Заложник

— Нет, не думаю, — покрутил головой в отрицательном жесте я. — Вообще не думаю, что в Лицее меня убивает Осирио.

— Не понимаю, — нахмурилась девушка.

— Не знаю, Алин, — вздохнул я. — Но у меня картинка совсем не сходится. В Лицее меня убивают тихо, незаметно и во сне. Так, что я даже не успеваю заметить своего отхода в мир иной… чисто, аккуратно и профессионально. Совсем не так, как это сделал тот ЮАрский Гранд. Осирио не церемонился и не утруждался незаметностью. Он просто вломился сразу в ту комнату, где горел свет, заметный с улицы.

— Точно… — наморщила лоб Алина, вспоминая. — У нас ночник тогда горел… В принципе, снаружи его свет увидеть возможно…

— Вот и я о том же: Огевик вломился и атаковал. Да — быстро. Да — мощно. Да — так, что не оставил мне и шанса на применение каких-либо моих Водных штучек. Он в несколько секунд испепелил нас, вместе со всей кроватью и ещё половиной комнаты. Подозреваю, что после его ухода, остался пожар, от которого могло выгореть вообще всё здание. Минимум — весь этаж. Ни о какой незаметности и речи не шло. Пришёл, обнаружил, сжёг. И свою смерть я прекрасно успел прочувствовать, в отличие от того, что каждый раз происходит в общаге.

— И к чему ты ведёшь? — хмуро спросила девочка.

— К тому, что в Лицее и здесь меня убивают разные люди. Никто иностранного Огненного Гранда на территорию Императорского Лицея не пускал и не пустит — замечательно справляются и своими силами.

— То есть…

— А ты сама подумай: как этот Гранд нас нашёл? Твой Питерский адрес в Поиске по первому запросу не выскакивает. Да и где гарантия, что именно в этот час я сижу именно у тебя? Что мы не шляемся с тобой заполночь где-нибудь по городу? В другие-то вечера этот факел к тебе на огонёк не заглядывал, когда меня рядом не было. Значит, что? Значит — кто-то его наводит. Кто-то, кто имеет возможность достаточно оперативно отслеживать моё местоположение.

— Ты уверен в этом? — совсем уже мрачно спросила Алина.

— Не до конца, — честно признал я. — Всё складывается, пока, именно в такую картинку, но надо ещё проверять.

— И как ты хочешь проверить?

— Элементарно: заночую где-нибудь в третьем месте. То есть, не у тебя и не в Лицее. И посмотрим, что из этого выйдет. Кто, когда и куда явится меня убивать. И явится ли?

— То есть? Может не явиться?

— Может. Если я что-то не так понял и накрутил себе лишнего, то, может быть, никто и не явится. Тогда: это будет тихий, простой и незаметный выход из «петли» для нас с тобой. Вероятность такого события не нулевая.

— Стоп! — тут же вскинулась она. — Когда конкретно ты собираешься проверять?

— Ну, в принципе, могу и сегодня, — подумав, пожал я плечами.

— Нет! Сегодня — нет, — с серьёзным и деловитым видом заявила она. — Если это может привести к наступлению «завтра», то наше «сегодня» должно быть проведено идеально! А мы уже почти час с тобой за завтраком и разговорами потеряли. Я самые важные финансовые звонки не успела сделать. Так что, сегодня проверять не надо. Займись тем, чем ты там хотел заняться, а вечером перед «проверкой» предупреди.

— А если «проверка» даст всего лишь отсрочку в день, и меня потом, всё равно, убьют?

— Значит, идеальных дней будет несколько, — спокойно ответила она и даже плечами пожимать не стала.

— Ладно, — улыбнулся на это я, подумав, что девочка, наконец, прошла-таки все стадии принятия моих темпоральных странностей, в которые умудрилась вляпаться. Вписала-таки их в свою картину мира. Начинает думать и действовать конструктивно. — Сегодня заночую в общаге… если раньше сам не убьюсь своими опытами…

* * *

Глава 25

* * *

Море — почему с прошлого года оно стало таким огромным? И даже грандиозным? Почему я не замечал этого раньше? Как я мог так спокойно к нему относиться? Оно ведь невероятно! У меня слов не хватает, чтобы выразить то чувство, которое овладело мной при встрече с этим невероятным… существом? Разумно ли море?.. Разумен ли океан?..

Не знаю. Не могу ответить на такие сложные вопросы. Но то, что он жив — это совершенно однозначно. Как живо и это море.

Утром, первого января две тысячи двадцать пятого года, как и таким же утром первого января две тысячи двадцать четвёртого, я бежал по набережной Сириуса, по специально оборудованной здесь беговой дорожке из резиновой крошки. Это начинает становиться уже традицией.

Не знаю, что принесёт мне двадцать пятый, и каким будет переход его в двадцать шестой, вроде бы новую поездку сюда на Новый Год мы в наступившем году не планируем. Жена решила, что двух сборов ей пока хватит — надо отточить те навыки, которые у неё уже есть, прежде чем нахватывать новых знаний и направлений, что надо сначала укрепить базу. Ну и второй Новый Год без снега, лыж и коньков — это многовато. Она слишком любит зиму и даруемое ей ощущение праздника, чтобы отказываться от него и в третий раз подряд.

Не знаю. Попаду ли сюда ещё когда-нибудь, но пробежка утром первого января — это слишком хорошая идея, чтобы от неё отказываться, даже, если рядом больше не будет моря. Снег, лёд и лес — ничуть не хуже…

Вчерашний день тоже оказался выброшенным на свалку. Тяжёлый день. Точнее, позавчерашний. Вчера-то был уже Новый Год, в канун праздника никаких поездок мы уже не затевали. А вот перед ним, тридцатого… скажу только одно: ездить из Сириуса в Сочи на автобусе — это очень плохая идея. Очень плохая! И повторять подобный опыт я не советую никому. Здешние дороги — это отдельный, весьма специфический аттракцион, предназначенный только для людей с железными нервами и меланхолией. А уж поездка вместе с маленькими детьми…

Но, доехали, и слава Богу! Можно забывать, как страшный сон.

Зачем вообще ехали? Так аэротрубу посетить. Их на всю Россию всего несколько штук есть. И все далеко от нашего маленького провинциального городка. Упустить такую замечательную возможность было бы совсем не хорошо. Дочка ведь об этом так мечтала… да и жена. Скучает она, всё-таки, по небу и парашютам. Скучает.

Однако, само сооружение меня не впечатлило. Расположено рядом с торговым центром «МореМолл» в Сочи. Когда слышишь это грозное слово «аэротруба», то сразу представляется что-то серьёзное: целое здание, тщательная подготовка, долгие инструктажи, наземная отработка элементов, огромный вентилятор, большое стеклянное помещение… И всё это вообще никак не соотносится с увиденной мной реальностью.

Она маленькая. И она расположена под открытым небом. Как бы её так описать, чтобы стало понятнее? Представьте себе контейнер. Обычный транспортный металлический контейнер. Приставьте к нему две пологих лестницы, сходящиеся «пирамидкой», ведущие на его крышу. На этой крыше поставьте стеклянную колбу диаметром метра в три, наверное и высотой метра четыре, может, пять. В колбе дверь. Под колбой решётка. Под решёткой параллельно друг другу расположенные металлические шторки, где-то внизу под которыми скрывается что-то вроде дизельной турбины самолёта. Мощной, громкой и тарахтящей. Которую слышно, но совершенно невидно. А вверху стеклянная колба заканчивается сеткой-паутинкой из тонких цепей. Представили? Всё! Вся «аэротруба».