Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2)

– Сам слышал. Денни, Ли, нужно поговорить.

Лошадиная ведьма мягко вставила: - Ты знаешь этих людей.

– Не лично, - тихо отозвался Кулак.
– По репутации. И они меня так же.

Низкий голос Денни огласил холмы.
– Как тебя называть?

– Джонатан Кулак. А ты теперь Алый Беннон, да? А Ли, слышно, у нас Чарли-В-Самый-Раз?

– Так меня девки зовут.

– Лишь те, что еще не узнали, - буркнула ведьма.

Он решил не спрашивать, откуда она знает.
– Слушайте, Беннон, Чарли. Нам нет нужды дальше давить на рычаги в этом деле, а?

– Это зависит. В каком этом деле?

– В ситуации, из которой лучше всем выйти сухими.

– Звучит здорово. Итак. Хотел поговорить? Мы говорим. Что мы можем для тебя сделать?

– Скорее что я могу сделать для вас, Алый. Но, может, вы не хотите, чтобы мои слова слышали до самого побережья? Понимаешь, о чем я?

Орбек встал за плечом Джонатана Кулака.
– Актиры?

– Ага.

– Эй, как там их зовут? Может, я эти имена слышал.

– Молчи, чтоб тебя.
– Кулак обернулся к огриллону. Лицо было бледным, он словно стал старше на два десятка лет.
– Чарли-В-Самый-Раз? Это Морган Черное Древо.

Желтые глаза Орбека вылезли на лоб, из горла вырвался тонкий хрип.
– Гхр? Так второй - это же...

– Не говори.

– Я пулял в Лазаря, дери меня, Дана?
– Глаза стали белыми.
– Рожден в рубашке, кажется. Святая срань.

– Теперь ты понял? Лучше не мутить дерьмо, пока у тебя есть чем мутить.

– Но... но Лазарь Дан, святое дерьмо. Лазз Дан всегда на вершине горы! И у подножия и где угодно посередине! Чего он ждет?

– Ружье, - хмуро и тихо отозвался Кулак.
– Не хочет повредить ружье. Или гранаты. Или любое артанское вооружение, что может у нас оказаться. Не знал, что такое дерьмо осталось в этом мире. Теперь знает.

Орбек задумался. И сел между камней.
– Хреново.

– Он многое может магией, но тихо послать пулю в череп человеку за две тысячи метров - не его дар.

– Ах...
– Орбек повторил вздох Кулака.
– И все-таки я ловко ссадил того лучника. Эй?

– Спросишь, если выберемся живыми.

– Эй, Майклсон, если ты сюда просто забрел, можем поторговаться, - крикнул Беннон.
– Похоже, хорошее ружьецо.

– Произведение искусства, мать его. Забудь. Есть кое-что получше.

– Полагаю, мне это интересно.

– Я тут пересекся с твоим стрелком, Геком Таннером.

– Его мамочка зарыдает.

– Он жив.

– Правда?

– Пока.

– Ну, это можно сказать о любом из нас. Не сочти меня холодным мерзавцем, но почему ты его не убил?

– Не было нужды.

– Не припоминаю, чтобы раньше тебя это останавливало.

– Может, я решил вести себя как взрослый.

– Ну, насрать мне на затылок! Все стареют, кажется. Даже ты.

– Парни вроде нас не стареют, - сказал Кулак.
– Мы становимся медленными, а потом мертвыми. Я уже медленный.

– Неужели ты больше не мешок солнечных лучей?

– Твой парень, Таннер, немало наплел мне о графе Фелтейне и тому подобном. И я подумал, черт возьми, мы, такие как есть, мы могли бы найти цель лучше, чем корчить трепаных ковбоев и скакать клоунами с голым задом.

– Ну, ты знаешь, йо-хо-хо, по холмам помчусь домой и так далее. Платят за нашу работу совсем не плохо.

– И? Это же просто работа. Ладно, Денни - да, деньги на то и нужны, чтобы грязь разгребали другие. Я думал ты парень поумнее, и теперь другие делают грязную работу для тебя, не ты для них.

Кто-то крикнул: - Ты же не слушаешь этого говнюка, а? Не думаю, что графу понравится узнать, что...

Залившие низину тени сгорели в потоке зеленого огня, взрыв сотряс камни и звенел между скал очень долго. Последовала тишина еще более долгая.

– Кто еще?
– спокойно сказал Алый Беннон.

Тишина и тишина.

– Реально, - повторил он.
– Кто еще желает узнать мнение графа, и кто ему расскажет?

Тишина...

– Майклсон?

– Кулак, - сказал он.
– Я еще здесь.

Беннон перешел на английский.
– Что предложишь? Ищешь работу?

Кулак тоже заговорил на языке Земли.
– Ага. Без обид, Денни, дисциплина в твоей долбаной компании страдает.

Беннон хохотнул.
– Предложение?

– Ты, верно, слышал обо мне и Студии, все это дерьмо?

– Что-то вроде. Слышал, когда твоя жена откинулась, ты взорвал половину Анханы. И выстроил всех в линию, благодарно целовать тебе зад.

– Что-то вроде. Не думаю, что кто-то из нас попадет домой. Когда -либо.

– Три года прошло. Склонен согласиться.

– Никто не стал моложе, Денни. Парням нашего возраста пора искать место для тихой жизни.

Молчание.

Потом: - Слушаю.

– Ну, твой граф Фелтейн, слышно, подгреб под себя немало хороших местечек. Деревни, пригоршня городков, красивая столица. Так много, что больше ему не нужно. Он мутит дерьмо лишь потому, что в жопе свербит.

– Да. А у кого не свербит?

– Ну, разные есть жопы. Есть жопы вроде него, - сказал Джонатан Кулак, - а есть жопы вроде, скажем, нас.

– Нас.
– Беннон, казалось, задумался.
– Хорошо.

– Вот в чем соль: на две сотни миль во все стороны лишь несколько людей знает, кем был я. А я, похоже, единственный знаю, кем были вы. Владея таким знанием, думаю, мы сможем убедить Хертейна сидеть на графской жопе ровно. Без сомнений, раздумий и чертовых возражений.

– Ты уже проворачивал такое дерьмо?
– не спеша сказал Чарли по-английски.
– Или только болтаешь?

– На хрен лошадей. Оставьте их. Нам они не нужны, а без них Хертейн никуда не вторгнется целый год или больше. Мы уже не работаем на Студию, Денни. Нам не нужно начинать войнушку ради заработка.

Молчание.

– Алый, он прав, - подал голос Чарли.
– Если война пойдет худо, тут всё сгорит и все умрут, и не будет такого милого места для нас.

– Рискованно. Чертовски большой риск.

– Подумай же, Денни. Вместо того, чтобы начать войну, мы можем погасить ее до начала. И стареть богачами-дворянами.

– Не похоже, - сказал Беннон мрачно.
– Нет, пока граф жив.

– Денни, Денни. Ну что ты, человече.
– Кулак неприятно рассмеялся.
– Ты с кем говоришь?