Закон сохранения вранья

– Может быть, какой-нибудь клиент химчистки? – задумчиво предположила Вероника.

– На пиджаке которого осталось невыведенное пятно из-под соуса? Не мелите чепухи!

– Мне кажется, вы просто не хотите мне сказать.

– Да мне нечего вам сказать!

– А как же записка с угрозой убить вас?

– Об этом вам лучше спросить у Инны Головатовой или Татьяны Семеновой. Записку состряпала какая-нибудь из них, больше некому. Хотели увеличить шансы на свою победу.

– А что вы делали ночью? – не отставала Вероника. – Я имею в виду ночь, когда умерла Нелли?

– Спала, – быстро сказала Кира. – Спала и ничего не слышала.

Она ответила слишком поспешно и при этом отвела глаза.

– А любовника в Туле у вас нет?

– Любо-о-овника? – протянула Кира, сощурив глаз. – Эк вас куда занесло!

– Да что ж не занести? Николая-то, как я погляжу, вы в два счета окрутили. Ресторан, обещания, то-се...

– Если бы не вы, я бы так и не узнала, что гаденыш женат.

– Вот, Кира, номер моего телефона, – Вероника подала ей листочек. – Позвоните, когда захотите. Если передумаете и решите поделиться информацией.

– Я спала, – упрямо повторила Кира. – И звонить мне вам совершенно незачем.

Однако листочек взяла и сунула в карман.

Глава 5

Первый раз женщина в зеленом появилась на следующее утро на стоянке возле супермаркета. Вероника заявила Рыськину, что у нее в доме ничего нет, и нацелилась посетить большой магазин, рассчитывая сделать все покупки сразу. Рыськин не хотел идти в супермаркет.

– Там много народу! – ныл он. – Чтобы оттереть от тебя подозрительных личностей, мне придется скакать вокруг, как придурку.

Вероника, которая боялась только того, что ее задушат, наоборот, стремилась в толпу. Ей казалось, что чем больше народу, тем безопаснее. В конце концов она победила.

– Тебя наняли, чтобы ты меня охранял, а не для того, чтобы мешал жить.

Кстати, Каретников, который постоянно трезвонил ей по мобильному телефону, одобрял поведение своей невесты и восхищался ее мужеством. От этого она чувствовала себя даже более смелой, чем была на самом деле.

Пока Вероника возила тележку между полками с товарами, ее телохранитель находился в страшном напряжении и даже потел. Когда же она распихала покупки по пакетам, Рыськин наотрез отказался их нести.

– Вдруг потребуется стрелять, а у меня руки заняты! – сурово отрезал он.

И первым вышел из дверей, которые разъехались перед ним, как ему казалось, подобострастно. Обвел орлиным взором окрестности и кивнул головой. Можно, мол, идти. И сам двинулся вперед.

Но как только Вероника, нагруженная пакетами, ступила на дорогу, по которой к супермаркету подъезжали автомобили, случилось непредвиденное. Со стоянки, из-за умытых иномарок, выстроившихся ровными рядами, прямо на нее выскочил плохонький «Москвич» и, грозно рыча, буквально рванул вперед.

– Ах! – только и успела крикнуть Вероника.

Без сомнения: тот, кто сидел за рулем, пытался убить ее. Тот, кто давил на педаль газа и нужным образом поворачивал руль. Через лобовое стекло Вероника хорошо видела шофера. Буквально долю секунды, но рассмотрела его отчетливо.

Это была молодая женщина в зеленом. Бледная, словно привидение. Копна медных волос, узкое лицо, ярко накрашенные губы и большие темные очки. Вероника уже давно не видела таких больших очков – они были не модными. Конечно же, убийца пыталась скрыть свое лицо.

Тучный мужчина, шедший прямо за Вероникой, бросил тележку и в последний момент ухитрился изо всех сил дернуть ее за пояс джинсов. Вероника полетела спиной на асфальт, а «Москвич» прогромыхал в сантиметре от ее башмаков.

– Рысь-кин! – выплюнула, как будто чихнула, Вероника, поднятая с земли несколькими парами рук.

Рыськин не слышал. Размахивая пистолетом, он побежал вслед за «Москвичом», распугивая покупателей. Его путь сопровождал стайный женский визг и раздельная мужская ругань. Вероника заревела, уткнувшись носом в своего спасителя.

– Какой ужас! – по-бабьи причитал тот. – Кто-нибудь запомнил номер этой машины?

– У нее не было номера, – сказал служащий супермаркета, который дежурил на стоянке и прибежал на крики. – Вместо номеров висели белые таблички.

– Но как же? – сквозь слезы спросила Вероника. – Кругом же милиция...

– Да он сейчас сделает пару поворотов, остановится возле кустиков и водрузит номера на место! – со знанием дела заявил мужчина, которому Вероника слезами измочила шикарную льняную рубашку.

Тут как раз вернулся Рыськин – потный и обессилевший.

– Хотел стрелять по колесам, но там могли оказаться дети, – заявил он. – В смысле, в машине. Номеров нет, зато за рулем – баба в зеленом платье.

– Да я ее видел! – неожиданно закричал дежурный по стоянке. – Она давно уже тут болталась. Все ходила туда-сюда. Я еще подумал – ждет кого-то.

– Опишите ее! – потребовала Вероника, втягивая носом воздух и вытирая глаза руками.

– У нее ноги красивые, – покраснел охранник и потупился.

– А еще что-нибудь?!

– Я больше ничего не запомнил.

«Бедные женщины! – невольно подумала Вероника. – Большая их часть искренне считает, что быть привлекательной – значит блистать умом, талантами, светиться обаянием. На самом деле достаточно иметь красивые ноги. И все».

– Говорил я, надо сидеть дома! – бухтел Рыськин, запихивая Веронику в машину.

– Не буду! – расхорохорилась та. – Сидячую меня тоже могут того... ликвидировать. Выстрелят через окно с чердака соседнего дома, или газом отравят, или пришлют конфеты с ядом вместо начинки.

– А ты лишнего-то не ешь! – прикрикнул Рыськин. – Ешь только свое, лично купленное.

Они подобрали с асфальта все, что высыпалось из пакетов, и загрузили в багажник.

– Мне обязательно надо узнать, кто написал ту записку, – горячо доказывала Вероника своему телохранителю. – Тогда я пойму, кого на самом деле хотели убить – Киру Коровкину или Нелли Шульговскую. Если это баловались две другие финалистки конкурса «Мисс Марпл», тогда, возможно, у Киры и вправду нет врагов и жертвой должна была стать именно Нелли. То есть никакой ошибки не случилось. Умереть должен был тот, кто умер.