающими женщинами.

– Забавно для мальца, не знавшего матери с шести лет?

– Если хочешь ранить меня этой иглой, вонзай в другое место.
– Он поворачивает голову к Ангвассе.
– Леди Хлейлок, надеюсь, вы чувствуете себя как дома. Прошу, не стесняйтесь. Садитесь, отдохните.

– Я тут как дома, сэр. Предпочту стоять.

Он поворачивает голову к Кейну.
– Родственница? Дочь?

– Женщина, на которую она похожа - его племянница. И почти как дочь.
– Он кивает головой, словно говоря "разница всё же есть".
– Выросла в его имении.

– В имении мужчины, которого ты изуродовал подлым ударом.

– И убил так же подло.

Дункан уже не удивляется любым новостям, но ему трудно понять.
– Думал, после первого знакомства он не станет подходить к тебе близко.