Закон престолонаследия Древней Руси

Естественно, что выбор пал на полян. Дело тут еще и в том, что с захватом Русью в 882 году Киевщины, поляне, у которых были натянутые отношения с древлянами («быша обидими Деревляны и инеми окольными» [129] ), воспользовавшись ситуацией, просто не могли не оказать Олегу помощи в войне с древлянами в 883 году, а за тем и с северянами. Именно за такую помощь поляне, включенные в состав Руской Земли, и могли быть исключены Олегом из числа тех, кто платил ему дань [130] .

129

Повесть временных лет. – К.: Радянський письменник, 1990. – С. 24.

130

Повесть временных лет. – К.: Радянський письменник, 1990. – С. 36.

Но, в составе Руси оказались не только поляне, но и древляне. Что произошло? Если для кого-то этническая история и взаимоотношения народов – пустой звук, то этому человеку свою позицию придется пересмотреть; антагонизм между этносами – вещь более устойчивая, нежели принято думать.

Из текста летописи следует, что между полянами и древлянами сказывался антагонизм. Русь оказалась в роли сдерживающего фактора во вражде двух народов, но вынуждена была постоянно оглядываться на своих подчиненных. Русам внутри государства нужен был мир. Проблему нужно было как-то решать. Какой выход мог быть найден в ситуации, когда государству нужны были и те, и другие? Пожалуй, самым оптимальным решением будет то, когда «драчунов» рассадят по разным углам, чтобы они не видели друг друга и друг с другом больше не общались.

Но здесь есть еще одна причина; в районе Суздальщины есть полоса лесостепи, которая известна как Суздальское Ополье. Поскольку переселять людей приходилось именно туда, то желательно, чтобы переселенцы уже были привычны к такой среде обитания. Следовательно, переселять в Ополье следовало людей, которые жили в сходных природно-климатических условиях, то есть, в лесостепи. Поскольку в таких природно-климатических условиях проживали поляне и северяне, то и переселять на север лучше всего было их.

События на Киевщине. Но, решение правителя еще не означает автоматического согласия тех в отношении кого применялось такое решение: «Дань-то мы тебе платим и в войске служим, но это не означает, что ты можешь нами распоряжаться как собственной вещью».

Как на предложение о переселении в другой край должны были отреагировать поляне? Вряд ли от такого решения Руси они были в восторге: «Как так?! Мы тут верой и правдой служим, а нас за это еще и в глухомань»!?

Осознавая это, Олег мог рассудить и так: «Недовольны говорите? Условия диктовать? Ну! Ну! Если себе на горло наступить не можете, то на него вам наступим мы. Хотите вы того или нет, но интересы государства требуют именно такого решения и никакого другого».

Воспринимая решение о переселении населения как дело государственной важности, Олег не мог не понимать того, что, даже действуя в ущерб себе и своему окружению, должен был руководствоваться исключительно интересами государства и по этой причине, не мог не выполнить приказ кагана.

Русы начинают переселять полян в междуречье Волги и Клязьмы. В этом случае, появляется объяснение и словам Нестора-летописца: «Поляне, яже ныне зовемая Русь» [131] – Поляне (Владимирщины) есть ныне зовущиеся русь.

131

Повесть временных лет. – К.: Радянський письменник, 1990. – С. 38.

Стоит обратиться и к археологии. В описываемое нами время в Волго-Клязьменском междуречье происходит изменение погребальной обрядности. Если до конца 9 века умерших укладывали на горизонте, после чего сжигали, то с начала 10 века покойников укладывали в грунтовые ямы, после чего сооружали курган. При этом покойника укладывали в вытянутом положении, руки вдоль туловища, головой на запад [132] . Точно такой же обряд погребения использовался и на Киевщине [133] .

132

Седов В.В. Восточные славяне в VI–XIII вв. – М.: Из-во Наука, 1982. – С. 188–190.

133

Седов В.В. Восточные славяне в VI–XIII вв. – М.: Из-во Наука, 1982. – С. 108–110.

Встречаются в междуречье и захоронения покойников вытянуто на спине головой на восток и север [134] , что указывает на неоднородность населения в этом районе.

Как видим, причиной переселения части населения в междуречье Волги и Клязьмы была потребность в восстановлении численности населения в крае.

Но не все поляне могли подчиниться приказу о переселении. Как водится, нашлись несогласные.

Уход в Прикаспий. Понять то, как развивались события дальше, поможет имя предводителя русов, возглавлявших их в Хазарии – царь Булдмир. Дело в том, что таких имен на тот момент на Руси просто не существовало. Что за имена использовались в то время на Руси можно увидеть, заглянув в договора Руси с Византией. Но зато такие имена были распространены в Дунайской Болгарии. Самый известный из таких тесок Булдмира – Владимир Расате [135] , представитель княжеского рода Болгарии. Из сказанного напрашивается вывод о том, что недовольных возглавили болгары, часть из которых осталась на Киевщине после 885 года и вынуждена была подчиниться Руси.

134

Седов В.В. Восточные славяне в VI–XIII вв. – М.: Из-во Наука, 1982. – С. 190–194.

135

Владимир-Расате – правитель Болгарии с 889по 893 годы. Старший сын князя Бориса Святого, получил престол после ухода Бориса в монастырь. См.: Андреев Й., Пантев А. Българските ханове и царе. От хан Кубрат до цар Борис III: Исторически справочник. – Велико Търново: Абагар, 2004. – 368 с. (болг.).

Недовольная часть полян предпочла покинуть Киевщину.

Расчет недовольных был прост: поскольку союзниками Олега на Киевщине были поляне, помогавшие ему во всех его военных мероприятиях, то с их уходом с Киевщины, в случае нового недовольства древлян, помогать Руси будет просто некому. Если древляне поднимут восстание, то Олегу придется ой как несладко. Учитывая то, что застрельщиками недовольства могли быть болгары, то увод ими населения с Киевщины следует рассматривать не иначе как месть за свое поражение в войне с Олегом в 882–885 годах.

Изначально путь недовольных мог лежать в Дунайскую Болгарию, но из Болгарии, в которой узнали об этом, поступил приказ: «Путь в Болгарию закрыт! Не ко времени! По этой причине людей вести в любое другое место: в Крым, на Дон, на Кавказ, в Хазарию, куда угодно, но только не в Болгарию».

Болгары, действовавшие исключительно в интересах Болгарии, ослушаться приказа из Болгарии не могли. В результате чего вначале оказались на берегах Итиля, а в дальнейшем – на Северном Кавказе, о чем может служить название местности – «Киарус-р» («Киа» – гора, «рус-р» – русов [136] ?), упомянутой в письме царя Иосифа [137] .

136

Новосельцев А.П. «Худуд ал-алам» как источник о странах и народах Восточной Европы // История СССР. – 1986. – № 5. – С. 90-103.

137

Плетнева С.А. Хазары. – М.: Наука,1976. – C.10.

А далее следует первый поход на Каспий, а за ним и второй: поляне подвергают грабежу населенные пункты, расположенные на южном побережье. Что поделаешь! Грабеж соседей может оказаться единственным способом добыть средства для существования себе и своей семье, как и для обустройства на новом месте. Кое-как переселенцы обживаются на новой территории. Видимо, с этим и следует увязывать появление славян на Каспии в 909 году.

Принятие христианства и ислама. Но ал-Марвази повествует о принятии русами в 912/913 году христианства. Понятно, что перед полянами, оказавшимся в чужой стране, не мог не встать вопрос о том, как сохраниться в окружающем их мире? Принимается решение о принятии христианства. Выбор веры, как мы понимаем, тоже был не случайным. Поскольку предводителем переселенцев был болгарин, то и выбор веры был соответствующим: верхи всегда диктуют низам путь развития, исходя из своих собственных интересов.

Не последнюю роль в выборе веры сыграло и то, что часть полян тоже была христианами, принявшими крещенные в Киеве еще в 60-х годах 9 века при Аскольде.

В отношении того, как на все это смотрело хазарское правительство и было ли оно заинтересовано в выборе населением той или иной веры, что-либо сказать трудно. Но бесспорным является то, что разность религии пришельцев и местного населения не могла не сказываться на их взаимоотношениях – полянам мог быть «заблокирован» доступ к источникам существования, в результате чего поляне вынуждены были поменять христианство на ислам, о чем и повествует ал-Марвази.