Закон сохранения вранья

– А как же он будет спать, пить и есть без сменщика?

– На ночь его будет подменять наш человек! – заверил ее Дима, спиной перешагивая через порожек. – Но ночью вряд ли кто на вас покусится. А днем Ося будет во всеоружии. Ося – ас своего дела, вы в этом сами убедитесь.

Ас просидел в уборной две четверти часа и, когда вышел, показался Зое с Вероникой еще более желтым, чем прежде.

– Куда поедем? – спросил он, потирая руки.

– Сначала завезем мою тетю домой, а потом – в Сокольники.

– Гулять? Наводить панику на врага своим бравым видом?

– Мне нужно в тамошнюю гостиницу, – пояснила Вероника. – Встретиться с одним человеком.

Однако, как вскоре выяснилось, «одного человека» в гостинице не оказалось.

– Киру Николаевну только что увезли, – со странной трусливой интонацией пояснил плоский тип, который дежурил за конторкой.

Сказалось впечатление, что всего одно касание – и он сложится пополам, словно длинная тонкая бумажка. Каждое свое слово тип подтверждал кивком головы, которая даже на взгляд казалась тяжелой и клонила его вниз.

– Что значит – увезли? – всполошилась Вероника. – Кто увез?

– Человек, – пожал тот плечами. И после некоторого раздумья добавил: – Мужчина. Некрасивый такой... Лысый, как кулак.

Вероника подпрыгнула на месте и даже раскинула руки, словно собиралась хватать лысого.

– Если они не сразу сели в машину, вы их еще догоните! – ободрил тип, выстукивая на своей конторке барабанную дробь всеми десятью пальцами. – Идите туда, направо!

Вероника бросилась к выходу, но Рыськин оказался проворнее. Он оттер ее плечом и первым выкатился на улицу.

– Стой, Вероника! – закричал он, загораживая от нее солнечный свет широкими плечами. – Сначала я, после ты.

Вероника отпихнула его и помчалась по тротуару странными зигзагами, словно муха, по которой хлопнули полотенцем.

– Давай в машину! – на бегу крикнула она Рыськину, потому что уже увидела Киру Коровкину.

Тип в гостинице не соврал: Кира собиралась нырнуть в «Ниву», за рулем которой сидел лысый. Вероника заметила отвратительный розовый затылок и страшно возбудилась.

– Кира! – завопила она во всю мощь своих легких. – Остановитесь! Не садитесь к нему, он завезет вас в лес и убьет!

Кира не слышала. Она захлопнула дверцу, и автомобиль рванул с места, словно пришпоренная кобылка. В этот миг Рыськин подрулил к тротуару и крикнул в открытое окошко:

– Залезай скорее, крючок тебе в жабры!

Вероника прыгнула в «Жигули» и ловко защелкнула ремень безопасности:

– Осенька, ты понял, за кем гнаться? – азартно крикнула она.

– Осенька уже гонится! – буркнул тот, ловко маневрируя в мощном потоке транспортных средств. Он вился ужом по шоссе, и расстояние между ним и «Нивой» неуклонно сокращалось.

Однако проклятая машина внезапно свернула в какой-то переулок и исчезла из виду. Рыськин проскочил поворот, поэтому пришлось сделать приличный крюк, чтобы вернуться на прежнее место. «Нива» обнаружилась во дворе большого старого дома возле подвальчика с деревянной лошадью над входом и надписью «Троянский конек».

– Может, еще не поздно? – воскликнула Вероника, выпутываясь из ремня. – Может, лысый собирается ее накормить-напоить и только потом прикончить? Не станет же он на глазах у почтенной публики душить ее шнуром?

– Почему обязательно шнуром? – вмешался Рыськин. – Даму можно «сделать» иначе. Например, пригласить на обед и отравить.

Вероника глянула на него дикими глазами, потом схватилась двумя руками за ручку и вытолкнула дверцу наружу.

– Погоди! Я первый! – завопил Рыськин. – Тормози, пистон тебе в седло!

Но Вероника его не слышала. Резвой козой она доскакала до подвальчика и в мгновение ока пересчитала каблуками ступеньки. Рыськин бросился было за ней, но на полдороге внезапно остановился и схватился за живот. Некоторое время пыхтел, потом в полусогнутом состоянии проследовал к двери «Троянского конька» и сдавленным голосом спросил у «мальчика» на входе:

– Где у вас тут туалет?

Мальчик показал, неотрывно глядя вслед Веронике. Она кралась по короткому коридору, высунув от напряжения язык. Добравшись до двери, остановилась и принялась растерянно вертеть головой.

В зале стояло полдюжины столиков, а остальное пространство занимали два ряда кабинок, задергивающихся плотными шторами.

– Эй, любезный! – раздраженно позвала Вероника прошмыгнувшего мимо официанта. На нем были русская рубаха – красная в белый горох – и задубевший от крахмала фартук. Волосы пострижены «горшком» и выкрашены в ненатуральный желтый цвет. – У вас тут что, сауна?

– Нэт, – ответил официант и повернул к ней чернявое лицо с красивым кавказским носом. – Рэсторан. Принэсти мэню?

– Не надо меню, – отмахнулась та. – Где парочка, которая только что вошла? Девушка, похожая на комсомольскую вожатую, а с ней лысый тип.

– Нэ знаю.

– Хочешь, чтобы у вас случилось убийство? – прошипела Вероника, схватив его за воротник. Другой рукой она нашарила на соседнем столе вилку.

– Нэт, нэ убивай, дэвушка! – взмолился официант и неожиданно пал на колени.

Пустой поднос грохнулся на пол и откатился в сторону. Из-за занавесок начали высовываться любопытные носы. Вероника окинула их цепким взглядом и сразу поняла, где находятся Кира и лысый. Вон там, в самом углу. Из-за той занавески никто не выглянул.

Перепрыгнув через официантские ноги, Вероника опрометью кинулась к вычисленной кабинке, сделала глубокий вдох и рывком отдернула занавеску.

Госпожа Коровкина стояла в самом углу кабинки, прижавшись лопатками к стене. Лысый надвигался на нее, словно корабль на маленькую шлюпку, и его намерения казались очевидными. «Он собирается задушить Киру! Прямо так, голыми руками».

Подчиняясь инстинкту, она издала боевой клич и сгруппировалась. Боевой клич получился похожим на длинный поросячий визг. Лысый, не оборачиваясь, зажал руками уши и пригнулся так, словно попал под обстрел. Вероника в мощном рывке распрямила колени и прыгнула ему на спину.

И тут случилась совершенно неожиданная вещь. Вместо того, чтобы попытаться освободиться, лысый завертелся на месте, а потом с ревом бросился вон из кабинки. Вероника сидела на нем верхом, обхватив руками и ногами, и продолжала визжать, словно пила на лесопилке. Лысый пронесся через весь ресторанчик, сметая на своем пути стулья и распугивая высыпавший из кухни персонал. Вторя Веронике, он начал реветь – только басом. Словно разогнавшийся «Боинг», он взмыл по ступенькам и вылетел на улицу.